Валерий Генкин - Похищение
Иоскега встряхнулся и заговорил довольно бодро: - Знаешь, Болт, я действительно испугался, получив твое приглашение.
- Как можно бояться друга?
- Легба был нашим общим другом. Ты пригласил его. Совсем недавно - и месяца не прошло.
- Легба - другое дело. Он якшался с сольниками.
- На ты мог бы...
- Не будем о нем. Дай-ка твой бокал. Вот так. Выпьем теперь за тебя.
- За тебя, Болт.
- Хорошо. За нас. Мы должны верить друг другу. Я, например, верю, что ты мне поможешь.
- Я - тебе? Ты нуждаешься в моей помощи? - Иоскега поперхнулся и отпил большой глоток вина.- Ты нуждаешься в помощи?
- Больше чем кто-либо другой.
- Не могу себе представить. Ты, Болт, ты - Цесариум,- не могу...
- Ну да, суровый и мудрый вождь, никогда не ошибающийся, знающий единственно верный путь, ведущий корабль между Сциллой - сольниками и Харибдой - улитками. Думаешь, я окончательно превратился в чванливого идиота, размноженного старцами из куратория правдивого воспроизведения действительности? Думаешь, я не вижу, что вместо любви и верности, дружеского расположения и нежности мне подносят лесть и страх, ложь и зависть, лицемерие и подлую, трусливую ненависть? Эти рожи, эти гнусные рожи... И только Салима, моя Салима...- Болт помолчал, потом улыбнулся.Жаль, что нет Купки. Она любит малышку. И Салима ее помнит, помнит игру в этого...- Болт поиграл пальцами.В паучка. "Паучок паутинку прядет, он к Салимочке в гости придет". Так пела ей Купка. Забыл, что там дальше.
- "Он бредет вразвалку, ставит в угол палку..." - радостно подсказывает Иоскега.
- "Скинул со спины мешок, а в мешке подарки".
И они продолжали вместе:
Из нитки тонкой - Нюкте попонку,
Из нитки средней - Няне передник,
Из самой толстой - Салимочке холстик.
Постелет на кроватку - Будет спаться сладко.
- Ведь девочка не помнит матери,- сказал Болт, помолчав.
Иоскега испуганно поднял глаза.
- Знаю, знаю, что ты думаешь. Жестоко разлучать мать и дочь. И прочее, прочее, прочее. Ты-то должен понимать, что это была не прихоть тирана, а трагическая необходимость. Катукара дала себя запутать улиткам. Стала знаменем изоляционизма. Мне пришлось удалить ее - для ее же блага. Это была жертва - тяжелая, вынужденная жертва. Моя вина, что я не обеспечил защиту. Не предусмотрел, что эти мерзавцы, потеряв Катукару, решатся на убийство. Помнишь слова Мутинги на суде? "Катукара должна была умереть, чтобы всколыхнуть народ на борьбу с тиранией Болта".
- Не все верили в искренность этих слов Мутинги,- робко возразил Иоскега.
- Напрасно. Мутинга был изобличен полностью. У него не оставалось надежды. К тому же нельзя отказать ему в мужестве - он не просил пощады. Продолжал грозить, зная, что его ждет смертный приговор.- Болт вдруг замолчал, последние слова повисли над столом.- Оставим эту печальную тему. Вернемся к тебе, Купке, малышу. Ты запомнил, что я жду вас к себе?
- С радостью придем, Болт. Ты знаешь, если бы ты... не удалился от всех друзей так стремительно...
- Моя вина. И не пытаюсь оправдываться. Но я хочу все изменить. Я вообще подумываю об отставке.
- Ты?!
- Мы с Салимой уехали бы в какое-нибудь захолустье,не замечая восклицания Иоскеги, говорил Болт,- и тихо жили бы... Дом над рекой, небольшой садик, огород. Иногда - не слишком часто - нас навещают друзья. Вы с Купкой...
- Но как же так? Ты - основа, символ, вождь... Ты не можешь. Все может заколебаться...
- Нет,- продолжал свою мысль Болт.- В этом плане есть изъян. Девочке нужно живое окружение. Она захиреет наедине со стариком. Я мог бы послать ее в Систему, поучиться. Может быть, даже на Землю. Как ты думаешь?
Иоскега молчал.
- Но кому передать все это? Вокруг - ни одной достойной фигуры.- Болт поставил бокал и обнял себя руками за плечи. Тяжелый взгляд нашел уклончивые глаза Иоскеги.
- Ты догадываешься, зачем я тебя позвал?
Иоскега страшно побледнел.
- Тебе никогда не хотелось стать?..
- Нет, нет, нет! Ни на мгновенье! Ни желания, ни самой далекой мыслишки, клянусь!
- Ты говоришь так, будто в желании стать первым есть что-то постыдное. По-твоему, я должен стыдиться своего места?
- Нет, нет!
- Своих поступков?
Иоскега издал сдавленный писк и замотал головой.
- Своих людей?
- Ни в коем случае!
- А вот тут ты перестарался. Они дерьмо. Потому я и не вижу среди них своего- преемника. Есть достаточно умные, довольно изобретательные, весьма распорядительные, но...
- Зачем тебе думать о преемнике?
- Но ни один не одухотворен идеей! Я знаю единственного человека на планете, достойного воспринять мою власть и мою муку.
Иоскега отпрянул. Затрещал стул.
- Ты шутишь, Цесариум!
Болт посмотрел на него с удивлением.
- Ха-ха! О Боже, нет, мой милый. Не о тебе речь. Ты давно видел Кунмангура?
- Ты же знаешь, как я живу. Разве могу я встречаться со Слугами? Кто меня допустит к самому Кунмангуру?
- Придется тебе приблизиться к нему. Я хочу убедиться, что он достоин моего выбора.- И после паузы добавил: - Кто лучше моего друга справится с таким щепетильным заданием?
- Но Кунмангур и без того твой преемник по положению, второй человек на планете, достойнейший Слуга, снискавший любовь...
- Я должен быть уверен, что сам он так не считает. Ты станешь его искусителем. Призовешь спасти Лех от чудовищной деспотии Болта, от рабского пути сольников и тупика улиток. И мы увидим, станет ли у него силы духа, мудрости и благородства найти верную дорогу.
- Но почему я? И как?
- Потому что я тебя люблю и верю тебе. А как? Ты найдешь способ. Я помогу.
- Кунмангур уничтожит меня!
- Не преуменьшай свои силы.
- Какие силы у простого чиновника куратория кадров?
- Огромные. Особенно у такого усердного чиновника, который штудирует досье Слуг и, хотя не делает выписок, отличается превосходной памятью. Я всегда тебе завидовал в школе. Стоило прочитать любую ахинею однажды - и ты знал ее наизусть. Масса свободного времени. Да мы все тебе завидовали.
По лицу Иоскеги пробежала судорога.
- Знал? Ты знал? Болт, Болт! Не думай, я не умышлял против тебя. Наоборот...
- Не мели чушь. Твои паршивые студенты начнут раскалываться один за другим. Половина из них пишет регулярные отчеты для КОС. И в учебники истории ты войдешь не как тираноборец, а как холуй сольников, торгующий честью родины, жалкий предатель, падкий на мелкие подачки и льстивые статейки газетчиков прогнившей и погрязшей в пороке и роскоши Земли. Или как наймит улиток, стоящий на пути свободного развития великого Леха. Я подумаю, кем тебя представить.
Внезапно Иоскега успокоился. Налил себе вина. Выпил полбокала.
- Со мной кончено. Я не стану вымаливать легкой смерти. Знай только, не один я выучил эти досье. Не только у меня хорошая память.
