Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2
— В чем дело? — неприветливо осведомился Михаил.
— Да так, ничего, — пробормотал Яран и вдруг, тихо вскрикнув, исчез. В колодце загудело, как в метро, послышался сильный всплеск. Михаил сначала ничего не понял, автоматически спустился на одну ступень и, потеряв под ногами опору, полетел вниз.
Падение было недолгим. Михаил размашисто упал в холодную воду, порядочно нахлебался маслянистой и мерзкой на вкус воды и поплыл к насыпи, на которой сидел Яран и нюхал воду, зачерпывая горстью. Михаил выбрался на берег, придирчиво оглядел мокрую одежду и посмотрел по сторонам. Это был длинный полузатопленный тоннель. Под сводчатым потолком тускло горели желтые электрические лампы с круглыми плафонами, обросшими коркой плесени. Плесень цвела на стенах, плесень поднималась к потолку и распускалась в углах бетонных колец грязно-зелеными мшистыми пятнами. На свободных участках проглядывал древний кирпич и толстый слой штукатурки. Песчаная насыпь шла около стены вдоль всего тоннеля и синхронно с тоннелем сворачивала в сторону.
Из квадратной черной дыры на потолке донесся далекий детский крик:
— Э-эй, где вы-ы?
— Прыгай вниз! — закричал Михаил. — Тут вода!
Послышался тихий свист, из зева шахты выскочило мальчишеское тело и врезалось в воду. Октар тут же вынырнул и стал молотить руками и ногами по поверхности, поднимая тучи брызг и что-то нечленораздельно крича. Михаил и Яран бросились его спасть. Они вытащили его на берег, и Яран удивленно воззрился на малыша:
— Я думал, ты умеешь плавать.
— Плавать, плавать… — ворчливо передразнил Октар. — Кто тебе сказал, что я умею плавать? В жизни ни разу не плавал.
— А почему ты тогда мне не сказал?
— А почему ты меня не спросил?
Октар съехал к краю насыпи и упал на коленки. Затем сунул в воду голову, расправляя волосы, помотал и резко запрокинул ее обратно. Черная длинная коса мокро шлепнула по голой спине.
— Где твоя накидка? — спросил Михаил, разомкнул магнит застежки и снял ботинок. Из ботинка вылилась ледяная струя.
— Я ее оставил в дупле, — ответил Октар и пошел вперед по насыпи, потом нетерпеливо обернулся: — Ну чего вы расселись? Пошли!
Туннель казался нескончаемым, спереди и сзади была одинаковая черная неясность, туннель выходил из дыры неосвещенного пространства и гигантским хоботом пропадал в ней. Один раз они увидели, как из воды высунулся волосатый выпуклый глаз, сменившийся кольцом змеиного гладкокожего тела, и им стало очень неуютно. Михаил торопился и все подгонял товарищей, часто оглядываясь назад. Потом остановился и громко спросил:
— Меня интересует один вопрос: как мы будем выбираться?
— Туннель нас куда-нибудь да выведет, — уверенно произнес Октар.
— Только вопрос: куда?
— А ведь мы с вами глубоко под землей, — заметил Яран.
— Ну и что?
— Мне не нравится потолок.
Михаил посмотрел наверх. Каменный свод прогибался, чернея огромной трещиной, а бетонное кольцо было расколото и в воде лежал тяжелый обломок, тускло блестя рваными краями.
Они прошли еще сотню метров и Яран остановился.
— Вот это да!
Все смотрели теперь вперед, где из воды косо вверх в абсолютной тишине поднимался маленький состав полузатонувших вагонеток. Вагонетки были доверху наполнены черными блестящими камнями, и когда Яран подплыл к ним, выяснилось, что это обыкновенный уголь. Яран попробовал столкнуть вагонетки с места, но они, видно, намертво приржавели под водой к рельсам и не шелохнулись. Яран вылез из воды и сказал:
— Ничего не понимаю. Откуда здесь вагонетки?
— Да еще с углем, — добавил Михаил.
— Может, там дальше есть заброшенные копи? — предположил Октар. — Посмотрим?
— Можно посмотреть, — вяло и неохотно сказал Михаил. — Но мне не нравится эта рухлядь, не нравится туннель и вся крепость. И вообще у меня нехорошее предчувствие, что впереди нас ждет тупик.
— А что тебе вообще нравится? — раздраженно спросил Октар и посмотрел на него.
— Ладно, пошли, — сказал Яран, и тройка стала продвигаться дальше.
После еще одного поворота Октар что-то услышал и замер в напряженной позе. Михаил тоже прислушался и различил вдалеке металлический лязг и перезвон, как будто кто-то раскачивал гигантские чугунные цепи. Впереди неуверенно светили лампы и маячили острые тени.
— Может не ходить? — осведомился Октар. — Я лично за себя ручаюсь. А как вы — не знаю.
— Что значит «не ходить»? — сказал Яран. — Там выход. Да, там могут быть… — В поисках подходящего слова он повернулся к Михаилу.
— Аборигены? — подсказал тот, посмотрел на Октара и смутился. — В общем, гуманоиды, так?
Октар достал длинную стрелу, приложил к тетиве, оттянул двумя пальцами и выстрелил в желтое пятно света справа. Стрела, ломко стуча, ударилась далеко впереди о стены и шлепнулась в воду. Донесся короткий всплеск.
— Пусто. Никаких там гуманоидов нет, вот что, — вдруг с уверенностью заявил мальчик и повесил лук на плечо. — Если бы там были живые существа, я бы их чувствовал. И видел.
— Каким это образом? — ехидно осведомился Михаил.
— Тепловое излучение, — странно ответил малыш и заторопился вперед.
Они молча приблизились к полукруглой бетонной арке справа, осторожно заглянули внутрь и увидели искусственно освещенную пещеру, похожую на громадный кокосовый орех, намертво обросший изнутри черным кораллом, с глянцевыми угольными стенами и неровным выщербленным полом. Посередине на разбитых и рыжих от ржавчины шпалах лежали длинные дряхлые рельсы, изъеденные коррозией. На рельсах, упираясь в разобранные пути, стоял составчик доверху нагруженных вагонеток. Между шпалами блестели лужицы черной воды. А под выгнутым чашей потолком громыхал железный механизм, похожий на часы, стучал, дергался и гнусно скрипел.
Михаил вошел в пещеру, огляделся и крикнул:
— Все в порядке!
Октар и Яран разошлись по пещере. После долгих блужданий и осматриваний они уселись около перевернутой вверх колесами вагонетки. Яран достал из плетеной тростниковой сумки снедь, завернутую в листья, и они принялись за дело. Михаил весело жевал прокаленный на огне мох и подмигивал Октару. Октар ел быстро, по привычке быстро оглядываясь и приседая при каждом громыхании на потолке. Михаил оставил мох в покое, перешел на жареное мясцо. Внутри медленно, потягиваясь и зевая, просыпался домашний уют, растекался по всему телу, выметая прочь остатки пессимизма и неопределенности. Настроение улучшалось с каждой минутой, и Михаил точно знал, что они сейчас подкрепятся и сразу же выйдут из крепости, и не будет лишних нервов и волнений. Великая вещь в подобной ситуации — еда!
