Герберт Уэллс - Остров доктора Моро (пер. Быкова)
Въ этомъ лицѣ я узналъ обезьяно-подобное созданіе, которое являлось уже на берегъ встрѣтить шлюпку; уродъ сидѣлъ на кривомъ стволѣ пальмы. Я сжалъ свою палку въ рукѣ и поднялся, смотря ему въ лицо. Онъ принялся бормотать.
— Вы… вы… вы… — вотъ все, что сначала можно было понять.
Неожиданно онъ соскочилъ на землю и, раздвинувъ вѣтви, съ любопытствомъ посмотрѣлъ на меня.
Къ этому существу я не испытывалъ такого отвращенія, какое чувствовалъ къ другимъ дикимъ животнымъ при встрѣчѣ съ ними.
— Вы… — сказалъ онъ, — были въ лодкѣ…
Онъ говорилъ, слѣдовательно, былъ человѣкъ, по крайней мѣрѣ, такимъ-же, какъ и слуга Монгомери.
— Да, — отвѣтилъ я, — я прибылъ на лодкѣ… пересѣвъ въ нее съ корабля!
— О!.. — началъ онъ.
Взглядъ его быстрыхъ блестящихъ глазъ пробѣгалъ по всей моей фигурѣ, останавливаясь на рукахъ, на палкѣ, которую я держалъ въ нихъ, на ногахъ и на пораненыхъ шипами мѣстахъ тѣла. Что-то, казалось, его смущало. Глаза опять уставились на мои руки. Онъ протянулъ одну изъ своихъ рукъ и медленно сосчиталъ пальцы:
— Разъ, два, три, четыре, пять… гмъ?
Я не понялъ тогда, что хотѣлъ онъ сказать этимъ. Позднѣе оказалось, что у нѣкоторыхъ двуногихъ, населявшихъ островъ, были плохо сформированы руки, на которыхъ иногда не доставало трехъ пальцевъ. Такъ какъ, повидимому, совершенство моихъ рукъ въ глазахъ урода имѣло важный и благопріятный для меня признакъ, то я отвѣтилъ тѣмъ-же самымъ жестомъ. Онъ состроилъ гримасу полнаго удовлетворенія; затѣмъ своимъ быстрымъ взглядомъ снова окинулъ всего меня и, круто повернувшись задомъ, исчезъ. Раздвинутые папоротники сомкнулись за нимъ.
Я сдѣлалъ нѣсколько шаговъ въ чащу, чтобы послѣдовать за уродомъ, и былъ удивленъ, увидавъ его весело качающимся на своихъ длинныхъ, тонкихъ рукахъ, которыми онъ держался за пучки ліанъ, ниспадавшихъ съ болѣе высокихъ вѣтвей. Ко мнѣ была обращена его спина.
— Эй!.. Вы!.. — произнесъ я.
Онъ соскочилъ на землю, перевернулся и обратился ко мнѣ лицомъ.
— Скажите мнѣ, - спросилъ я его, — гдѣ-бы можно найти чего-нибудь поѣсть?
— Поѣсть? — проговорилъ онъ. — Пищу людей и сейчасъ-же… Въ хижинахъ!..
Глаза снова повернулись къ свѣшивающимся ліанамъ.
— Но гдѣ-же хижины?
— А!!
— Я здѣсь въ первый разъ, вы понимаете?
При послѣднихъ моихъ словахъ онъ сдѣлалъ полуоборотъ и принялся проворно ходить взадъ и впередъ. Всѣ его движенія были удивительно быстры.
— Слѣдуйте за мной! — скомандовалъ онъ.
Я пошелъ съ нимъ въ ногу, рѣшивъ испытать приключеніе до конца. Можно было-бы съ достовѣрностью сказать, что хижины, въ которыхъ жилъ онъ и другія двуногія, должны были быть грубой работы. Можетъ быть, его товарищи проникнутся добрымъ расположеніемъ ко мнѣ; можетъ быть, мнѣ удастся найти средство овладѣть ихъ умами. Я еще не зналъ навѣрное, насколько заглушено было въ нихъ человѣческое чувство. Мой обезьяно-подобный спутникъ съ выдающейся впередъ челюстью чуть-ли не бѣгомъ шелъ рядомъ со мной, размахивая руками. Я спрашивалъ про себя, на что годится этотъ уродъ и чѣмъ онъ занимается.
— Сколько времени вы на этомъ островѣ? — спросилъ я.
— Сколько времени… — повторилъ онъ.
Послѣ повторенія мною того-же самаго вопроса, онъ выставилъ впередъ три пальца своей руки. Онъ, повидимому, немногимъ отличался отъ идіота. Я пробовалъ добиться отъ него, что обозначаетъ подобный жестъ, но мои приставанія показались ему очень докучными. Послѣ двухъ или трехъ вопросовъ уродъ вдругъ отстранился отъ меня и прыгнулъ за какимъ-то плодомъ, свѣшивавшимся съ одной изъ вѣтокъ дерева. Онъ содралъ съ плода шиповатую кожу и принялся ѣсть содержимое. Его поступокъ доставилъ мнѣ большое облегченіе, такъ какъ имъ онъ указалъ, чѣмъ я могъ прокормиться. Новая моя попытка разспросить его кое о чемъ кончилась неудачно. Отвѣты получались быстрые, безтолковые и неумѣстные, рѣдко они соотвѣтствовали вопросу, вообще же напоминали заученныя фразы попугая. Мое вниманіе было настолько поглощено всѣми такими мелкими подробностями, что я едва примѣчалъ тропинку, по которой мы шли.
Вскорѣ мы прошли мимо вырубленныхъ и почернѣвшихъ стволовъ деревьевъ, далѣе очутились на ровномъ мѣстѣ, посыпанномъ желтовато-бѣлаго цвѣта пескомъ, отъ котораго исходилъ ѣдкій запахъ, ударявшій въ носъ и жегшій горло. Направо встрѣтился обломокъ голой скалы, за нею виднѣлась голубая поверхность моря. Тропинка круто спускалась къ узкому ущелью межъ двухъ громадныхъ обожженныхъ и черныхъ скалъ. Мы направились туда. Этотъ проходъ послѣ ослѣпляющаго блеска сѣрнистой почвы казался чрезвычайна темнымъ. Его стѣны поднимались отвѣсно и вверху почти сближались между собою. Красные и зеленые круги стояли передъ моими глазами. Мой провожатый внезапно остановился и произнесъ:
— Вы въ моемъ домѣ!
Мы находились въ глубинѣ какой-то расщелины, которая сперва показалась мнѣ совершенно темною. Я услышалъ разнообразные звуки и энергически протеръ лѣвой рукою свои глаза. Непріятный запахъ стоялъ кругомъ. Подобный запахъ бываетъ въ дурно содержимыхъ клѣткахъ съ обезьянами. Вдали виднѣлся холмъ, покрытый зеленью и освѣщенный солнцемъ; со всѣхъ сторонъ сквозь узкія щели проникали лучи свѣта и скудно освѣщали внутренность помѣщенія.
VII
Изученіе закона
Нѣчто холодное коснулось моей руки. Я сильно задрожалъ и прямо противъ себя различилъ неопредѣленную розоватую фигуру, походившую болѣе всего на ободранное дитя. Въ этомъ созданіи, на самомъ дѣлѣ, миловидныя черты ребенка сочетались съ отталкивающими чертами трехпалаго тихохода, какъ, напримѣръ, тотъ же низкій лобъ и тѣ же медленныя движенія. Когда разсѣялось первое ослѣпленіе, причиненное быстрымъ переходомъ отъ яркаго солнечнаго дня къ темнотѣ, я сталъ яснѣе видѣть окружающее. Маленькое существо, дотронувшееся до меня, стояло передо мною и испытующе разглядывало меня. Мой провожатый исчезъ.
Мѣсто представляло узкій вырытый проходъ, или, лучше сказать, глубокую расщелину между двумя высокими стѣнами остывшей лавы; съ каждой ея стороны поднимались кверху морскія травы въ перемежку съ пальмами и камышами. Скалы служили опорою этимъ растеніямъ, которыя образовывали собою простую берлогу, едва доступную лучамъ свѣта. Извилистая щель, ведшая въ оврагъ, имѣла не болѣе трехъ метровъ въ ширину и была загромождена остатками плодовъ и различнаго рода другими отбросами, издававшими зловоніе.
Маленькое розовое существо все еще разсматривало меня своими мигающими глазками, когда въ одномъ изъ ближайшихъ отверстій берлоги вновь показался мой человѣкъ-обезьяна, знакомъ приглашая меня войти. Въ тотъ же самый моментъ какой-то толстый кривобокій уродъ, согнувшись, вышелъ изъ пещеры, которая находилась въ концѣ этой странной улицы. Среди освѣщенной зелени листвы безобразная его фигура приподнялась, и онъ уставился на меня глазами. Я колебался, смутно желая бѣжать изъ этого мѣста по только-что пройденному мною пути, затѣмъ, однако, рѣшивъ испытать приключеніе до конца, крѣпче сжалъ свою палку въ рукѣ и послѣдовалъ за моимъ проводникомъ подъ зловонный навѣсъ.
