Джек Вэнс - Станция Араминта
— Надо. Бритву и мыло. Бумагу и карандаш.
Все это было спущено в следующей корзинке.
Тридцать дней прошло, и сорок дней прошло, и пятьдесят дней прошло. Пятьдесят первый день, если Глауен не сбился со счета, был днем его рожденья. Стал ли он Глауеном Клаттуком со статусом полномочного агента станции? Или он — Глауен вне-Клаттук, внештатник и избыточное население, без какого-либо статуса?
Что происходило на станции Араминта? К этому времени кто-то должен произвести расследование о том, что с ним случилось. Что Кеди сказал Бодвину Вуку? Правду? Мало вероятно. И все же, чтобы там ни случилось, его отец Шард никогда не прекратит поиски. Путь Глауена легко проследить, но что из этого? Даже если он доберется до Семинарии и будет принят Заа, которая разрешит ему обыскать здание, и он найдет гробницу, то к этому времени тело Глауена уже будет покоиться на дне глубокого темного пруда вместе с прочей компанией. А пока Глауен старался поддерживать в форме, как свое физическое, так и моральное состояние. Каждый день он проводил много времени за ритмической гимнастикой, бегал кругами по пещере, прыгал и пинал стену, проводя бой с тенью, ходил на руках, отжимался.
Прошло шестьдесят дней. Глауен обнаружил, что с трудом вспоминает внешний мир. Реальность ограничивалась гробницей Зонка. Счастливчик Глауен Клаттук! Тысячи туристов приезжают на Тассадеро в надежде найти в скале дыру, которую он так хорошо изучил! В какой-то момент он вдруг ясно осознал, что Заа так щедро поделилась с ним этой информацией не потому что доверяла ему, а потому что, как только от него получат все, что он может дать, его молчание будет достигнуто вполне определенным способом. Когда Заа так спокойно назвала эту пещеру с гробницей Зонка, она фактически объявила ему смертный приговор.
На шестидесятый день открылась нижняя дверь. В дверях стояла Фуно.
— Идем.
Глауен собрал свои бумаги и последовал за ней. Фуно, как и прежде, провела его вверх по двум пролетам лестницы и привела в комнату, которую он занимал раньше. Дверь закрылась. Глауен взобрался на стул: узелок с одеждой и запасные простыни были на месте. За дверью послышались звуки. Глауен успел спрыгнуть со стула, как раз в тот момент, когда в дверях появился Мутис.
— Идем, ты должен принять ванну!
Глауен принял санитарный душ и окатился холодной водой. На отросшие волосы Глауена Мутис не обратил внимания.
— Оденься соответствующе и иди в свою комнату.
Не говоря ни слова, Глауен подчинился. После того, как он оказался в своей комнате, дверь закрыли и предусмотрительно заперли. На столе Глауен обнаружил свой обычный ужин и съел его без всякого аппетита. Позже Мутис пришел и забрал пустые горшочки.
Наступил вечер. Вечернее туманное бледно-лиловое свечение покинуло небо; сквозь окно полился звездный свет, испускаемый далеким потоком Хлыста Мирсеи.
Прошло полчаса. Глауен продолжал сидеть у стола, сортируя бумаги, которые он принес с собой. Открылась дверь; в комнату нерешительно вошла Лило. Глауен с интересом посмотрел на нее. На ней были белые брючки, светло-бежевая блузка и сандалии. Ее волосы отрасли и превратились в шапку мягких каштановых кудрей, которые обрамляли лицо, казавшееся теперь казалось длинным и хрупким. Кожа девушки, возможно благодаря большому количеству времени, проведенному на открытом воздухе, приобрела нежно — золотистый оттенок. Она казалась задумчивой и спокойной; более точно ее настроение Глауен так и не смог определить.
Лило медленно прошла вперед. Глауен встал. Она остановилась и спросила:
— Что ты на меня так уставился?
— От удивления. Ты кажешься совершенно другим человеком.
Лило кивнула.
— Я и сама чувствую себя совсем другим человеком, кем-то с кем я еще не встречалась.
— И ты довольна этими переменами?
— Не уверена. Ты считаешь, что мне надо радоваться?
— Конечно. Ты кажешься вполне нормальной… почти. Ни в одном городе на тебя никто не взглянет дважды… разве что, может быть, в восхищении.
— Эти перемены мне приказали сделать, — пожала она плечами, — Я боялась, что я буду выглядеть странно, или вызывающе, или вульгарно.
— Даже если ты попытаешься, у тебя все равно не получится.
— Ты знаешь, почему я здесь?
— Догадываюсь.
— Я немного смущена.
— Смущение теперь для меня недосягаемая роскошь, — усмехнулся Глауен, — Я уже забыл, что такие эмоции вообще существуют.
— Не обязательно думать о таких вещах, — выдавила она, — То, что должно быть сделано, должно быть сделано. Поэтому-то я и здесь.
Глауен взял ее за руки.
— Полагаю Мутис сейчас сидит где-нибудь у дырочки и подсматривает.
— Нет. Стены здесь из цельного камня. В них невозможно проделать дырку.
— Это радует. Ну что ж, давай займемся тем, зачем ты пришла.
Глауен подвел ее к койке. Лило откинулась на спину.
— Мне кажется, что я боюсь.
— Тут нечего бояться. Просто расслабься.
Лило последовала совету Глауена и событие прошло без непредвиденных трудностей.
— Ну, и каково теперь твое мнение о дуальности?
Лило как можно сильнее прижалась к нему.
— Не знаю, как и объяснить. Мне в голову лезут неправильные мысли.
— Это какие?
— Я не хочу делить тебя с другими.
— Другими? А сколько этих других?
— Около двенадцати. Если сегодня ночью пройдет все хорошо, то Заа придет завтра.
— Она ожидает, что ты придешь к ней с докладом?
— Естественно. Она ждет в своем кабинете.
— И ты опять скажешь ей, что я эротический маньяк?
— Я никогда не говорила ей такого, — озадачено сказала лило.
— Ты не была расстроена и возмущена моими эротическими намеками и предложениями?
— Конечно нет! Я ничего о них не упоминала с самого начала.
— С чего же тогда Заа взяла, что я вел себя недостойно?
Лило задумалась.
— Может быть, она что-то неправильно поняла? А может быть она, ну…, — Лило выдохнула слово прямо Глауену в ухо, — ревновала.
— В таком случае она слишком уж раздула свои эмоции.
— Из необходимости. Я первая, потому что она хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
— Она снова собирается закрыть меня в гробнице?
— Не думаю, пока… пока ты справляешься с заданием. А если не будешь справляться, то Мутис задушит тебя веревкой.
— В таком случае… может попробуем еще раз?
— Как хочешь.
Наконец Лило покинула комнату. Глауен выждал пять минут, потом подошел к двери и попробовал ее открыть. Дверь оказалась запертой.
Время пришло. Он оделся в свои одежды и лег на койку.
Прошел час. Глауен подошел и прижался ухом к двери. Он ничего не услышал и немедленно приступил к работе.
