Олег Готко - ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ
– Свистнул бы ты себе... – ругнулся Живая Рыба и припарковался у обочины.
Отдав честь, майор представился:
– Старший инспектор Вуйко. Ваши документы?
Вовка сунул ему права, и потянулась обычная в таких случаях канитель.
***
Саньковский двумя руками тащил за шиворот упирающегося козла. Прохожие провожали парочку удивленными взглядами, но милицейская форма спасала от излишних вопросов. Большинству людей было ясно – раз милиционер, значит, пьяного тащит в трезвый пункт назначения. Неясно им было другое – где в наши трудные времена можно было с самого утра вот так набраться? Некоторые козлу завидовали, некоторые плевались вслед, но в целом были безразличны как к торжеству правосудия, так и к неудаче ближнего своего. С ними, спешащими по своим делам, резко диссонировали представители молодежной христианской организации, выделяющиеся не только одеждой, но и чужеземным говором.
– Oh, Jesus! Do you see him, Jim? – остановившись, взволнованно спросил один миссионер у своего коллеги, внося разнообразие в тотальное равнодушие города. – Poor man! We have to help him!
– Yes, I see, John, – ответил тот и добавил, – By the way, we have a deal to speak Russian in this country, isn`t it?
– Sorry, Jimmy,1 – пробормотал Джон и тут же с горячностью добавил. – Мы все равно должны давать ему надежду!
– Тогда давай ее! – благословил Джим.
Семен волок свой крест, когда совершенно неожиданно перед ним возник прохожий, молча ткнул ему Библию, осенил крестным знамением и смешался с толпой.
– Изверги, до чего озверели, – неодобрительно пробормотала вездесущая Матвеевна и задала небу риторический вопрос: – Куда ты смотришь, Господи?
Уловив набожность старушки, Джон и ее осенил крестным знамением.
– Мне нравится этот страна, – радостно произнес он, вернувшись к Джиму. – Разве я не говорить тебе, что здесь непочатый рай работы? Я правильно сказать?
– Совершенно верно, Джонни.
– Дай, Джим, мне на счастье лапу мне! – вдохновенно воскликнул Джон, вдохновленный свыше душой поэта, и они пожали друг другу руки.
***
Земляне медленно, но упрямо шли к цели. Горелов смирно сидел за пазухой, размышляя о превратностях жизни. Выбившийся из сил козел, покорившись своей участи, признал право Семена помыкать им.
«Береженого – Бог бережет». Именно так растолковал Саньковский вручение ему Святого Писания. Намек был слишком прозрачен и он продолжал путь, выбирая наиболее малолюдные переулки, однако с судьбой разминуться не удалось.
Поворачивая за очередной угол, Семен нос к носу столкнулся с другим милиционером. Тот, благодушно расстегнув китель, нежно нес объемистый живот. Только чудом Саньковскому удалось придержать козла за углом и замереть. С точки зрения балета, его поза была не лишена некоторого изящества.
Глаза майора Вуйко А.М., – увы, а это был он, – от счастья полезли на лоб. Ему такая удача и не снилась – нарушитель перед обедом, а разгильдяй после трапезы. Милицейское сердце замерло и...
– В каком виде вы позволяете себе разгуливать по улицам? А?!! – завизжал он, мстя за секундный испуг, испытанный от внезапности столкновения со скупым милицейским счастьем.
Семен бросил на свой внешний вид взгляд, исполненный самокритики. В одной руке была Библия, а другая придерживала козла, который начал проявлять любопытство. Ничего такого, из-за чего стоило бы так нещадно напрягать голосовые связки, он не заметил и пожал плечами.
– Что вы себе позволяете?!! – зациклился майор. В уголках рта уже выступила пена, а слюни обильно летели во все стороны. Однако и это его до конца еще не удовлетворило. Для достижения полного экстаза, он ткнул разгильдяя пальцем в отвисший живот. – Сейчас же приведите себя в надлежащий вид!!!
Горелов от тычка зашевелился и клювом расстегнул пару пуговиц. Убрав в сторону галстук, он высунулся, и на майора глянуло нечто такое, чего тот так и не сможет забыть до конца жизни.
Отшатнувшись, Вуйко А.М. осекся на полуслове и почти сразу сообразил, что ему воочию явился солитер. Нет, не солитер, а эта, которая еще похуже... Сальмонелла! Ее недавно по телевизору показывали, но ему и в голову не могло прийти, что на самом деле она такая глазастая! Как этому охламону удалось пройти медкомиссию?!
Саньковский, зажав подбородком книгу, начал торопливо запихивать осьминога обратно и козел получил полную свободу действий. Не теряя ни секунды, он смело выглянул из-за угла и увидел очередного врага. Редкому козлу так везет! В который раз за сегодняшний день чувствуя себя счастливым, он покорился инстинкту и пошел в атаку. Из последних сил разогнав тело, животное-камикадзе врезалось в брюхо майора и свалилось. Уважаемый работник ГАИ тихо охнул, завалился на правый бок, и его тут же стошнило.
Семен с осуждением, смешанным с благодарностью, посмотрел на свое тело. В ответ оно гордо дернуло головой, мол, знай наших.
– Что бы я без тебя делал? – пробормотал он козлу, принимаясь за майора. – Что я вообще без тебя могу?..
Ловко орудуя двумя галстуками, Саньковский заткнул майору рот и связал руки. После этого ремнем спеленал ноги и отволок протестующую тушу в подъезд девятиэтажного дома, где и пристроил в камере мусоропровода. Тут, по замыслу архитекторов, сведущих в уголовном жаргоне, и было майору самое место.
Совершив мелкое хулиганство, Саньковский осмотрелся по сторонам. Лишние свидетели сейчас были абсолютно ни к чему. К счастью, двор был пуст и даже в окнах не маячили любопытные зеваки.
Тяжело вздохнув, Семен поднял козла и продолжил путь на свою маленькую Голгофу. Нет, не зря ему презентовали Библию! Всем мессиям приходится сталкиваться с людским непониманием, фанатизмом и тупостью как фарисеев, так и обыкновенных майоров.
По дороге Саньковскому пришло в голову, что пришелец не только негодяй, но еще и несусветный дурак. Променять шило на мыло! Его почти здоровое тело на вонючую шкуру вздорного козла. Если в этом и заключался коварный план... Да нет, вряд ли станет оккупант так извращаться, даже если он и с другой планеты. Тут нечто другое и это надо выяснить.
Склоняясь от одной точки зрения к другой, одолеваемый то манией величия, то паранойей, Семен был уже на окраине города, когда ему повстречалась женщина, выгуливающая собаку. Ничтоже сумняшасе, он не обратил никакого внимания на эту колоритную деталь пейзажа, как вдруг та расплылась в улыбке:
