Виктор Кувшинов - Лэя
Но сейчас это не столь насущный вопрос. Гораздо важнее рассказать им об отце и маме, о том, что родители с ними и не оставят одних в беде. Нужно было приободрить своих друзей и внести в их жизнь хотя бы призрачную цель. Лэя вспомнила счастье родителей, когда ее провозгласили принцессой, и лицо девушки осветила мечтательная улыбка. Все удивленно и завороженно смотрели на нее, и постепенно их удрученные лица тоже стали светлеть. Вытесняя отчаяние, в их сердцах стала зарождаться надежда.
Все уже с нетерпением ждали рассказа, и она не обманула надежды. Слегка прикрыв глаза и вспоминая свое небесное путешествие, она рассказывала о нем затаившим дыхание слушателям, как прекрасную сказочную историю, хотя ни слова выдумки и не произнесла. Никого не надо было убеждать в правдивости рассказа, так как это за нее делали факты, которые успела узнать на Небесах Лэя. Под конец истории все уже радостно улыбались, и девушке осталось только передать последние наставления отца:
— Сейчас мы должны укрыться в лесах, и мне предстоит завершить обучение в библиотеке, вывезенной туда. А тебе, Зар, нужно достичь в мастерстве своего отца. Необходимо переждать время, пока нас ищет инквизиция. Родители с ангелами будут нам помогать с Небес. Так что собираемся и идем дальше!
Все с новым воодушевлением принялись за сборы. Илаир подошел к Лэе и сообщил, что до первого дома остался один дневной переход. Вскоре все вещи были упакованы, и отряд возобновил движение, но уже совсем в другом настроении. Лошади после ночного отдыха бодро бежали по становящейся все круче тропе, а вокруг уже вздымались горные вершины.
Лэе нравились горы, и она никак не могла налюбоваться их величественностью. Серые грани скальных уступов сменялись черными разломами и усыпанными камнями склонами. Вершины были еще укрыты снегами. Большое лето постепенно вступало в свои права, подтачивая ледники, которые окончательно растают только к концу первой его трети. Горы утопали в пышной зелени долин и ущелий. С обеда маленький отряд почти все время шел по руслу ручья, стараясь не оставлять никаких следов, и только к вечеру они выбрались из петляющей ложбины, затем прошли по каменной поверхности, стертой когда-то ледником, и встали у скального склона. Лэя озадаченно смотрела на непроходимые нагромождения утесов и повернулась к улыбающемуся Илаиру.
— И куда же дальше? — растерянно спросила она.
— Сейчас мы спешимся и возьмем коней под уздцы. Здесь есть узенькая тропинка, ведущая в восхитительную долину.
Все последовали примеру Илаира, и отряд растянулся длинным караваном, петляя между скал по пробитому когда-то водой, а сейчас полностью высохшему и совершенно незаметному руслу ручья. В одном месте лошадей пришлось чуть ли не силком протискивать через узкую щель в скалах. Наконец отряд вышел из каменного лабиринта, и у путников вырвался вздох изумления — перед ними простиралась прекрасная долина, местами заросшая лесом, а местами зеленеющая горными лугами. Вдали виднелась гладь озера, отсвечивающая бликами лучей заходящего солнца. Неподалеку стоял новый бревенчатый дом.
— Когда же вы успели его построить? — Лэя опять удивленно посмотрела на Илаира.
— И не один, а два. Второй дом для тебя. Ты не помнишь, сколько лет мы с Заром бывали в отлучке?
— Да, действительно вы пропадали на долгое время, только иногда появляясь в деревне, — вспомнила Лэя.
— Но не будем задерживаться. Надо еще печь протопить да на ночлег устроиться. А к твоему дому пойдем утром, — сказал Илаир, и они поспешили к своему новому пристанищу под радостное гиканье Лина.
Новый сруб встретил их прохладой и запахом свежих бревен. Он был на удивление уютен и хорошо обставлен простой мебелью. Лэе с Ликой на ночлег нашлась маленькая спаленка с двумя душистыми сенниками. Пока они споро устраивались в доме, Илаир затопил печь, а Зар распряг и отвел в конюшню лошадей. Хлюп с Лином осваивали окрестности, играя то ли в войну, то ли в разбойников. Они очень подходили друг другу и по росту и по интересам. Лэя только посмеивалась, глядя, как лонк кубарем свалился с лошади после неимоверно длинного для него перехода и блаженно раскинулся посреди лужайки.
— Хорошо, однако! — урчал довольный малыш.
— Отдыхай, мой защитник! — ласково сказала девушка, вспоминая, как стоически Хлюп переносил дорогу, озабоченно вздыхая и что-то тихонько бурча у нее за спиной. — Надо бы тебе научиться самому ездить на лошади.
— Я уже умею! — гордо заявил Хлюп, опять рассмешив свою хозяйку.
Он всегда, попробовав какое-нибудь дело, сразу заявлял, что уже это умеет. Причем это не было просто хвастовством — лонк на самом деле был абсолютно уверен в своих способностях. Но если случался казус и его очевидное неумение выплывало наружу, он, нисколько не смущаясь, говорил: «Ну, может, еще немножко подучиться надо, а так я умею, однако». Лэя давно почувствовала, что их братские отношения со временем менялись, и теперь она относилась к нему почти как мать к своему ребенку, прощая все проказы.
Наконец, уже поздно вечером, все сидели за столом под потрескивание дров в печке. На лицах читалась если и не радость, то облегчение и спокойствие от ощущения вновь обретенного очага. Илаир выразил общую мысль, сказав:
— Если бы не предусмотрительность лорда Салара, остались бы мы сейчас, считай, голыми посреди леса. Как жаль, что им самим не удалось воспользоваться этим убежищем. Здесь, среди гор, нас можно было бы безуспешно искать десятки лет.
— Не надо расстраиваться. Им хорошо на Небесах, и, я надеюсь, они незримо присутствуют с нами сейчас, — приободрила всех Лэя.
Ей было немного странно, что она поддерживает всех, удрученных смертью ее родителей, тогда как должно быть наоборот. Какое это все-таки счастье самой убедиться, что со старшими все в порядке и они действительно счастливы. И даже если бы она сомневалась, не сон ли это, то знания, что получила там, убеждали всех в реальности небесного путешествия.
Утром, взяв под уздцы двух лошадей, нагруженных поклажей, беженцы отправились к новому Лэиному дому. Пройдя чуть больше мили, они вышли на изумительной красоты место. Перед ними был большой луг, с одной стороны выходящий к берегу озера, а с противоположной скрывающийся в легкой дымке утреннего тумана. Зеркальная поверхность воды отражала уступы гор, расположенные на дальнем краю долины. С другой стороны огромной стеной высилась гора, белея снежной шапкой на вершине. На лугу стоял большой дом с антресольными комнатами под крышей — в полтора раза больше, чем тот, в котором они накануне ночевали.
