Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике
Гогот стоял в карантине.
Я глядел прямо перед собой.
- Джекки, - сказал сержант, - ты сегодня помогаешь дневальным. У нас очень грязный клозет. Погляди на этих орлов, Джекки! Они гадят как свиньи. Тебе придется убирать за ними и чисто, чисто вымыть пол, чтобы пол был... как стена спаленки невинной девушки... розовый, душистый... А потом, Джекки, ты как следует изучишь устав, и мы с тобой, Джекки, подумаем, как внести в него предложенные тобой изменения. Да, да, бойцы, воспитанники карантина, ибо не нарушить устав пришел к нам Джекки, но дополнить его.
Сержант подождал, пока смех стихнет, потом сказал:
- Отбой. Всем - отбой. Джекки, за работу. Завтра после беседы об уставе - на рапорт...
...После пола в сортире я взялся отдраивать краны в умывальной.
В умывальную зашел Куродо.
Виски у меня готовы были разломиться от нестерпимой боли, если бы было можно, я упал бы на пол - и заснул... прямо так... на кафельном холодном полу. Сержант уже которую ночь не давал мне спать.
- Ну вот, - сказал Куродо, - на кой ты сержанта заводишь?
Я молчал.
- Нет, ты что думаешь - ты прав, да? А сержант - подлец? Он бы тебя просто мог убить. Просто так. Нападение на сержанта - это же... - Куродо покачал головой.
Я оперся руками о край умывальника.
- Куродо, - я собирал слова, они выскакивали у меня, разбегались, Куродо, я не знаю, для чего ты пришел сюда, я не знаю, как ты попал сюда. Я попал сюда для того, чтобы убить дракона. Меня мешают с дерьмом, меня превращают в паршивого пса, которого может любой пхнуть под зад... Паршивый пес может за... - у меня перехватило дыхание, - загрызть дракона? Дерьмо может рассчитывать на победу?
- Да только паршивый пес и может загрызть... - в умывальную вошел сержант. Он был со сна, позевывал и почесывался. Куродо вздохнул и быстро забормотал:
- Мсье сержант, я пописать...
- Иди, - милостиво махнул рукой сержант.
Куродо нырнул-шмыгнул туда и обратно.
Я не собирался чистить краны при сержанте.
Я цепко держался за край умывальника, ибо пол кренился под моими ногами. Я боялся упасть.
- Я говорю, - повторил сержант, - только паршивый пес и может загрызть дракона.
- У нас, - хрипло сказал я, - это еще никому не удавалось.
- У нас - нет, - подтвердил сержант, - а на других планетах сколько угодно. Видишь, - сержант повернул кран, поглядел на струю воды, бьющую в белое дно умывальника и наконец сказал: - Нужно опаршиветь, особачиться, чтобы жизнь - совсем ни в грош... Озвереть надо... Знаешь, чтобы человека убить, нужно озвереть, а чтобы убить рептилию, ящера - с дом! со скалу! что, думаешь, очеловечиться надо? - сержант покачал головой, - вот уж фиг! Во сколько раз дракон безобразнее и огромнее человека, во столько раз и озвереть надо.
- У вас... - я говорил, старательно разделяя слова, - у вас... странная речь. Так... вы не... говорите... не говорили...
Сержант засмеялся:
- Э, Джекки, наверху я парнем был хоть куда. Статья у меня поганая... В труповозы с такой статьей не суйся. Там блюдут чистоту и высокую нравственность. Убийство - это по-рыцарски, а изнасилование...
- Это, - сказал я, - правильно. Второе - хуже... неизмеримо...
Сержант снова засмеялся:
- Во как формулируешь. Молодец! Я уже Универ кончал, и тут такая неприятность, такой облом. Пошел в "отпетые"... Вот так, мил-дружок.
Я мотнул головой:
- Мсье сержант, позвольте?
- Давай, давай без церемоний, ночью в двух шагах от сортирной ямы устав спит и видит сны о белых стихах...
- После рапорта...меня выгонят?
- Не, - сержант отрицательно помахал рукой, - не... в крайнем случае, пошлют русалок ловить...
- ???
- Опасно. Хоть и на поверхности, а такого насмотришься...Такого нанюхаешься. Ты русалок-то видел?
- Ви...дел.
- В зоопарке?
- Нет, - у меня подкосились ноги, и я сильнее схватился за край раковины, - нет... В зоопарке - больные русалки. Я... знаю... Я видел... на Западном... побережье.
- Тюу, - присвистнул сержант, - кто же тебя на Западный берег пустил?
Я промолчал. На Западное побережье мы ездили с мамой. Это было давно, но и тогда побережье не особо охранялось. В поездах и в машинах пропуска проверяли, а если, как смеялась мама, с котомочкой за плечами и с палочкой в руках, то хрен кто задержит.
Никто особенно на это самое Западное не рвался и не рвется. Купаться и загорать можно и на Юго-Западном, а вот нос к носу столкнуться с русалкой скорее можно на Западном.
Я молчал. Мне не хотелось, чтобы сержант узнал о моей маме. Достаточно того, что о ней знают начальник школ и командиры.
_______________ _________________________________________________
После кантины мы построились перед стеклянными дверьми.
- Фил, - позвал сержант.
- Здесь, - отозвался Фил и вышел из строя.
- Отведешь деток в карантин, дашь им игрушки - пусть разбирают и собирают. Потом выдай по хлыстику - и в спортзал, пока на грушах пусть тренируются. Если я не вернусь до вечера, позвони в дежурку. Вечером у вас, дети, зоосад.
Строй зароптал.
- Что такое? - сержант повысил голос. - Я слышу недовольство? Вы все... все без исключения, пока можете работать только в зоосаде, только... У вас, у всех, ни реакции, ни точности, ни быстроты. Вы - костоломы, а не "отпетые". Зарубите себе на носу, намотайте на ус - первое достоинство "отпетого" - быстрота, второе - легкость, третье - точность, четвертое сила. У вас ничего этого нет. Жуть берет на вас смотреть, как вы работаете в пещерах и коридорах. Значит, придется вам, преодолевая отвращение, возиться в зоосаде... Да, да... Все. Проповедь закончена. Фил, веди деток в детсад. К тебе проповедь тоже имела касательство. Шагом арш!
Ребята ушли. Мы остались вдвоем с сержантом.
- Ну, пойдем, - вздохнул сержант, - боец, супермен. Скверно начинаешь. Санчасть, рапорт - это многих славных путь. - Сержант остановился, похлопал себя по карманам. - Ух, блин! Я же отчет забыл... Джекки, слышь, ты иди себе вперед по коридорчику, чтобы зря не ждать. Я тебя нагоню.
Я тронулся вперед. Сапоги утопали в мягком ворсе ковровой дорожки, и две тени ложились на две стены.
Коридор завершался стенкою. А в стенке была дверь, и над дверью костяным кустом торчали рога. В их переплетеньи горел огромный выпуклый фонарь. Я поначалу даже испугался. Глаз? Нет. Просто фонарь - круглый, матовый.
Я отворил дверь и вошел в зал. Нет, то был не зал, это была зала со сверкающим, гладким, зеркальным полом, со сводами арок.
"Вперед так вперед", - подумал я и пошел себе вперед вдоль арок.
...Пауков я увидел сразу, но я очень хорошо помнил "Наставления". Не обращать внимания на монстров. Заниматься своим делом. Не задевать. Жить рядом с ними, покуда не узнаешь точно, как их убить. Пауки, размером со здорового дога, мелькали в пролетах арок. Их пробеги на косматых изломанных лапах были отвратительны... Но я помнил "Наставления". Отвращение - первый враг "отпетого". Помни: для них ты отвратителен так же, как они для тебя. Отвратителен, страшен и непонятен. Твоя сила - в умении побороть отвращение - наблюдать за ними спокойно, трезко. Отвращение - первый враг "отпетого". Страх - второй. Убивай не трясущимися от отвращения руками, убивай, уважая противника...Только тогда...
