Яна Дубинянская - Козлы
Расплатившись, он вышел на улицу. Уже стемнело, набережная покрылась разноцветными огнями и неоновыми узорами, повсюду грохотала примитивная музыка. Толпа стала вчетверо гуще, она наползала на Твердовского, как единое темное, хищное существо. Множественные астралы, днем разрозненные и равнодушные, теперь были организованы и враждебны, - он чувствовал это всей кожей, всей аурой! Защита липкими ошметками поплыла вниз, расползаясь, как от кислоты. Ужас, что он испытал тогда, бегством спасаясь с набережной, был ни с чем не сравним...
Только с ТЕМ ужасом.
Хотя ТОТ ужас был гораздо сильнее...
Поездок в Ялту больше не будет. А это значит - оставаться здесь, в комнате, пока не придет мама. Она не заставит себя долго ждать - Василий знал это точно. Последний раз так было позавчера. Она сядет в скрипучее кресло и заведет бесконечный и бессмысленный разговор о его заработках, о женитьбе, опять о деньгах... И тонкой, но непрерывной струйкой потечет к ней его энергия. Сегодня у него даже нет сил сделать эту струйку как можно тоньше...
Неужели мать всегда была такой? - тоскливо думал Твердовский. Вроде бы нет. Раньше - хотя тогда он, конечно, не понимал, - она щедрым потоком отдавала собственную энергию им с Сашкой. Чтобы получили образование, поселились в больших городах, стали уважаемыми людьми... А как искренне она поддерживала его, Василия, когда он готовился к защите диссертации! И когда разводился, наконец, с Любой...
Догадка была такой внезапной и очевидной, что он дернулся на кровати; загудели пружины, погребенные под необъятным пуховиком. Да, иначе и быть не могло.
Это они, ТЕ животные, поработили его мать! Это для них она выкачивает энергию из собственного сына - их астралы завладели ею настолько, что ни о каком сопротивлении не может быть и речи. Теперь она - их союзница, и встреча с ней ничуть не безопаснее новой встречи с ними, ТЕМИ...
Твердовского передернуло. Что делать, если сейчас - вот сейчас! - она войдет сюда?!..
Разумеется, скрипнула дверь.
Он не сделал ничего. Разве что поплотнее вжался седалищем в бездонную перину.
- Ой, а вы здесь? Я не знала!
Что-то звякнуло, и он рискнул поднять глаза.
В светлом прямоугольнике открытой двери плавный силуэт Лизиной фигуры казался плоской картинкой из театра теней. Композицию дополняла перевернутая трапеция ведра с тряпкой на ручке.
- Мне осталось вымыть пол в вашей комнате, - пояснила Лиза. - Я думала, вы уже ушли.
Она передвинула ведро и закрыла дверь. И сразу стала объемной, округлой, настоящей. Но оберега Твердовский не мог разглядеть; истово, чуть не оборвав струну, он отдернул оконную занавеску.
Лиза была не в джинсах и футболке, - как все время, что он её видел со дня приезда в Мысовку, - а в кокетливом желтом сарафанчике, очень коротком и очень открытом сверху. Такие платья всегда раздражали Василия - но сейчас!..
Янтарная капля святого оберега открыто светилась из мягкой ложбинки груди - там, где треугольной выемкой заканчивался сарафан. Свободный, живой - оберег сверкал, излучая энергию даже на расстоянии. Но на расстоянии Твердовский оставался недолго. Он не помнил, как вставал, как подходил к ней... просто камень лег в ладони, алчущие распахнутыми каналами. И живительные потоки полились по земному телу, и взметнулась пурпуром ожившая аура, и с облегчением вздохнули воспрявшие астральные тела...
- Василий Ильич, - сказала Лиза, - вы бы попустили... больно.
Что?..
Твердовский перевел дыхание и разжал руки. Святой оберег скользнул обратно в ложбинку, а Лиза принялась энергично растирать шею, одной рукой придерживая на весу волосы.
- Может, я вам его отдам? - предложила она. - Если он вам так нужен... А то как вцепитесь, а цепочка в шею. Мне не жалко, а вы все-таки за него деньги платили...
Ее слова доходили до него с небольшим опозданием, прорываясь сквозь дымку эйфории. Василий безмятежно кивнул, чувствуя себя способным сотворить такую мощную духовную защиту, что её не пробьет ни один враждебный астрал. И лишь когда Лиза, перебросив скрученные в жгут волосы на грудь, принялась искать застежку цепочки, он спохватился и дернул её за руку.
- Вы с ума сошли! Эту вещь надел вам на шею святой человек!
Лиза глянула на него испуганно, исподлобья.
- Барышня надела, - уточнила она. - Так я вымою полы?
Твердовский отпустил её руку.
- Это одно и то же, - он зашагал по комнате, наткнулся на ведро и резко двинулся в противоположную сторону. - Поймите, Лиза, вы не при каких обстоятельствах не имеете права передавать святой оберег другому человеку. Даже мне! Такие предметы... как вам объяснить... могут творить свое предназначение только в руках... гм... на человеке, который... У Кузьмича были причины отдать эту вещь именно вам, и теперь вы не имеете пра...
- Подвиньтесь, - раздался снизу её голос. Василий осекся и несколько секунд молча наблюдал, как она заползает на четвереньках под кровать. Снаружи заходила ходуном её обширная задница в зеленых почему-то трусах. Задница не имела отношения к оберегу; разглядывать её было неприятно.
- Ну, вот и все, - Лиза выпрямилась и швырнула тряпку в ведро. - Мне уходить пора. А вы так и будете дома сидеть, Василий Ильич?
Он кивнул было; мимолетно подумал о матери, о толпе на ялтинской набережной, о заказанной раз и навсегда дороге к морю... В самый последний момент запретил себе вспомнить о ТОМ кошмаре...
И вдруг - озарение.
- Куда вы идете, Лиза? В сторону моря?
Она кивнула.
- Подождите меня во дворе. Я быстро, только переоденусь и уложу гидрокостюм. Не уходите одна!
Как ему раньше не пришла в голову эта мысль - простая и стройная, как доказательство классической теоремы? Если рядом будет святой оберег, он, Василий, сможет беспрепятственно пройти мимо ТЕХ. Сумма их жалких темных астралов, разумеется, бессильна против оберега. Они беспорядочно отступят, потупив желтые глаза и поджав хвосты... Ведь кто они такие? - всего лишь стадо козлов...
Девушка ждала у самой калитки, искоса поглядывая на беснующегося, как всегда, цепного пса. Твердовский галантно пропустил её вперед, и она придержала створку, пока он протискивался наружу со своим громоздким снаряжением. Ветра и солнца по-прежнему не было. Идеальная погода для подводной охоты...
... Лиза шла по тропинке впереди него. Она сильно загорела и с ног до головы усеялась россыпью веснушек. Волосы у неё выгорели и теперь смотрелись не белыми перьями, а переливчатой светлой волной. Между разметавшихся по плечам прядей проглядывали желтые бретельки от сарафана и ещё пара зеленых - от купальника, догадался он. Куда это она идет?
- Вам здесь нравится? - спросил неожиданно для себя.
