Андрей Акаемов - Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге
— Они чё, прохихикнулись? — спросила Влада Зику.
— Думаю, да, — сказала Зика, — Потому что, как мне кажется, у них были относительно тебя некоторые сомнения.
— Вашей козлиной комиссии нельзя доверить отбор ишаков на живодерню, — сказала Влада во вступительном слове, — Думаю, в любом третьесортном постялом дворе вы сможете найти гораздо большую уродку, чем я. Если конечно загляните в хлев Мне очень жаль дворец и тех, кто там пасется, потому что они будут вынуждены каждый день лицезреть такое ничтожество. И если уж мне дано право выбирать занимаемую должность, я бы хотела спрятаться от людей подальше. Если должность библиотекаря закрытого фонда свободна, я бы взяла ее.
— Такой должности, — сказал старикан, — У пока нас нет. В закрытый фонд никто не допускается, и библиотекарь там не нужен, Да и сам фонд положим никому особо не требуется но придется ее создавать и назначать тебе жалованье. Кроме того, ты не сказала, как ты распорядишься наградой в двадцать золотых.
— Половину отдам Зике чтоб она купила мужа где-нибудь помимо вашей лавочки.
____________________Женщине делать карьеру во дворце — все равно, что мужчине делать карьеру в храме. В общем-то получается, и даже неплохо, но все равно не их это место. В Итабаре женщине совершенно не обязательно быть чьей-то любовницей сестрой женой или боевой подругой. Женщины в Итабаре самостоятельны и порой даже слишком. В некоторые места, такие как культура, религия, история декоративное искуство мода мужикам вообще доступ закрыт(в косметику почему-то нет). Но как в культурно-историческом декоративном храме приходится решать чисто полицейские и охранные проблемы и держать для этого бородатый и нечесанный элемент, так и во дворце возникает потребность решать задачи культурного и религиозного строительства. Хотя, конечно, основная задача дворца — это охрана правопорядка империи, но каким-то необъяснимым образом дворец всегда являлся таким местом, где порядка меньше всего. Впрочем Так же, как и храм, который собирает самых отъявленных циников и богохульников(точнее богохульниц) со всего видимого мира, но в храме всегда порядок, а во дворце, как нигде, уважают Владычицу. Вероятно это происходит все-таки потому, что в храме самую активную часть составляют мужчины, а во дворце большинство сила и сексуальная настойчивость- за женщинами. Мужчинки же во дворце, как и бабы в храме, заняты преимущественно сплетнями, интригами, и выяснением вопросов типа: "А ты кто такой?"
____________________Свадьба была пышная и многолюдная Среди приглашенных был даже брат императора, и Легкий убедился, что он может не только жрать но и пить.
Сам император долговязый желчный старикан который никак не выглядел на свои сто три года от силы на сто два соединил их руки, что — то пролепетал подмигнул Владе и удалился. Легкий довольно — таки быстро и без особых проблем завязал массу ненужных знакомств. Владе очень шло свадебное платье, хотя, конечно, оно (точнее они) были не белого, а красного цвета. У Легкого было синее с пурпурным что — то вроде трико с темно зеленым плащем без рукавов Пили опять эту мерзость из меда и виноградного сока. Правда, пока они гуляли, какие — то козлопасы проникли в их комнату и засветили всю фотобумагу. И первую официальную брачную ночь пришлось потратить на то, чтобы снять еще одну копию.
____________________ ____________________Нет в этом мире того, чего бы в нем не было. Но многое в нем- от миров иных. Причина тому- что нет совершенства в мире, а только в мирах. И каждый из миров достигает разного. Верхние миры — ледяные кристаллы. Они прекрасны, но неподвижны. Нижние- бушующее пламя. Несовершенство их законов порождает случайность, которая в своих метаниях рождает красоту, которая сгорает там чуть ли не быстрее, чем появляется. Но совершенство верхних миров нуждается в совершенстве и может ее хранить. Потому и стекаются с нижних миров потоки в миры верхние. И как ни мало верхних миров, но они вдохновляют миры нижние на поиски симметрии в том хаосе, в который они погружены. Но сами они в своем ледяном спокойствии ничто не могут найти. Различная есть красота и различные есть потоки между мирами. Иные из них подобны ветру. никто не знает, откуда приходят они и никто не знает, куда унесут они осенние листья наших слов и забытых мечтаний. Есть из них и те, что подобны рекам, собирающим свои большие воды из тысячи родников. И нет сил и нет возможностей противостоять их мутным потокам. И только когда мы пытаемся противостоять им, мы можем понять всю силу и мощь этого течения. Конечно, не могут сами миры проникать друг в друга, ибо если бы они проникали друг в друга, было бы это не много миров, а один мир. Но нужда их друг в другк такова, что многие силы свои они вклыдывают в то, чтобы уловить красоту миров иных. Одна из этих сил- наши сны. Сны, которые приходят к нам из верхних миров, знакомят нас с той красотой, что они накопили, а сны, что идут из нижних, — с той красотой, чт оони создали. Каждый мир уникален и уникальна его красота. Но иной раз случается такое, что создает он красоту, нужную многим. Но красота миров нижних беззащитна, и бывает, что встают миры иные на стражу его красоты. Ведь не может мир сохранить красоту, которую создал, ибо создал он ее теми силами, которые ее разрушают. Я не могу сказать, на счастье или на беду, но на защиту красоты нашего мира встали миры иные. Четыре тысячелетия тому назад существующий правопорядок оказался перед угрозой разрушения. Кочевые племена с мужчинами-богами, не покорявшиеся Владычице, стали уничтожать наш мир. Они брали то что слабое и то что в стороне но были упорны настойчивы безжалостны. И своих вождей боялись сильнее чем смерти ибо после смерти их боги им обещали лучьшую жизнь ч соответствии с их заслугами в бою. Мы потеряли свободу передвижения по своей земле и обрели страх… Было много предзнаменований, и иным из них жрицы поверили и приняли как руководство к действию. И когда в храме Владычицы из змеиного яйца родился первый дракон, его уже ждали. Не было битвы кочевников с драконами. Это красивая сказка. Драконы никогда не нападали на людей. Драконы уничтожали стада. И они уничтожили быт кочевников, быт кочевых пастухов, которые шли за своими стадами. Тот быт, который столь немногим отличался от быта боевого похода.
Драконы спасли наш мир. Исходят они из более совершенного мира, и как им ни трудно в нашем мире, они все же сильнее его. Кроме того, силы, пришедшие к нам из верхних миров, способны подчинять себе наш мир, потому что все, что бы они ни делали, они делают правильнее. Нападение же на людей вызвано тем, что любое живое тратит небольшую свою часть на те вещи, которые оно обычно не делает. Потому что гибкость и пластичность нужна всему, и живому в особенности. И чтоб здержать драконов от движения в этом направлении, пришли к нам из верхнего мира еще три вещи, которые являлись не мечтой-ветром, а камнем, который приволокло течение. Это меч, чаша и кольцо. И только меч позволял бороться с драконами. Чаша же и кольцо служили для его ограничения, потому что всегда был соблазн применить это абсолютное оружие для целей иных. И потому меч этот никогда не появляется в нашем мире надолго и никогда не достается сынам нашего мира. Чаша же служит для того, чтобы проложить дорогу тем, кто отдаст этот меч в другие руки. Понять, зачем нужно кольцо, в этом мире никто не может, ибо служит оно целям миров иных. И нет в этом мире ни слов, ни желаний, ни чувств, которыми можно понять эти цели. Что же следует из всего этого? Прежде всего то, что меч этот не прячут в нашем мире, ибо сколь бы ни было желание иных людей уберечь мир от этого страшного оружия, всегда найдется более сильное желание других этим оружием обладать. Те же, что желают обладать им, обычно имеют и силу, и власть. Меч этот можно применить для многих благих целей нашего мира. Но можно принести им и вред а что есть добро а что есть зло можно спорить и спорить и не будет в этом вопросе ясности и понимания… Потому владеют им и уносят его те, кому судьбы нашего мира безразличны. Потому, когда бывает уничтожен последний дракон-людоед, или же когда вновь появляются они, происходит стыковка миров. Но цель этого слияния не есть цель нашего мира. И хотя избавляет он нас от бед многих, платить за него цену приходится не в пример большую. Власть же и сила тех, кто приходит за мечом- это власть и сила миров высших, и наивно думать, что они поделятся этой властью и этой силой. Ведь то, что им надо от нашего мира, они уже имеют. Верхних миров не в пример меньше, чем нижних. И верхние миры накопили красоту с миров многих. Потому нужда нижних миров в верхних всегда больше. И мир верхний всегда может пожертвовать интересами любого из миров нижних, ибо ценность для него не мир, а миры. Потому и защищаются они от желаний тех, кто стремится к ним. И защищаются не только своими поступками, но и своей сутью. Ведь желания образуют цели, а цели нижнего мира могут разрушить мир высший. Но не следует думать, что совершенство мира задано изначально. Наши поступки определяются нашими законами. Но и законы могут зависеть от поступков. Совершенство мира определено пропорциями и соотношениями. И если мы способны их понять, то мы способны и изменить их. Но понимание этого требует многих сил, многих жертв и многих знаний. И если знания эти могут принадлежать мирам иным, а вдохновить нас на подвиг могут сновидения, пришедшие из таких далей, которым нет и имени, то жертвы это наши и только наши. И только наша готовность идти на эти жертвы определит путь развития нашего мира. Будем мы подыматься ввысь или опускаться все ниже и ниже зависит только от нас. Есть в нашем мире и боль, и красота. И многое из боли приходит из кошмарных снов нижних миров, и многое из красоты — суть прелести чудесных видений миров верхних. Но подчиняемся мы не всей боли и вдохновляемся мы не всей красотой, а только теми, что отвечают нашему смыслу и нашим целям. Но когда миры иные приходят в наш мир, то вряд ли есть смысл ждать от них то, что надо нам. Многие у них есть свойства, которых нет у нас. Но что бы мы ни взяли у них, в этом случае рассыпется в пепел. Ведь не многие у них цели, когда они приходят к нам. И немногие у них средства для их достижения. Потому и ничтожен шанс найти среди этого то, что может нам пригодиться и понравиться. И хоть вмешательство это сильнее наших снов, мы вряд ли можем чем-то воспользоваться.
