Элизабет Линн - Танцоры Аруна (Хроники Торнора)
— Я — здешней общины, — произнесла женщина, слегка запнувшись на слове «глава». Наверное, не часто его произносила. — Путники редко заглядывают к нам, тем более шири. Откуда вы и куда едете?
— Мы едем своей дорогой, почтеннейшая, — ответил Калвин. — Нас застигла гроза, мы ищем места, чтобы отдохнуть и просушить вещи.
— Ты здешний?
— Да, из селения на востоке от реки.
— А остальные? — Она по очереди оглядела каждого, глазами темными, как у Полы.
— Я-Кел из Илата.
— Айлин. Я тоже оттуда.
— Элли из Махиты.
— Довольно, — женщина протестующе взмахнула руками и перевела взгляд на Кела. — Из Илата, города колдунов?
— Да.
— Вы хотели бы надолго задержаться у нас?
— Только на ночь.
— Хорошо. Подождите немного. — Она повернулась и удалилась в ближайший домик. Вскоре вновь показалась в дверях и указала рукой через площадь. Там стоял дом, ничем не примечательный. На его двери был выложен узор из буски. — Вот место для вас. Добро пожаловать.
Риньярд что-то буркнул, заставив управительницу деревни пристально взглянуть на него.
— Тебе известно, что это за дом?
— Да.
— Ты тоже с полей?
— Да, почтеннейшая.
Она и Риньярд обменялись непонятным жестом правой руки. Глава деревни проводила гостей к их пристанищу и отворила дверь. Керрис сполз со спины Магриты и принялся отвязывать от седла свои промокшие пожитки.
— О ваших лошадях позаботятся. Обувь оставьте слева от входа, там есть место.
В темноватом домике пахло лекарственными травами, как у знахарки. Полы покрывали циновки. Шири разулись и поставили сапоги у входа. Круговой узор двери дважды повторялся на стенах передней комнаты. Риньярд что-то шепнул Калвину, и тот развел руками. Рыжий насупился. Он утратил свою привычную живость. Из передней в глубину дома вел коридор. За ним оказалась еще одна комната. У стены лежали соломенные тюфяки, напротив была печь, возле нее стояла деревянная лохань.
— В трапезной найдется еда, если вы голодны. Это в доме рядом. Может, что-нибудь еще нужно? Меня зовут Тэмис.
Она ушла. Айлин, вздохнув, начала освобождаться от дорожной одежды. Керрис сосчитал тюфяки-шесть. Дженси и Риньярду будет достаточно одного, и еще двоим… Он сбросил верхнюю подстилку на пол. Под окном стоял кувшин с маслом и две плошки.
В дверь постучали. Кел открыл и получил из рук Тэмис кубок с торчащими наружу стеблями, похожими на папоротник.
— Освежитесь, — только и сказала женщина, прежде чем вновь удалиться.
— Для кого выстроен этот дом, раз тут никто не живет, а приезжие редки? — спросила Дженси.
— Это родильный дом, — сказал Калвин.
— Вот как? — Дженси прошлась по комнате. — Очень приятно. Чего же ты так скис от этого? — спросила она Риньярда.
Рыжий стаскивал влажную тунику и сделал вид, что вопрос его не касается.
— Ответь. — Девушка остановилась перед ним.
— Ты же со мной не разговаривала.
— А теперь говорю.
Риньярд отвечал сердито:
— В моей деревне чужих не пускали в родильный дом, тем более женщин. — Он уселся на пол.
— Оставь его, Джен, — сказал Кел.
— Видно, дом не используют по назначению. Вот Тэмис и предоставила его нам. О чем горевать?
— Значит Риньярду есть отчего горевать, — мягко заметил Эриллард. — Чужих обычаев не обсуждают.
Айлин швырнула на пол рубаху.
— Будем ссориться?
— Нет, — вмешался Кел. — Уймись, Дженси. А ты, Айлин, взгляни-ка.
Оглядев стебли, торчащие из кубка, Айлин усмехнулась.
— Фетак! — Вытащила один и откусила с толстого конца. — Попробуй, Керрис.
— Что это? — Керрис потянул носом.
Кел протянул ему стебелек:
— Отведай.
Керрис послушно откусил. Зеленый тростник хрустнул на зубах. Вкус был необычен, но нравился. Он еще раз откусил и вернул тростинку Келу. Порывшись среди своих вещей, Керрис нашел свежую рубаху. Уселся на тюфяк и снял грязную, сожалея, что не захватил лишней пары штанов. Выручила Элли, бросив легкие штаны из хлопка на его подстилку.
— Мои подойдут.
— Спасибо, — Керрис стал переодеваться, переживая, что делает это в присутствии других, но старательно скрывал смущение.
Калвин собирал грязную одежду.
— Давайте сюда, я выстираю.
Промокшие туника и одеяло Керриса перекочевали в его руки. Лежа на тюфяке, Керрис не чувствовал измотанного тела, только рука ныла. Он боролся с зевотой, а шири протирали кинжалы. Кел соскребал ножом грязь с кожаных накладных штанов. Айлин подсела к нему.
— Спать в постели, как это приятно. Чувствуешь себя почти как дома.
Кел что-то промычал.
— Не кисни. Скоро доедем, всего два дня осталось.
Керрис нежился от прикосновения к телу сухой и чистой ткани и улыбался в потолок. Все-таки хорошо засыпать не под открытым небом.
— Мне надо бы оказаться дома сейчас, — с неожиданной тоской в голосе сказал Кел.
— Почему?
Разговор докучал Керрису. Он закрыл глаза.
— Я чувствую какое-то нарушение связей. Что-то случилось.
— И это не пустяк?
Нож скреб по коже, убаюкивая, кр-р, кр-р. В такт скрипению кожи звучал голос Кела:
— Я-не-знаю-что-случи…
Вечером пришла Тэмис.
Трапезная, в которую она пригласила гостей, оказалась просторной комнатой, отделенной перегородкой от кухни, наподобие зала в Торноре. В трапезной стояло десятка два столов. Помещение освещалось плошками с маслом чоба. Калвин направился к стойке, за которой выдавали еду. Он вернулся к рассевшимся друзьям с подносом, заставленным едой-сыром, ветчиной, стеблями фетака, хлебом и супом. В бульоне плавали длинные беловатые полоски, похожие на шнурки.
— Что это? — спросил Керрис у Кела.
— Изделие из теста, называется лапша.
Сидящие в трапезной мало интересовались приезжими. Между столами с визгом носились дети. Женщина, сидевшая в углу, выпускала изо рта дым. Сизые облачка плыли в воздухе, распространяя сладковатый запах.
— Привет, — услышал Керрис. Он оглянулся и увидел рядом с собой мальчика. Темные глаза серьезно и внимательно изучали его. Мальчуган был смуглокож и черноволос. Его немытой головы давно не касался гребень. На коричневой рубахе алела вышивка.
— Привет.
— Как тебя зовут? — спросил малыш.
— Керрис.
— Где твоя рука?
— Мне ее отрубили, когда я был совсем маленьким.
Собеседник наморщил лоб, обдумывая услышанное.
— А кто отрубил?
— Да так уж случилось.
— Больно было?
— Не знаю. Забыл.
— Можно потрогать?
Сидевшая рядом Элли вздохнула.
