Иван Афанасьев - Астральные битвы Второй Мировой
Загвоздка была в Шульце. Откуда он взялся здесь, словно по заказу? Помог он или, напротив, сорвал их планы? Неизбежный спектакль с чтением мыслей, загодя обдуманный Юрием, предназначался для местного начальства. Так планировалось. По мнению Рейнгарта, и Юрий признавал в этом логику, маг все еще должен находиться в Смоленске или его окрестностях. Они же уже завтра должны будут отправиться в Кенигсберг — к новому "месту службы". Очевидно, что Шульц профессионально занимается чем-то оккультным. На ловца и зверь бежит? Кто ловец, кто зверь?
Кондрахин поостерегся прощупать мысленно содержимое черепа Шульца. Даже не маг, а подручный его немедленно запеленгует подобный зондаж — это Юрий хорошо усвоил на Иоракау. Не насторожить, не вспугнуть — вот что сейчас самое главное. И самое трудное, добавил он про себя.
А натренированное тело просило, требовало действия. Слишком уж привык Юрий за последние несколько месяцев, проведенных им в сокрытом мире Иоракау непрерывно сражаться, совершать тяжелейшие переходы. И ради чего? Чтобы навести мир в этом курятнике? Здесь же его Родина, порабощенная, наполовину раздавленная паучьей свастикой. Магия магией, но есть к тому же руки бойца.
Юрий встал из-за стола, убрал за собой остатки пищи и одел пиджак. Правый карман оттягивал заветный камень
— До ветру, что ли? — спросил Рейнгарт, уже порядком осовевший.
— Да пойду пройдусь, — флегматично ответил Кондрахин, — может, подвиг совершу.
— Эй, молодой человек, — окинул его подозрительным взглядом напарник, — Вы того, не зарывайтесь… Вот отыщем главного врага, тогда и действуйте по своему разумению.
— А если не отыщем? Тогда что — побывали на экскурсии? Пора и по домам? Да, немудрено, что с такими полковниками царизм проиграл и японскую, и германскую войны! Вот что, мой любезный фольксдойче…
— Сам ты швед, — огрызнулся Николай Павлович.
— … сидите дома и никуда не высовывайтесь. Нагрянут фрицы ненароком, скажите, что я в сортире, и подумайте обо мне. Этого достаточно. Я Вас не напрягаю?
Рейгнарт потянулся неверной рукой к почти на три четверти опорожненной бутылке.
— Пойдите к черту!
Вечер был по-летнему светел. Золото солнца сверкало в водах Днепра миллионами играющих уклеек. Неистребимая зелень тянулась ввысь и вширь, заполняя собой не только палисады, но и оставшиеся без присмотра и ухода пешеходные дорожки. С холма, возвышаясь над величественной крепостной стеной, поднимался собор — Юрий не знал его названия, не разбирался, к стыду своему, в русском зодчестве. Церковные купола представились ему перевернутыми к земле параболическими антеннами, с помощью которых Всевышний прислушивается к людским мольбам. Наверное, что-то разладилось в небесной механике, подумал Юрий, коль враг безнаказанно бесчинствует на разоренной русской земле. Острое, не имеющее названия, чувство сжало его сердце. Сердце и кулаки.
Этот участок города, где по легенде проживала сестра Николая Павловича, война пощадила. Если и были разрушения на коротких, как вздох, одноэтажных улочках, то оставшиеся под немцем жители успели привести жилища в порядок. Жителей, впрочем, было немного: все больше старики да старухи. Но и молодежь попадалась. За сравнительно короткое время Юрий, к своему удивлению, насчитал подходящих по возрасту мужчин на полроты. Народ или опускал глаза или бросал исподлобья быстрый недоверчивый взгляд. Почему они здесь, а не в Красной Армии? Понятно, что кто-то белобилетник, кто-то не смог вовремя уйти с войсками, но основная масса? Надо будет спросить у Николая Павловича.
Взгляд Кондрахина привлек листок со свастикой и германским орлом, наклеенный на серый дощатый забор. Юрий ненадолго задержался, прочел и недобро усмехнулся. Слишком много пунктов в этом приказе. Легко можно заменить одной строчкой: "За всё — расстрел".
Внезапно из-за угла вывалила шумная ватага полицаев. Видимо, они находились в доме, скрывавшемся за серым забором, иначе Юрий не мог бы не услышать их издалека. Их было шестеро. Все изрядно под хмельком — непьющему Кондрахину резко шибанул в нос запах свекольного самогона. Немного впереди остальных вперевалку шел коренастый мужик лет пятидесяти пяти. Его налитые кровью глаза немедленно остановились на Кондрахине.
Судя по всему, полицаи все местные и каждого жителя окраины знают в лицо. Любое чужое лицо здесь подозрительно, так почему бы власть не проявить, да не покуражиться заодно?
— Стой! Кто таков? А ну, покажь документы! — смрадно прохрипел главарь, почти вплотную подойдя к Юрию. Дуло его карабина недвусмысленно смотрело Кондрахину в живот. Остальные полицаи стали сзади полукругом.
— Дерзишь, мерзавец? — рявкнул в ответ Кондрахин и глянул так, что с фашистских прихвостней мигом слетела вся спесь. Небрежным жестом аристократа, подающего лакею на чай, он достал из нагрудного кармана и раскрыл перед носом оторопевшего полицая только сегодня оформленное в немецкой комендатуре удостоверение. Не какая-нибудь потертая справка с неразборчивой подписью, а книжечка с фотографией и рельефной гербовой печатью.
Полицейский машинально протянул было, но тут же отдернул руку, отстранился и принялся вглядываться в удостоверение, сощурив и без того свинячьи глазки. Немецким он владел, вероятно, куда хуже Кондрахина, но вот по части печатей разбирался достаточно. Да еще фамилия владельца удостоверения — Йоханссен (Кондрахин-таки уговорил немцев) — произвела на него должное впечатление.
Юрий мельком оценил остальных. Трое здоровяков, державшихся вместе, старшему из которых под сорок, скорее всего родные братья. Еще один — среднего роста, чернявый, с живыми бегающими глазами — Кондрахину особенно не понравился. Такие в драке обычно вперед не лезут, зато именно они обычно и просунут тебе финку между ребер, пользуясь тем, что ты отвлекся на других. Последнего бандита Кондрахин вообще не стал принимать в расчет: молодой, придурковатого вида, нескладный верзила с зеленой соплей под носом.
Без труда Кондрахин прочел мысль, связывающую воедино всю эту разношерстную свору: страх. Страх перед немцами, страх перед русскими, страх перед смертью и жизнью. Он без особого труда разделался бы сейчас с этими выродками — знал, как, и умел. На миг это желание даже вызвало зуд в кулаках, но Юрий приказал себе: не время. Да и противник не его масштаба.
— Герр офицер, — подобострастно и невнятно забормотал начальник патруля, изучив, наконец, предъявленный документ, но не зная, как обращаться к его владельцу, — простите, коли что не так вышло. Времечко сами знаете, какое… А здесь шалят, да, неспокойный район. Одному тута находиться… беды бы не приключилось. Давайте мы проводим…
