Неизвестен Автор - Пилот (Секретные материалы)
Туда.
Под ногами чавкает мягко и как-то по-особому. Наверное, этот самый "пепел". Потом, потом... Небо в просветах ветвей было почти зеленым - цвета океанской воды. А здесь темно. Ну хоть бы чуть-чуть света, чуть-чуть солнца... Снова лощинка. Ручей по дну. Скалли посветила фонарем. Ecли вон по тем камням - можно перепрыгнуть... Следы.
Кто-то шел. В тяжелых ботинках. Очень быстро шел...
Уже после дождя.
Только что.
Она додумывала это, перепрыгивая с камня на камень. И последнее умозаключение совпало с появлением из-за дерева темного силуэта с чем-то длинным в руках. Пистолет - в кармане...
Скалли заслонилась фонарем.
Удар - в общем-то несильный, не в расчете убить - вышиб фонарь из руки. Приклад ружья скользнул по предплечью и обрушился на лоб.
Было совсем не больно. Как по деревяшке. Короткая белая вспышка под черепом. Скалли остановилась, будто забыла что-то. Человек стал виден хорошо. А, детектив, как вас там.
Детектив вдруг медленно взмыл вверх, при этом почему-то не отрываясь от земли. А сама земля встала вертикально и за неясную - а может, и чужую - вину наградила Скалли хорошей оплеухой но липу.
- Я говорил вам: не подходите к моему сыну...
Кто говорит? Кто говорит? Это я. Заратустра...
Стало темно.
Малдер услышал сдвоенный вскрик: более далекий и уже знакомый - и близкий, короткий, оборвавшийся всхлипом.
- Скалли? Молчание.
- Скалли-и!!!
Только общий вздох леса: ветер прошел по вершинам, стряхивая капли.
Ну, все. Если с ней что-нибудь... если...
Он вылетел на полянку - крошечную, три шага на три. С той стороны из тени шагнул человек. Ствол дробовика смотрел Малдеру в живот.
- На землю, - хрипло сказал человек. Детектив Майлз, конечно. - Бросьте оружие - и мордой вниз.
- Вы сошли с ума, - сказал Малдер. - Вы препятствуете деятельности ФБР.
- Я вас предупреждал... - голос детектива завибрировал. - Я вам говорил: держитесь подальше...
- Спокойно, детектив, спокойно. У вас в руках оружие. Вот, я кладу пистолет...
- Ближе ко мне!
- Мотель тоже вы подпалили? - спросил неожиданно Малдер.
- Вы что, совсем идиот?! На землю!..
- Он же ее убьет, Майлз. Он ее сейчас убьет...
Детектив поднял голову и издал странный звук - короткий оборвавшийся вой. Потом - метнулся в темноту. Малдер бросился за ним.
Детектив несся сквозь орешник напролом, как кабан. Малдер отставал шагов на двадцать. Поэтому, когда детектив вдруг исчез из виду, он успел притормозить. Здесь было что-то вроде гигантской, заросшей деревцами и кустарником воронки размером с футбольное поле. Края воронки почти отвесные, ближе к дну они закруглялись. Чтобы спуститься, надо было спрыгивать футов с восьми-десяти. Малдер замер, осматриваясь. В рассветных сумерках были хорошо видны двое: девушка, вытянувшаяся на земле, и голый по пояс парень, стоящий во весь рост с вытянутыми вперед и вверх руками. Он не прикасался к девушке и вообще не двигался, но Малдеру показалось, что тело девушки приподнялось над землей и стало медленно поворачиваться... А потом он услышал характерный лязг затвора дробовика.
Детектив стоял на колене и целился в парня.
Целился в своего сына...
- Не-е-е-ет!!! - заорал Малдер и прыгнул вниз.
Он успел в последний миг: дробовик оглушительно выпалил, и картечь прошла в стороне от ребят над землей, вздымая палые листья. Малдер успел еще изумиться, что здесь под ногами сухие и листья, и трава... кажется, детектив ударил его - он не понял, не заметил... Потому что все вокруг залил ослепительный белый, с ртутным отливом, свет. Свет падал сверху, но увидеть его источник было невозможно - и не потому, что он был слишком ярок (даже на солнце может посмотреть, прищурясь, терпеливый человек), а потому, что свет образовывал своего рода завесу, за которую взгляду проникать не разрешалось. Малдеру показалось, что источников света несколько, расположенных рядом - как рефлекторы в операционной лампе, - но он не поручился бы за это даже одним центом.
И - возник звук.
Звук пришел из каких-то глубин, из недр генетической памяти, наверное; когда ныряешь на глубину, примерно так шумит море. Но - только примерно. Потому что в этом шуме была и возвышенная музыка тихого органа, и крик пожираемой живьем птицы, и вибрация рождающейся планеты... Звук предлагал опуститься на колени - и внимать, внимать, внимать бесконечно... Малдер выпрямился. Цепляясь за него, рядом встал детектив.
Свет напрягся. Теперь он был плотным и живым.
В нем появились сверкающие нити. Нити выстреливали вниз и оплетали ребят. Парень - Билли - поднял девушку на руки. Повернулся. Теперь он стоял к Малдеру боком, и Малдер видел, что он не держит ее на весу, не принимает на себя ее пусть невеликую - тяжесть, а лишь направляет, придерживает, поворачивает... Сдвинулся воздух. Медленно, будто тяжелый жернов - пошел по кругу. Быстрее, быстрее... Сухие прошлогодние листья покатились по земле, стали подпрыгивать и задерживаться в прыжке, потом - разом взмыли в воздух. Малдер почувствовал, как встают волосы на голове и задираются полы куртки. Детектив что-то кричал, но его не было слышно.
Свет вдруг стал влажным. И все, на что он попадал, мгновенно пропитывалось им и тоже начинало влажно светиться. Кусты, деревца, летящие в медленном вихре листья, люди - все это стало казаться облитым жидкой серебряной краской. Светящиеся маслянистые капли стекали с копчиков ветвей и подхватывались вихрем, образуя сверкающие спирали. Будто кокон из липких, парящих в воздухе паутин свивался сам собой вокруг детей...
Детектив бросился вперед. Движения его были раскоординированные и замедленные, будто он бежал под водой. Ружье он не бросил, но держал его нелепо, как мухобойку. Он удалился от Малдера шага на два и вдруг завис, продолжая перебирать ногами, но не продвигаясь ни на дюйм. Билли стал медленно поворачиваться против полета листьев и паутин. Тереса уже не лежала у него на руках, а плыла на уровне его лица, ничем не поддерживаемая. Наверное, там не было ветра: серебряные складки ее домашнего халатика висели неподвижно. Звук изменился. Теперь в нем слышался приближающийся визг множества механических пил. Они налетали со всех сторон, и Малдер с трудом подавил в себе желание немедленно зажать уши. А заодно - и закрыть глаза... Он стоял и смотрел. Летящая паутина стала густой и матово-белой на фоне все более и более ярко сверкающих людей и деревьев. Нити сплетались в какие-то узорчатые кружева, постоянно меняя рисунок, и Малдер мучительно не мог узнать возникающие и тут же пропадающие фигуры. В какой-то момент он все-таки успел охватить это взглядом: стремительно кружащаяся сфера, сотканная из контуров земных материков... это был миг, потом все смешалось. Звук пропал внезапно, будто бы втянувшись в какую-то воронку. Но наступившая тишина была еще более ужасной: не отсутствие звуков, а исчезновение, кража звуков уже из ушей, из мозга... Все светящееся набрякло, будто увеличиваясь в размерах. Движения замедлились тем же бесчестным способом, которым упразднены были звуки. Потом немного выше ребят в пространстве появилась дыра. Будто бы все, что есть в мире, было всего-навсего проекцией на экран, и вот сейчас этот экран кто-то поджег с обратной стороны... Малдеру казалось, что он видит обугливающиеся края этой дыры, а за ней - проступает какая-то чешуйчатая темнота... дыра росла в стороны и немного вверх, пока не возник знакомый профиль соломенной шляпы, унесенной ветром... а потом чешуйчатая темнота взорвалась совсем уж ослепительным светом. Но в последний миг перед вспышкой Малдер вдруг понял, что именно он видит перед собой... Вспышка была настолько болезненна, что он сунулся на колени, обхватив ладонями лицо. Будто раскаленные гвозди вошли в глаза... а когда все прошло - прошло ненормально быстро, боль так не исчезает, обычная боль - и он снова обрел способность видеть, то, потрясенный, не догадался еще раз прокрутить в памяти тот последний мелькнувший образ - а в следующую секунду уже навсегда забыл его... Так люди забывают предутренние сны. Иногда эти сны вспоминаются вновь - сами. Сверху сыпались листья. Их было безумно много.
