Р. Лафферти - Сборник рассказов
— Когда ты научилась читать так хорошо, Кэрнадин? — спросила у нее мать. — Откуда ты знаешь, как правильно произносить названия городов?
— О, невелика хитрость, мама. Просто вникаешь в суть — и произносишь. Крамптон! Локаст-Бай! Поуп-Сити! Черрифорк! Роузвиль!
— Но как ты можешь читать трудные названия в газете, когда ты не могла прочесть короткую историю про маленького котенка?
— Мама, с учетом того, что сейчас происходит, думаю, что у этого проклятого котенка есть очень хороший шанс получить то, что ему причитается.
Далеко, очень далеко состоялась беседа.
Она произошла в гигантском мире чрезвычайной утонченности и независимости от материи. Это такой мир, в отношении которого Лаудермилк выдвинул гипотезу Лаудермилка. То факт, что такой мир существовал, даже в неопределенном смысле, было триумфом Лаудермилка. Жаль, что он об этом не знал.
— Значит, ты вручил? — спросил Сферос, древняя округленность этого продвинутого мира.
— Вручил, — ответил Аку, нетерпеливый молодой лукавец, припадая лбом к полу. (Насчет лба — это образно выражаясь, поскольку не было в том мире ни лбов, ни полов.)
— И уверен, что вручил достойному?
— Разыгрываете? Естественно, я не уверен. Не всякое вручение заканчивается успешно, так же как не всякое семя прорастает. Каждый учится на своем опыте, а это — моя первая миссия подобного рода. Я изучил большую часть того мира, прежде чем нашел подходящую кандидатуру. Вначале я думал, что она отыщется среди мастеров контрапунктических миров, — потому что даже там у них есть такие миры и их владельцы. Но ни один из тех людей — они называли себя актерами, антрепренерами и продюсерами — не подошел. Никто не обладал спокойной уверенностью, которая является нашим главным требованием. Та уверенность, которую они выказывали, была совсем иного рода, не настоящей. К тому же, их контрапунктические миры также не являлись подлинными творениями в нашем понимании, — не настоящие миры совершенно.
— И где ты искал потом? — спросил Сферос.
— Я присмотрелся к главам аппарата. В умственно отсталых мирах часто присутствует аппарат, или „правительство“. В том мире их много. Но их лидеры — хотя большинство из них демонстрировало жажду власти — не проявили спокойной уверенности, которая должна сопутствовать такому стремлению. Их уверенность, если можно назвать ее таковой, была истерического сорта. К тому же почти все они оказались продажны, так что я отверг их.
— А потом?
— Потом я перебрал малообещающие варианты. Тех, кто использует в работе очевидную власть над другими видами живых существ, — жокеев, свинопасов, пасечников, заклинателей змей. Но и тут я не нашел того, что искал, — абсолютную уверенность истинно высшего существа.
— А потом, Аку?
— Потом я задействовал приборы, ибо больше не доверял собственному суждению. Я включил регистратор спокойной уверенности в автоматический режим и облетел планету. Во всем мире нашелся один человек с абсолютной уверенностью, невосприимчивый к сомнениям любого рода и в первую очередь относительно самого себя. Этому человеку я сделал пожалование и внушил идею великой Силы и Проницательности.
— Ты совершил ошибку. К счастью, ошибка небольшая, поскольку мир невелик. Ты слишком стремился произвести хорошее впечатление, выполняя первое задание. Когда объект не найден, нужно оставить планету в покое. На очень многих из них не найти ничего подходящего. Уверенность — не единственное качество, которое входит в наши квалификационные требования; просто на это свойство личности мы смотрим в первую очередь, изучая чужие социумы. Тот, кому ты сделал пожалование, хотя и полон уверенности, не обладает другими не менее важными качествами. Фактически, это была форма куколки, представитель класса, известного под местным названием „малыш“. Ну да что сделано, то сделано. К счастью, дарованная сила заключает в себе фактор безопасности. Худшее, что она может сделать, — разрушить их мир и изолировать его ради безопасности остальных. Ты осуществил пожалование правильно?
— Да. Я оставил Красную Шапочку как символ власти и могущества. Произошло мгновенное принятие и осмысление.
— Теперь перейдем к большим городам, — прокричала Кэрнадин Томпсон в здании клуба «Бенгальские Тигры».
— Павлин и фазан — Нью-Орлеан!
Она воткнула иголку в Нью-Орлеан на карте, и громадный столб длиною в сто тысяч миль обрушился прямо в центр города.
Иголку? Не булавку? Нет, нет. Булавки не работают. Они из простого металла. Иглы! Только иглы!
— Мухомор — Балтимор, — взвыла Кэрнадин, втыкая другую иголку, и старый город превратился в руины. Ни одно название города не выкрикивалось так громко и с такой ненавистью, как это.
— Фрости пухнет от болоньи, — выбираем Сан-Антонио.
И Кэрнадин с красной шапочкой набекрень и горящими глазами вонзила в Сан-Антонио иглу с полной уверенностью в своей силе. Некоторые из нас любили это место и желали бы, чтобы оно сохранилось.
— Краска и кисти — Корпус Кристи.
— Я тоже знаю одно, — прокричал Юстас и нахлобучил красную шапочку на голову.
— Тесто и яйца — Цинциннати, — сочинил он на ходу и воткнул иголку, решительно, но неудачно.
— Не очень хорошо рифмуется, — заметила Кэрнадин. — Держу пари, ты все испортил.
Так и вышло. Это было совсем не аккуратное и безупречное истребление. Это была грубая, кровавая, утомительная работа — вовсе не то, что вам понравилось бы.
— Юстас, сбегай домой и притащи большую карту мира, — приказала Кэрнадин, — и еще игл. А то скоро останемся не у дел.
— Микки Маус — город Даллас.
— Дай и мне тоже, — умоляюще попросил Пи Ви и схватил красную шапочку.
— Скачущий Фраго — очередь Чикаго.
— Я очень хочу, чтобы вы, народ, дали мне возможность самой заниматься этим делом, — заявила Кэрнадин. — У вас получается ужасно.
Да. Это было ужасно. Гигантская игла больше не втыкалась ровно в поверхность. Она вспучивала ее, вырывая огромные куски земли, и оставляла рваные дыры. Некрасивые и некруглые. Примитивное безжалостное уничтожение.
Если лично вы не стремитесь в эпицентр событий, тогда найдите возвышенность близи городка, к названию которого трудно подобрать рифму, и дуйте туда со всех ног. Но если вы не сумеете выбраться из своего города в течение ближайших минут, то забудьте об этом. Будет слишком поздно.
Кэрнадин продолжила с азартом:
— Мишка Тедди — Скенектеди.
Получилось одно из самых круглых и ровных отверстий.
— Пес и киска — Сан-Франциско.
Хороший удар. Уничтожил сразу всех людей, а потом вызвал цунами и землетрясения по всему региону.
