Анатолий Днепров - Мир, в котором я исчез (Сборник)
— Да вы что, Владимир Семенович! У Наполеона был самый медленный пульс. Говорят, сорок ударов. А у нормального человека шестьдесят-восемьдесят.
— Правда? — неподдельно удивился Володя. — А я и не знал.
Водворилось минутное молчание. Я заметил, что бледные губы Анны были плотно сжаты, как будто бы она решила ни за что на свете никому не говорить что-то такое, что знала только она…
— Так вот, Аннушка, — начал я. — Прежде всего всеобщий привет и многоголосые пожелания скорейшего выздоровления.
— Спасибо…
— Во-вторых, твоей подружке Вале Грибановой присвоили почетное звание биоювелира. Правда, знание это еще правительством не утверждено, но она на него, бесспорно, имеет право. Девчата, которые собирают дамские часики в колечках, не идут с нашей Валей ни в какое сравнение. Она из отдельных молекул собирает клетку любой бактерии, от ядра до оболочки. Ты представляешь, что это за искусство?
— Здорово, — восхищенно шептала Анна. — И откуда это у нее…
— Она до поступления к нам в институт кончила курсы рукоделия, — серьезно вставил Кабанов.
Анна тихонько засмеялась.
— И все же в таких тонких делах девушки незаменимы, правда? — спросила она.
— Безусловно, — заметил Володя.
Я крепко сжал худенькие плечи Анны. «Это никогда не случится, никогда», пронеслось у меня в голове.
— Ну и что получилось после того, как Валя собрала бактерию?
— Видишь ли, — начал за меня отвечать Кабанов, — во время сборки, наверное, потерялся какой-то маленький винтик. Знаешь, как это бывает с часами, вот машинка пока и не работает…
— А может быть, не винтик, а пружинка? — весело опросила Анна.
— А может быть, и пружинка. Но мы ее обязательно найдем. Наверное, недели через две-три, вот шуму-то будет, а? Как ты думаешь?
— Скорее бы, — поворачиваясь на бок, прошептала Анна. — Мне так хочется, чтобы это было скорее. Между прочим, Сережа, я здесь прочла несколько медицинских книжек, главным образом по нейропатологии. Советую почитать и тебе. Там есть много интересных исследований нервных клеток. По-моему, кое-что может пригодиться в работе.
— Обязательно прочту, Аннушка. А тебе, говорят, читать нельзя.
— Чепуха, — теребил меня Кабанов. — Читай все, что интересно и полезно. Придешь в лабораторию и поможешь Грибановой найти ту самую пружинку. А теперь разрешите откланяться. Я понимаю, у вас тут свои разговоры есть. Только ты того, не сильно докучай девчонке!
Володя поцеловал Анкину руку и сильно тряхнул меня и плечо.
Мы остались вдвоем.
— Твое замечание о пружинке мне нравится, — сказал я, думая совсем о другом. Я смотрел в усталые, но ровно сияющие, спокойные глаза, и мне казалось, что я никогда не любил их так сильно, как сейчас.
— Странная вещь жизнь. — Анна откинулась на спину. — Я много в последние дни думала о сущности жизни. Почему она такая? Почему движение составляет ее незыблемую сущность? И я пришла к парадоксальному выводу, который в формальной логике называется тавтологией. Жизнь потому и есть жизнь, что она означает вечное движение. В физике мы говорим, что не существует вечного двигателя и что построить его нельзя. А жизнь как раз и есть пример вечного двигателя, начавшего работать миллионы лет тому назад и не прекращающего своего движения ни на секунду.
— Да, — я прижал голову к ее груди.
— А смерть — это только условность… Это не прекращение движения вперед. Это только этап бесконечной эстафеты.
— Да…
Я слышал, как отчаянно билось её храброе сердце…
— И еще у меня появилась одна интересная мысль. Знаешь, какая? Физика знает четыре состояния вещества. Самое простое — газообразное, более сложное жидкое, еще более сложное — твердое и затем такое странное четвертое состояние — плазменное. Мне кажется, что жизнь — это есть какое-то другое, сложное, пятое состояние материи. Науке понадобились многие годы, чтобы выяснить причины, почему одно состояние материи отличается от другого. А сейчас вы, то есть мы, штурмуем пятое состояние…
— Это так здорово, то, что ты говоришь…
— Я почему-то уверена, когда ученые раскроют тайну пятого состояния, Человек не будет знать старости. Ведь познать сущность жизни — это значит управлять ею. Ты согласен?
— Да…
— Мне представляется, что сейчас, в данный момент, и у нас в лаборатории, и во всех других лабораториях мира, где изучают живую материю, ученые ворвались в незнакомый мир, и им кажется, что все можно объяснить только местными четырьмя состояниями. Наверное, поэтому ученые не замечают чего-то очень существенного, что составляет интимную природу пятого состояния…
Анна стала быстро и мелко дышать…
— Подними меня, пожалуйста, чуть-чуть…
Я приподнял ее и прижал к груди.
— Сережа, вот что мне еще кажется. Жизнь как-то должна быть тесно связана с постоянным движением чего-то… Не перебивай… Всем известно, что в организме постоянно циркулируют по нервным волокнам электрические сигналы регулирования. Такие же сигналы циркулируют в виде электрохимических потенциалов и в одной-единственной клетке. Мне кажется, что, если бы как-то втолкнуть в искусственно созданную клетку вот эти самые законы ее самоуправления, она стала бы жить…
Я отодвинулся от Анны и внимательно посмотрел в ее огромные глаза.
— Повтори, что ты сказала, — прошептал я.
— Я говорю, в искусственно созданную клетку нужно как-то втолкнуть сигналы регулирования…
— Как ты себе это представляешь?
— Не знаю, Сережа… Я только уверена, что пятое состояние вещества — это такое состояние, когда материя становится вечной хранительницей информации о своей сущности, вечным вместилищем законов своего бытия… Я только не знаю, как это нужно сделать… О, если бы я знала…
— Анна, дорогая! Когда я слушаю тебя, мне начинает казаться, что вот сейчас, сию минуту, мы касаемся пальцами чего-то самого тонкого, самого главного и таинственного. Пятое состояние, вечное хранилище информации… Милая моя, любимая, как ты до всего этого додумалась? — Довольная, радостно и гордо она откинулась на подушку.
— Кому, Сережа, как не мне, думать о смысле и содержании жизни… Да и времени у меня для этого более чем достаточно… Было… — добавила она, едва шевеля губами. В это мгновение мы оба думали об одном и том же, но один из нас ни единым дыханием не выдал своих мыслей…
Пятое состояние, пятое состояние… вечное хранилище законов своего собственного бытия… Анка умрет… Что такое жизнь? Вечное движение электронных точек на экране осциллографа?… Четыре известных состояния вещества и пятое неизвестное?…
