Юрий Сосновский - Связующая нить
Ланг с ручным пулеметом устроился в синем флигеле с узкими высокими окнами и куполообразной крышей. От флигеля к морю расширяющимся треугольником спускалась лестница из белого мрамора. Наверное, с моря это выглядело очень красиво - белая лестница, украшенная малахитовыми тумбами, ярко-синий флигель, желтый песок... Но в прицеле пулемета красота исчезает, и окружающее оценивается несколько иначе. Беломраморная лестница была наиболее вероятным местом высадки десанта, потому что остальную часть берега занимал песчаный пляж, а по песку не очень разбегаешься. Узкие стрельчатые окна были превосходными амбразурами, а их расположение позволяло вести круговой обстрел. Малахитовые тумбы образовывали непростреливаемые зоны, и штурмующие, перебегая от одной к другой, могли приблизиться к флигелю на расстояние броска ручной гранаты. Почему-то Ланг был уверен, что крупнокалиберную артиллерию и ракеты голубые применять не станут, пожалеют флигель и постараются подавить пулемет с минимальными разрушениями. Между прочим, не чей-то пулемет, а его, Ланга, так что не стоило бы философствовать в третьем лице. Конечно, позиция выбрана неплохо, флигель на холме, стены у него на первый взгляд прочные, и здесь можно наделать дел. Но ведь и голубые не дураки, понимают это, поэтому отнесутся к пулеметчику во флигеле со всей серьезностью. Приятно, конечно, когда к тебе относятся серьезно, но, к сожалению, нет правил без исключений.
Катера замедлили ход и осели в воду. Ланг вздохнулэтого следовало ожидать. Катера на воздушной подушке- прибрежные мели и полоса прибоя их не задержат, и десант высадится, не замочив ног. Хорошо еще, флигель на холме, а то бы подкатили к самым окнам, и щелкай тогда по броне. На палубе переднего катера показался человек, размахивающий белым флагом.
- Внимание, на берегу! - угрожающе рявкнули мегафоны. - Предлагаем сложить оружие и построиться на центральной площади. На размышление даем десять минут! В случае сопротивления... - фраза была закончена обещанием не слишком дипломатичным, но весьма выразительным и вполне понятным.
Сзади хлопнула дверь. Ланг обернулся. Фул, вытаскивая на ходу из кармана коробку радиотелефона, быстро пересек помещение и лег рядом с ним.
- Десять минут? Неплохо, совсем неплохо, - он настроил телефон. Парни, ну как там у вас? Хорошо, снимайте людей откуда хотите, но закругляйтесь, закругляйтесь и сразу все по местам. Сколько еще ящиков? Та-ак...Фул медленно вдвинул антенну и потер подбородок, чтото прикидывая. - Значит, так. Подкрепление подойдет минут через двадцать, и сколько бы их ни было, - он кивнул на голубых, - до вечера мы их продержим. За это время наши успеют внести протест и добиться отзыва катеров, ясно? Тебе нужно продержаться только десять минут после начала штурма, может быть, даже меньше. Только десять минут! О количестве скальпов, боевом счете и прочей ерунде не заботься, важно, чтобы они не прошли лестницу раньше, чем через десять минут. Патронов не жалей, бегай от окна к окну, создавай впечатление, но десять минут продержись. Потом можешь... - Фул на мгновение запнулся, - можешь уходить, сдаваться, что хочешь. Десять минут, только десять минут, понял? Ну, счастливо!
Он торопливо ушел. Ланг взглянул на часы. Три минуты тишины, потом десять минут боя, потом... Потом можешь подыхать, именно это чуть не сорвалось у Фула с языка. Десять минут, шестьсот секунд... Это не так много, если лежать на пляже под солнцем, и не так мало, если в любую из шестисот секунд может кончиться жизнь. Пожалуй, лучше стрелять поверх голов, а то можно очутиться в лучшем мире и после десяти минут.
Над морем повисла красная ракета, и разнесся рев двигателей. Ну что ж, десять минут голубые выдержали честно, даже лишние сорок секунд подарили. Еще минуту они будут идти над водой и низкой частью пляжа, так что сто секунд из шестисот можно срезать. И на том спасибо.
Катера выскочили на берег и развернулись под углом к морю. Ловко, на это Ланг не рассчитывал, полагая, что придется иметь дело только с пистолетами и автоматами.
А они и десант корпусами прикрыли и стволы направили куда надо. Теперь попробуй только пикнуть! Какие там десять минут, сунулся, идиот, в авантюру! Что же делать, что делать?!
Голубые показались из-за катеров. Они двигались не спеша, умело перебегая от тумбы к тумбе. Видимо, заметили пулемет или сообразили, что он должен быть здесь.
Ланг взглянул на часы - пять с половиной минут. Если повезет и подкрепление подойдет чуть раньше - не поезд ведь, чтобы по расписанию, то минуты две можно скинуть еще. Три минуты, только три минуты! Неужели он не продержится? Ланг высунул ствол пулемета в открытое окно и дал очередь почти вслепую.
Тонко зазвенели оконные стекла. Со стен посыпались куски мозаики, и воздух наполнился едкой пылью, которая мгновенно выкрасила в грязно-серый цвет одежду и пулемет, набилась в рот, в нос, в глаза. Кое-как отплевавшись и протерев глаза, Ланг подобрался к окну и осторожно выглянул. Около ближайшей тумбы мелькнул и исчез силуэт. Ланг дал очередь поверх тумбы и секундой позже увидел, как оттуда вылетел зеленоватый крутящийся в воздухе цилиндрик. В глаза ударило черно-оранжевым, и наступила темнота.
* * *
Над дверью светились зеленые цифры. В крайнем правом ряду весело проскакивали секунды, левее неторопливо ползли минуты, еще левее неподвижно застыли час и дата. Странное табло, ведь на нем должно быть указано время, оставшееся до выхода, а не малосущественная чепуха, которая здесь не имеет значения. Или теперь срок до выхода равен сроку оставшейся жизни? Ну что ж, если так, то пусть будет так. Все возвращается на круги своя, и бывший художник, бывший фальшивомонетчик, бывший полицейский, бывший кто там еще вернулся на Колесо свое. По крайней мере, здесь среди обыкновенных автоматов лучше, чем на Земле среди взбесившихся андроидов. Те и другие одинаково равнодушны, но обыкновенный автомат не нападет, не оскорбит и не унизит. Конечно, он без содрогания может сократить срок по команде какогонибудь господина Фула, но это будет по крайней мере мгновенно и безболезненно. Неужели в этот раз живому отсюда не выйти? Жестоко...
Ланг сел на кровати и оглядел помещение. Не очень похоже на прежнее. Окна нет, зато дверей почему-то две.
Нет велоэргометра, а на столике вместо Писания стопка потрепанных журналов. Ланг наскоро пролистал несколько штук. Биология, медицина... странно! Хотя почему же странно? Ведь он же был ранен, даже сознание потерял, значит, его должны лечить. Ну да, конечно, это не камера, а госпитальный отсек, в камеру потом переведут. Поэтому и обстановка здесь не совсем обычная. Правда, раньше раненых и больных на Колесо не отправляли, лечили на Земле, но мало ли что было раньше. Кстати, тяжесть вполне земная, видимо, госпитальный отсек расположен от оси вращения дальше, чем камеры. Интересно, зачтется ему в срок пребывание здесь или нет? Хорошо если бы зачли, срок-то в этот раз скорей всего не маленький. Или это все-таки не Колесо?
