Анастасия Парфенова - Танцующая с Ауте
Мои ноги слегка удлиняются, суставы изменяют угол, бедра становятся чуть шире. Других изменений не понадобилось – организм и без того идеально приспособлен для длительных и выматывающих физических нагрузок, а у меня нет сил для экспериментов. Только необходимый минимум.
Редкие лучи света, пробивающиеся сквозь густые кроны, кажутся почти осязаемыми. Пятна и полоски сливаются в один неразличимый «растительный» фон, на котором четко выделяются «животные» ауры. Скорость слишком велика, чтобы полагаться только на зрение, но я наслаждаюсь четкостью восприятия. Мир вокруг кажется таким реальным, будто каждая веточка, каждый листок на много километров вокруг касаются моей кожи. Эффект контраста. После пресловутого путешествия по пещерам я несколько по-иному смотрю на проблему достаточности информации.
Дыхание леса бьется в моем теле ровным приливом, его жизнь-смерть окатывает меня одуряющей волной. Разум широко открывается навстречу красоте, движения нового танца трепещут на кончиках пальцев. Я не бегу – сама сущность дикого и нетронутого мира несет меня в нужном направлении, радостная от того, что может услужить мне.
Замечаю изменение (нет, перемещение. Аррек не изменял тот мир, он просто перешел в новый) еще раньше, чем оно началось. Вокруг все те же деревья, все то же буйство жизни-смерти, но что-то окатывает меня, точно ледяная вода. И, как вода изменяет чувствительность кожи, заставляя ее адаптироваться к новой температуре, так и чуждость этого мира заставляет меня резко, слишком быстро, чтобы это можно было заметить со стороны, изменяться. По телу пробегает всплеск дрожи, ощущения почти на грани боли – и вот уже новый мир качает меня в своих любящих объятиях.
Бежим.
Перемещения следуют одно за другим все быстрее и быстрее. Вероятности сливаются в сплошной поток. Влажные джунгли сменяются гигантскими, в фиолетовой листве, деревьями, затем чем-то колючим, но очень приятным на взгляд и на запах, что плавно перетекает в хвойный лес, застывший где-то в начале осени.
Такой темп давно убил бы любого другого эль-ин, даже Танцующей с Ауте пришлось бы худо при столь кардинальных перестройках самих основ организма, но я чувствую лишь эйфорию, возбуждение, радость с оттенком боли. Каждый из этих миров не просто меняет меня – они оставляют во мне частичку себя, какое-то глубокое потаенное знание, скрытую силу, которая позволит мне всегда найти их, если в том возникнет необходимость. Я познаю их – пусть поверхностно, небрежно и мимолетно, но и этого достаточно, чтобы никогда не спутать один с другим.
Голова кружится, тело ощущается как что-то далекое и чужое, новый толчок энергии достигает апогея и… что-то ломается глубоко внутри. Ломается? Нет, напротив, становится вновь цельным, что-то очень важное. Окружающее вновь делается четким, кристально ясным. Полным. Я вновь воспринимаю множественность измерений.
Дарай останавливается так резко, что я чуть не врезаюсь в него. Ух, это становится уже почти привычкой. Трясу головой, пытаясь восстановить дыхание. Когда это я успела так запыхаться?
Стоим нос к носу на залитой бледным светом полудюжины лун поляне. Мои босые ноги по колено утопают в белых цветах, тонкий и чуть уловимый запах щекочет ноздри, ветер шевелит непокорные пряди волос.
Медленно раздвигаю границы боли, в которые сама же себя заключила, чтобы не препятствовать восстановлению. Аккуратно, точно проверяя еще не окрепшие крылья, расправляю свои ощущения. Ах, вот и граница. До полного выздоровления еще ох как далеко. Значит, чувствовать чувствуй в свое удовольствие, а вот делать что-нибудь серьезное не моги. Ну, не больно-то и надо. Все равно главное оружие танцовщицы именно ее ощущения. Остальное… Нет, скорее бы я смогла летать. Не могу больше без неба. До чего надоела эта грязная глыба под ногами.
Раскидываю руки в стороны и смеюсь. Ауте, как же хорошо. Смеюсь? Когда же я в последний раз вот так искренне смеялась? Очень, очень давно.
* * *
Ловлю взгляд дарай-князя. Понял, что произошло, понял, что каким-то образом я ускорила процесс восстановления, и будь я проклята, если знаю, что он по поводу этого думает. Эмпатические щиты точно вакуумные пробки.
Аррек стоит в мерцающем свете огромных призрачных лун, излучая собственное серебристо-нежное сияние, красивый и нереальный, как видение. Нет, хуже видения. Даже сейчас, восстановив чувствительность, я не могу читать в этих странно посаженных серых глазах. А значит, никому из эль-ин это не под силу. Можно подумать, что его здесь нет. Полная, совершенная неподвижность. Ветер развевает волосы (как всегда, безупречно уложенные), идеально чистую и свежую одежду, но все это лишь подчеркивает нереальность происходящего. Ни дыхания жизни, ничего.
Ауте, но как же он все-таки великолепен! Тигр, о тигр…
Что-то есть в этой перламутровой, мерцающей коже, в темноте волос, в линии ключицы, что заставляет наслаждаться им, точно великолепным произведением искусства.
Застывшей в камне статуей.
Мертвой.
Ненастоящей.
Я замираю. Почти забытый страх перед силой и непостижимостью этого существа снова поднимается удушающей волной и застывает в горле. И оттого, что он видит мой страх как на ладони, лучше не становится.
Уши в страхе прижимаются к голове.
А потом все кончается. Жизнь возвращается к нему, заполняя ставшее вдруг снова гибким и быстрым тело. И я вновь могу видеть это не только глазами.
Ничего не изменилось в позе или в наклоне головы, но я знаю, что он рад. Рад тому, что я восстанавливаюсь, моей новообретенной цельности. И что ему доставляет удовольствие смотреть на мою ауру, какой она сейчас стала.
Слава Ауте, человеку хватило такта не извиняться вслух. Сейчас мне почему-то совсем не хочется вызывать арр-князя на дуэль. Некое тайное предчувствие подсказывает, что шансов победить будет немного. Ну, если он подумал, что я трусиха, и не высказал эту мысль вслух, это ведь не считается оскорблением, даже среди людей, правда?
Будем надеяться.
Подаю ушами знак, что готова в путь. Сен-образ недостаточности времени – все предельно четкое и простое, как если бы я разговаривала с маленьким ребенком. В ответ получаю короткий кивок, непроницаемый взгляд, и мы вновь срываемся с места, наши движения легки и безупречно отточены.
Я никогда его не пойму…
Глава 4
Что-то опять изменяется в окружающем пространстве. Нет, не новое перемещение – последние несколько часов мы не покидали пределов этого мира, – но что-то стало другим. Воздух. Стало светлее. У Эль-онн нет своего светила. Хэй, да это вообще не планета в обычном понимании. Так, слой атмосферы. Тем не менее за последнее время я неплохо поднаторела в астрономии и знаю, что такое рассвет и как определить его приближение. Местное солнышко собирается вставать. Загадываю, какого оно будет цвета. За последние несколько дней я видела столько неподражаемых расцветок облаков и небесных тел, но ни одна из них и близко не стояла рядом с буйной непостоянностью цветовой гаммы Эль-онн…
