Генрих Эрлих - Последний волк
- Грудью на амбразуру мы всегда вас послать успеем, молодой человек. Что делать, яйцеголовые? Мария, ты у нас главная по Волку, давай рацпредложение!
- Мария! Мы знаем, твои познания в случке млекопитающих беспредельны в объеме институтского курса! Спаси - и я готов провести практический семинар со мной в качестве подопытного, - заблажил разбитной.
- Да ну тебя совсем, - раскраснелась Мария, - вечно ты об Этом, как будто ничего другого в жизни нет.
- Нет, Мария, авторитетно заявляю, - без тени улыбки сказал Директор, и простейшее доказательство - толпа этих муд, - он поперхнулся, - в общем, мудрых ученых, которые ломают голову там, где надо действовать.
- Да ничего не надо, - устало сказала Мария, - поместите их в большой вольер, оставьте в покое, сами разберутся.
- Тебе хорошо говорить. Сами разберутся, - передразнил Марию Директор, - а если не разберутся? Это же еще полгода ждать! Я правильно понимаю ситуацию? - не глядя, обратился он к окружающим, те согласно закивали. - Да где я буду через полгода!
- Что ж, придется обычным способом, - проговорил молчавший до сих пор зам по науке, - техника искусственного осеменения освоена у нас на высшем уровне, многократно апробирована, доложена, защищена. Завтра сделаем.
- Вот-вот, обычным способом и завтра же! - Директор, немного успокоенный, покинул операторскую.
x x x
- Теперь ты понял, как меня взяли?
- Да, все как ты говорила: легкий удар и через мгновение не чувствуешь лап. А меня сетью взяли, я и не заметил ее. Много страшнее - хочешь вырваться, но с каждым движением запутываешься еще сильнее и, понимая, все равно рвешься и вот уже вскоре - лежишь и не можешь пошевелиться.
- Куда же ты так несся, что сетку не заметил? - с ревнивой подозрительностью спросила Волчица.
- Ее убили, я видел, - просто ответил Волк.
- Извини.
- Какое-то странное ощущение, - сменил после долгого молчания тему разговора Волк, - какая-то пустота внизу живота, как будто несколько дней не ел, но не так, не там.
- А у меня наоборот, как будто надули чем-то изнутри, но не так, зря.
x x x
-Ничего не получилось, - докладывали на следующий день Директору.
- А вы откуда знаете?
- Если для людей можно определить, то и для волков можно.
- А! В корытце пописала, бумажку опустила и - готово. Знаем-знаем! Теперь лапшу на уши не повесишь! Быстро и, главное, намного дешевле. Но не о том! Когда повторять будем?
- Да смысла нет - период уже заканчивается.
- Хр-р-р, - скрипнул зубами Директор, - черт с ними, переводите в вольер, надоели.
x x x
- Ты здесь живешь?
- Если это жизнь...
- Здесь лучше, чем в клетке.
- У тебя теперь есть сравнение.
- Сколько вокруг добычи!
- Это не добыча. Они такие же, как мы.
- Я понимаю.
- Интересно, - после некоторого молчания продолжала Волчица, - если представить вместо этих каменных коробок двуногих вокруг - горы, если убрать решетки, то будет похоже на мою территорию.
- Ты так жила? Я бы не смог! Как в коробке, как в большой клетке.
- Много ты понимаешь! Небольшая долина, окруженная горами. Небольшое озерцо посередке, туда стекаются ручьи с ледников, а в нем переворачиваются горы и кажется, что живешь будто в двух мирах. Много пещер, где всегда найдешь приют, и много добычи - козлы, зайцы.
- Ну не знаю, у меня на краю Территории тоже горы начинались, я раз за козлом было сунулся - чуть шею не сломал. Нет, это не для меня! Мне простор любим, желанен, гонишь кого-нибудь - впереди поля да перелески, думаешь беги, беги, не добежать тебе до края моей Территории. Простор!
- У нас, твоя правда, не разбежаться, входа-выхода никому нет. Но это как посмотреть! Во-первых, и двуногим ходу нет, мы их и не видели никогда, как в долины перебрались, только по сказкам и знали. А, во-вторых, выход всегда есть и не один. Пещеры сквозные, тесные или тропы скользкие, узкие, но выход есть. Мы их всегда искали и находили, запоминали, иногда по ним переходили в другие долины, кочевали. У нас большая Стая была. Добычи много - разрослась. У меня одной три брата, три сестры было! Уже охотиться начали! Но вот пришла великая лавина - пронеслась по небу какая-то огромная птица, быстро, не махая крыльями, и так резко крикнула, всего один раз, но уши заложило и снег стал тихо сползать с вершин - и я одна понеслась прочь, не кружась, до самого озерца, там и отсиделась. Потом вернулась на привычное место и - никого не нашла, ни одного следа.
- Что в горах, что на равнине, не одно - так другое, исход один. Для нас.
- А кто-нибудь остался там, у вас, не из этой, а из предыдущей Стаи? спросил после долгого молчания Волк.
- Предание гласит, что отец и мать матери были последними, кто ушел с равнин в горы. Поэтому они так гордились своей Стаей и уже решали, кто куда пойдет - кто дальше в горы, а кто и назад - на равнину. Но видишь, как получилось.
- Получилось, что мы здесь, далеко от твоих гор, далеко от моих равнин. Нам бы на волю, там бы мы создали свою Стаю...
- Как?
- Но ведь как-то они появляются! От свежего ветра, от запаха земли на проталинах или густого аромата летних трав, или от яркой луны в разводах елей?
- Я хочу туда, я хочу иметь Стаю. Как?
- Я пока не знаю, но я придумаю. Я верю, я знаю - я умру свободным. Рожденный свободным найдет способ умереть свободным.
Они дождались, пока все служители ушли, пока зажглось ночное освещение, дававшее мягкий полумрак в сиянии луны, пока дневные птицы и животные, пошелестев, устроились на ночлег, пока, перемигиваясь, начали засыпать берлоги двуногих.
- В это время я обычно бегаю, - немного смущаясь, сказал Волк, - лежишь тут целыми днями - зажиреешь.
- Давай! Я тоже застоялась.
Они понеслись по большому кругу, вдоль самой кромки рва, Волчица впереди, Волк, чуть сдерживаясь, на полкорпуса сзади. Запах, все усиливавшийся по мере бега, будоражил Волка, кидал его вперед, но в то же время удерживал на дистанции, там, где он был особенно крепок. Вдруг, не оборачиваясь, Волчица остановилась и Волк налетел на нее сзади, взгромоздившись грудью ей на спину. Он еще был весь в этой восхитительной погоне и продолжал по инерции рваться вперед, дрожа и подталкивая сзади Волчицу, и вот возбуждение фонтаном излилось из него и спало. Из заклинило и они, нежно обнимаясь, тихо простояли полчаса, пока набухшие мышцы не расслабились. Волк спрыгнул со спины Волчицы и вдруг его охватила такая радость жизни, такой восторг, что он принялся носиться большими кругами по вольеру, по щенячьи вскидывая лапы, а Волчица бережно отошла к привычному лежбищу Волка посреди вольера, легла и, посмеиваясь, стала наблюдать за Волком, счастливая.
На следующую ночь все повторилось: и неспешные разговоры, и бег взапуски, и резкая остановка в понятный только для Волчицы момент, и сладостное склещивание, и победный одинокий бег Волка.
