Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра на его вопросы не будет простых ответов. Легче всего погрузиться в работу — в ложную и интересную. Это тоже выход.
— У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность, — сказала Соня Амарильо. — Ты сделал так много и в такой короткий срок.
— Пока это было легко, — Ян насыпал сахару в чай. Закончился день, и он всерьез подумывал об отъезде. — Главное, что мне пришлось делать — это менять старые устройства. Но я уже вижу, где в скором времени понадобится настоящая работа.
— Ты с ней справишься! Мне страшно повезло. Ну ладно, перейдем к другим вопросам, к общественным. Ты свободен сегодня вечером?
— Надеюсь.
— Пожалуйста, не планируй ничего. В Итальянском посольстве будет прием, и я думаю, тебе там понравится. Там будет один весьма интересный гость. Джованни Бруно.
— Бруно? Здесь?
— Да. Он приедет из Америки на семинар.
— Я знаю все его труды. Он физик, с задатками инженера.
— Лучшей характеристики не придумать.
— Спасибо за приглашение.
— Пожалуйста. До девяти.
Ян не испытывал желания идти на скучный посольский прием, но знал, что отказываться нельзя, да и разговор с Бруно мог оказаться полезным. Этот человек — гений, создатель целого поколения блоков памяти. Возможно, к нему будет не пробиться в толпе светских бабочек.
Он был прав, предполагая, что будет давка. Собрался весь высший свет. Здесь были обладатели денег и званий, не имеющие иных амбиций, кроме общественного положения. Они хотели только одного: чтобы их видели рядом с Бруно, чтобы их лица появились в светских колонках рядом с лицом Бруно, чтобы говорить потом о Бруно, как о близком знакомом. Ян вырос с этими людьми, учился с ними в школе и жил среди них. Они свысока смотрели на его семью, потому что она относилась к научным кругам. Не было смысла разъяснять им, что это благодаря Анджею Кулозику, дальнему и почитаемому родственнику, физику, успешно работавшему над оригинальными проектами с применением энергии связи. Большинство из них даже не знали, что такое — энергия связи. Сейчас они вновь окружали Яна, это ему не нравилось. В толпе перед входом в зал мелькало много знакомых и полузнакомых лиц, и когда он сбросил пальто на руки поджидавшему швейцару, на его лице тоже застыло холодное и сдержанное выражение, привычное еще со времен начальной школы.
— Ян, никак ты! — прозвучал над ухом глубокий голос, и он повернулся, чтобы посмотреть, кто к нему обращается.
— Рикардо! Вот уж трогательная встреча!
Они тепло пожали друг другу руки. Рикардо де Торрес, маркиз де ля Роза, был его не очень дальним родственником по материнской линии. Высокий, элегантный, чернобородый и учтивый, он был, пожалуй, единственным из родни, с кем Яну приходилось встречаться. Они вместе учились в школе, и их дружба пережила даже это испытание.
— Ты здесь не за тем ли, чтобы встретиться с великим человеком — спросил Рикардо.
— Собирался встретиться, пока не увидел, сколько здесь желающих. Меня ничуть не прельщает перспектива стоять полчаса в очереди, чтобы пожать профессору руку в перчатке и услышать несколько слов, которые он пробормочет мне в ухо.
— До чего же привередлива эта ваша островная раса. Я же, продукт более старой и ленивой культуры, пристроюсь в очередь.
— Общественная нагрузка?
— Угадал с первой попытки.
— Ладно, пока ты будешь стоять, я попытаюсь пробиться сквозь озверелую толпу в буфет.
— Разумно, завидую тебе. Мне достанутся остывшее мясо и обглоданные кости.
— Будем надеяться на лучшее. Если ты уцелеешь в этой толчее, встретимся.
— Будем надеяться.
Отлично. Яну представилась возможность самостоятельно заказать блюдо.
Смуглый шеф-повар в белом колпаке с надеждой принялся точить нож, когда Ян взглянул на жаркое; но взгляд его потух, когда Ян отошел. Нельзя же есть жареное мясо ежедневно. Сейчас его больше привлекали осьминог под чесноком, улитки, пате с трюфелями. Наполнить блюдо деликатесами было несложно. Маленькие столы у стенки пустовали, и он уселся, радуясь, что сможет поесть, не держа тарелку на колене. Восхитительно! Пожалуй, и вина выпить не грех. Мимо проходила служанка в черном платье. Она несла поднос с бокалами, и он махнул ей.
— Красного. Большой, — сказал он.
— Бардолино или Корво, Ваша честь?
— Корво, пожалуй… да, Корво.
Она протянула бокал, и он, подняв на нее глаза, едва не выронил бокал, но она ловко перехватила его и поставила на столик.
— Шолом, — очень тихо сказала Сара. Быстро подмигнула ему и ушла. Ян совсем уже было собрался пойти за ней, но раздумал и вновь утонул в кресле. Ее присутствие здесь, должно быть, не случайно. Ведь она не итальянка. Или итальянка? Что, если вся эта история об Израиле — надувательство? Насколько он понимал, субмарина могла быть и итальянской. Что происходит? Мысли роились в голове, и он медленно подчищал блюдо с деликатесами, не чувствуя вкуса. К тому времени, когда он доел, комната начала заполняться народом и он уже точно знал, что делать.
Никто ничего не заметил. О том, чем чревата слежка Службы Безопасности, он знал отлично. Бокал был пуст; если он возьмет второй, это его не скомпрометирует. Если Сара здесь, чтобы связаться с ним, пусть поймет, что ему это известно. Если же она не пойдет на контакт и не передаст ему никакого сообщения, значит, ее присутствие здесь случайно. Итальянка или израильтянка, она определенно вражеский агент.
Нелегально в его стране? Знают ли об этом в Безопасности, удалось ли им ее выследить? Следует ли ему выдать ее, чтобы защитить себя?
Он отказался от этой мысли сразу, как только она возникла. Он не мог этого сделать: кем бы она ни была, люди ее национальности спасли ему жизнь. Впрочем дело даже не в этом: просто он не испытывал желания выдавать кого-либо службе Безопасности, в которой работал его зять. Если бы даже он сделал это, пришлось бы объяснять, откуда он ее знает. Тут же всплыла бы вся история с субмариной. Он начинал понимать, насколько тонок слой льда, удерживающий мир, который он привык считать незыблемым. Когда его спасали, он начал проваливаться под этот лед, и теперь тонул, уходил все глубже и глубже.
Понадобилось мгновенье, чтобы обнаружить девушку пробраться к ней в толпе и поставить бокал на поднос.
— Еще Корво, будьте любезны. — Глаза его внимательно изучали ее, но она отвела взгляд, молча протянула вино, и отвернулась в тот миг, когда он взял бокал. Что это значит? Он уже сердился, чувствуя, что его игнорировали. Все эти шарады — для того лишь, чтобы показать пренебрежение к нему? Или это часть какой-то игры? Вопросы начинали раздражать его, а от шума и яркого света разболелась голова. Непривычные острые блюда тяжелым комком осели в желудке. Задерживаться здесь больше не было смысла.
