Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы
Он был рослым человеком, и не только по ханьским меркам, но круглое лицо и широкие плечи делали его толще, чем он был на самом деле.
Сон Чин поклонилась, села напротив и стала терпеливо ждать, когда он откроет глаза и заговорит с ней. Он был единственным человеком, которого она боялась, уважала и, несмотря на всю его холодность, отчасти даже любила.
Внезапно он заговорил, не открывая глаз:
– Я прочел доклады об операции; судя по ним, ты справилась великолепно. Похоже, мы успели как раз вовремя. Сейчас в нашей системе находится корабль, способный нести пассажиров, а несколько челночных катеров приземлились для ремонта в Улан-Баторе. Целью явно были они. Разумеется, им бы не дали улететь далеко, но это могло бросить тень на репутацию моих администраторов и на меня лично. Мы, несомненно, – и заслуженно – понесли бы всю ответственность за случившееся. Именно поэтому я позволил тебе участвовать в операции: честь нашего семейства требовала, чтобы кто-то из нас присутствовал там. Сон Чин церемонно склонила голову:
– Почтительно благодарю вас за эту возможность. Из вывезенных материалов я узнала много нового и интересного.
Его глаза открылись, и он взглянул на нее в упор:
– Вот как? Что же именно? Ей пришлось сдерживаться, чтобы выглядеть смиренной и спокойной, но в душе она ликовала:
– Они обнаружили, что люди могут пилотировать космические корабли и прокладывать курс среди звезд почти без всякой подготовки!
Сон Чин помедлила, ожидая хотя бы изумленного восклицания, но отец, казалось, ничуть не удивился.
– Да? И что еще?
Внезапно она поняла, что он наверняка знал все и раньше, это было ясно уже по тому замечанию, которое он сделал в начале беседы. С некоторым смущением она сообразила, что не у нее одной был доступ к копиям файлов, записям и устройствам, захваченным во время операции.
– Я почти уверена – больше чем на девяносто девять процентов, – что об этом известно давно и в прошлом некоторые люди или группы людей уже проделывали такие вещи. Я убеждена, что существуют люди, которым доступно все, что недоступно нам, и они неподвластны Системе. Их планы совершенно ясно указывают на это.
– Да, не исключено, – спокойно согласился он. – Вопрос только в том, как эти сведения попали к той группе.
Это замечание потрясло ее. Он знал!
– В информации, которой мы располагаем, об этом ничего не говорится, – сказала она, сдерживаясь изо всех сил. – Этим должна заняться служба безопасности, у нее свои методы.
– Да. Но к сожалению, на то, чтобы опознать и выследить всех нелегалов и обнаружить утечку, не насторожив при этом Главную Систему, уйдет слишком много времени.
Для нее это было уже слишком.
– Прошу простить за мою самоуверенность, но трудно предположить, чтобы Главная Система по меньшей мере не была осведомлена об их существовании.
– Ты совершенно права, дочь, но ты, увы, забываешь, что Вселенная велика. Эти нелегалы столько времени прятались у нас под носом и едва не добились успеха. Если такое возможно на Земле, вообрази, насколько легче скрываться в открытом космосе. Безусловно, это уже не наша забота и тем более не твоя. Однако это смертельно опасная информация, угрожающая всем нам, и я распоряжусь, чтобы при первой же возможности она была удалена из твоей памяти.
– Отец! Умоляю вас! Не делайте этого! Я…
Он остановил ее взглядом и почти незаметным жестом:
– Достаточно. Я был слишком терпим к тебе. – Он помедлил. – Я подарил тебе роскошное детство, но рано или поздно всем приходится взрослеть. Угрожая моему офицеру фальшивым обвинением в изнасиловании, ты покрываешь позором свою мать и меня лично. В такой ситуации я вынужден обратить на это внимание и понять, что настало время изменить твою жизнь.
Он был единственным, кто мог заставить ее ощутить подлинный стыд, и Сон Чин почувствовала, как слезы подступают к глазам. Но где-то глубоко внутри злобный голос повторял: "Это все Чан, сын свиньи! Когда-нибудь я его убью!" Но вслух она сказала:
– Во всем виновато лишь мое нетерпение. Я не хотела никого позорить, даже полковника.
– Я мог бы понять, а возможно, и простить это нарушение, но тут случай особый. Ты осмелилась помешать человеку, командовавшему операцией, жизненно важной для существования всего семейства, и пыталась вынудить его нарушить приказ. Мой приказ. Ты уже много раз нарушала приказы и пренебрегала советами, но сейчас ты сделала это преднамеренно, и с этим примириться уже нельзя. Ты была создана для того, чтобы дать жизнь новому поколению лидеров завтрашнего дня, которое упрочит власть нашего семейства, а возможно, и расширит его. Приближается рекреация – а вместе с ней и время твоей свадьбы.
Сон Чин испугалась. Он уже говорил об этом и прежде, но сейчас его слова прозвучали так, словно все уже решено.
– Свадьбы? С кем?
– Проще всего было бы отдать тебя за полковника Чана. У него много полезных качеств, да и справедливость была бы соблюдена. Но он бы стал слишком близок к нашему семейству, а это не входит в мои планы. По правде говоря, есть несколько кандидатов, но у меня были более срочные дела, и я отложил окончательный выбор. Однако откладывать дальше я не намерен. Тебе уже семнадцать, и ты достаточно взрослая. Когда придет время, тебя известят.
Она не осмелилась возразить прямо и решила сделать это через посредника.
– А матушка знает?
Он не принял вызова, прозвучавшего в этом вопросе. Разумеется, мнение матери не имело никакого значения, но она была не из тех, кого легко успокоить. Жена великого человека сама была незаурядным политиком и могла найти достаточно способов, чтобы воздействовать на мужа. Например, ей были известны кое-какие сведения, огласка которых причинила бы немалые неприятности, даже в пределах семейных владений и на уровне ханьской культуры.
– Мы с твоей матерью неоднократно обсуждали этот вопрос. У нее, разумеется, будет право голоса при окончательном выборе, согласно ее правам и обязанностям, но в основном она полностью согласна со мной. Мое решение окончательно, дочь. Ступай. Твое детство кончается, насладись оставшимся временем. Оно драгоценно.
После этого разговора ей казалось, что мир перевернулся. Она шла к нему, упоенная своим открытием, она надеялась, что отец похвалит и оценит ее работу, а оказалось, что он давно уже знает все, что ей хотелось ему сказать, и ее счастливая жизнь вскоре круто изменится, и далеко не в лучшую сторону.
Несколько дней она пыталась отвлечься, помогая приезжающим родственникам и присматривая за кухней и прислугой, но у нее ничего не вышло. Ненавистный брак маячил впереди, словно огромная и грозная стена, о которую ей предстояло разбиться, и с каждым днем стена эта становилась все ближе.
