Владимир Бабула - Пульс бесконечности
Я распорядилась подготовиться к обследованию этого места и за день до начала работ рассказала о таинственной галерее нашим ребятам. О событиях, связанных с Пегасом, я им не говорила.
А теперь представь себе, что я пережила, когда ребята стали мне рассказывать, как они отправились с тобой на свой страх и риск изучать галерею, как по веревочной лестнице спустились в таинственное подземелье, проникли в какую-то лабораторию и нашли там мертвого человека!
Во время рассказа Эвы я не мог оторвать глаз от нее.
— Да-да, теперь вспоминаю, теперь мне действительно все ясно! — воскликнул я внезапно. — Мертвый человек в подземелье нас страшно напугал. Когда я хотел выяснить, дышит он или нет, то обнаружил запечатанное письмо. На конверте было написано: «Внимание! Не открывать до 1975 года!» Я осторожно разорвал конверт и быстро прочитал письмо. Вначале человек сообщал, что после многих разочарований и многолетних тщетных опытов он решился на последний смелый эксперимент. Он искусственным образом устроил себе клиническую смерть, смерть в особой защитной среде. Специальный часовой механизм должен был в 1975 году вернуть его к жизни… Дальше я не читал. Срок прошел, механизм сработал, но, может быть, еще не поздно?..
— Я останусь здесь на случай, если этот человек очнется, — сказал я мальчикам. — Сбегайте в ближайший дом и вызовите «Скорую помощь».
Мальчишки убежали, а я стал осматривать странную лабораторию. И вдруг все мне показалось здесь знакомым, я ощутил легкую боль в голове и потерял сознание. Благодаря этому нервному шоку ко мне вернулась потерянная некогда память. Все счастливые годы, прожитые с тобой, подернулись непроницаемой пеленой. Зато я тотчас же понял, что именно тут Пегас при помощи электрического разряда погрузил меня в глубокий обморок. Мне даже показалась, что это случилось всего минуту назад. В спящем человеке я узнал Пегаса. И, сам того не сознавая, во второй раз отреагировал точно так же, как и в первый раз, когда нашел его, не узнавая, с ребятами. Я попытался привести его в чувство. Теперь мне понятно также, почему, когда я спустя час вернулся о подземелье, Пегас исчез. Пока я тщетно разыскивал врача, Пегаса увезла «Скорая помощь», вызванная Петриком.
— А ребята бросились домой — сообщить, что вы нашли в подземелье, — добавила Эва. — Я тотчас же поспешила па Ностицову улицу, но слишком поздно! Тайник Пегаса был пуст. Сначала я предположила, что ты уехал вместе со «Скорой помощью» в больницу. Оттуда мне ответили, что тебя не видели, но что я должна как можно скорее явиться в больницу, так как у них есть для меня важное известие.
Я страшно перепугалась, не случилось ли чего с тобой.
Меня привели в операционный зал, где над лежащим на столе телом склонились люди в белых халатах.
— Узнаете этого человека? — спросил меня главный врач.
Да, я узнала.
— Это доктор Кржижек, по прозванию Пегас, — проговорила я уверенно.
— Значит, письмо подлинное, — сказал главный врач. — А вам известно, что этот человек некогда нанес тяжелое повреждение здоровью вашего мужа?
— Я это давно подозреваю.
Главный врач молча протянул мне письмо, о котором ты только что рассказывал.
Эва встала и вынула из письменного стола блокнот.
— Я переписала завещание Пегаса, вот прочитай!
Дословное содержание письма Пегаса я уже не помню. Документ был длинный и запутанный. Но об одном он свидетельствовал совершенно ясно: все фантастические планы Пегаса потерпели полвый крах. В изучении гравитации он не продвинулся ни на шаг по сравнению с современной наукой. То, что он считал таинственными лучами, способными изменить мысль людей, оказалось в конце концов необычной формой электромагнитных колебаний высокой частоты.
В своем письме Пегас отвечал и на вопрос, как и зачем он воздействовал на мой мозг. Он, конечно, боялся, что я выдам тайну его подземелья, но главное — он хотел на мне проверить, можно ли при помощи лучей лишить человека памяти. Это ему удалось, но совсем не по той причине, как он предполагал. Потеря памяти произошла под действием сильного электрического шока, который сейчас применяется для лечения некоторых болезней нервной системы.
Когда все его планы потерпели провал, Пегаса охватил панический страх перед войной. Он совсем потерял голову и прибегнул к клинической смерти, чтобы тем самым перенести во сне неизбежную, как ему казалось, войну.
— Удалось его оживить? — спросил я, дочитав трагический документ.
— Нет, — покачала головой Эва. — По мнению врачей, он умер давным-давно: спустя несколько часов после искусственной «смерти». Так что и этот эксперимент ему не удался.
— Кто знает, — проговорил я задумчиво, — может быть, именно ему я обязан тем, что могу работать над величайшим открытием нашего времени.
— Только бы все хорошо окончилось! — вздохнула Эва.
Просто поразительно, как она всегда угадывала приближающуюся опасность…
11. «БУМЕРАНГ» ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Близкие нам люди, которых мы на время потеряли, а потом снова обрели, дороги нам вдвойне. Сколько прекрасных и незабываемых минут мы пережили во время отпуска с Эвой и двумя неисправимыми озорниками — Петром и Михаилом!
Только теперь я увидел, как похорошела за последние годы Прага. И как изменилась жизнь человека на Земле. И лишь два последних дня не были безоблачными. Их омрачала грусть расставания.
В Африке я застал всех моих друзей. Столяров, Гретти, Джефферс и Чан тщательно контролировали все приборы, проверяли батареи с антивеществом.
— На сколько рассчитаны наши запасы? Орлов, поняв мои опасения, ответил серьезно:
— На полных пятьдесят земных лет. Нам так или иначе необходим солидный балласт. А энергии у нас более чем достаточно.
— Не собираетесь же вы путешествовать полстолетия? — улыбнулся Чан. — Пройдет всего десять дней, и вы вернетесь домой.
За день до старта мы снова осмотрели и испытали все наши приборы. Оставалась последняя торжественная церемония: «крестины» гравиплана. Эта почетная задача была возложена на Эву.
— Пусть ваш корабль отныне носит имя «Бумеранг», потому что бумеранг всегда возвращается назад, — сказала дрожащим голосом Эва, когда бутылка пенистого вина разбилась о гладкую поверхность гравиплана. Ее губы улыбались, но в глазах пряталась глубокая печаль.
Старт был таким простым, точно мы отправлялись с вокзала международным поездом. Только репортеров собралось больше, чем обычно в таких случаях. И ничего удивительного! Ведь речь шла о генеральном испытании космического корабля нового типа.
