Лев Могилев - Профессор Джон Кэви
Из коридора двери вели в боковые помещения. Оглядываясь по сторонам, ожидая какого-нибудь нового сюрприза, я вступил в бесконечную анфиладу комнат. Комнаты были пустыми и освещались сверху плафонами. В одной из них я увидел большой кожаный диван. Странно... Кому он нужен? Машинам?.. Я сел на диван и задумался. Легкий шелестящий звук заставил меня очнуться. Передо мною было нечто странное; небольшой шарик тихо покачивался на трех длинных металлических ножках. Я протянул руку - шарик отклонился, я сделал шаг - шарик отодвинулся на такое же расстояние. Любопытно! Я пытался схватить его, но он был ловок. Когда рука приблизилась, он ощетинился тонкими блестящими иглами, и я почувствовал в пальцах легкое покалывание. Он не безобиден! Отгоняя его, я каждый раз ощущал в пальцах легкое электрическое покалывание. Он агрессивен! Что же делать? Пнуть? А если он взорвется? Я направился к двери, он, издавая громкое стрекотание, - за мной. В другой комнате меня окружили десятки ему подобных. Они выпускали бесчисленные иглы. Я чувствовал множество уколов. А ведь так и погибнуть можно! Я пробежал несколько комнат и закрыл за собой дверь.
Перебегая из комнаты в комнату, я совершенно потерял ориентировку. Гладкие блестящие стены, матосо светящиеся плафоны, тупики, повороты... Где же я? Где же я? Сквозь большое круглое окно в стене пробивался красный свет. Я заглянул в него: огромное помещение, освещенное словно багровым пламенем. В нем совершалось какое-то большое движение, причудливые тени бегали по стене.
Сам не зная как, я оказался в тупике. Через небольшой круглый иллюминатор в стене я увидел просторную комнату с куполообразным потолком, залитую ослепительным светом. В центре ее, вокруг приземистого стола, двигались диковинные машины. Они напоминали колченогих чудовищ, которых я однажды видел. На столе в ярком свете рефлектора лежало еще одно такое же.
Я видел, что одни из них придерживали распростертого на столе собрата за длинные металлические лапы, другие регулировали освещение, а двое... Они склончлись над своим "пациентом" и осторожно приподняли переднюю стенку его туловища.
Это было так интересно! Я забыл обо всех опасностях и жадно наблюдал, стараясь ничего не пропустить. Передо мною была "операция", невероятная операция, производимая машиной над машиной!
Я видел сложные металлические внутренности. К ним осторожно прикасались железные лапы диковинного "врача". Вот лапы погрузились немного глубже, и между ними мелькнула голубая искра. И в то же мгновенье огромное металлическое тело "пациента" пришло в движение. Он явно хогел освободиться от своих мучителей, но его держали крепко. "Врач" ловко орудовал своими стальными пальцами. Еще один сильный рывок - и "пациент" с грохотом полетел со стола.
Я услышал крик. Это не был голос живого существа - в нем звучал металл, но в нем слышалась боль, злоба, отчаянье? Началась борьба. "Врачи" старались водворить "пациента" на стол, а он отбивался. Наконец ему удалось вырваться из цепких лап. и тут я сообразил, что мне грозит опасность. Помещение, где я находился, сообщалось с "операционной", за мной же был тупик. Нужно было как можно скорее миновать дверь, из которой они могли появиться. Я побежал, слыша за стеной тяжелый топот и шум продолжающейся борьбы. Еще шагов десять. Ноги сами несли меня. Вот она, дверь, а за ней... неожиданное спасение - лифт! Я заскочил в кабину, нажал кнопку...
Что было потом - не помню...
- Крафт... Очнитесь! - долетел до меня голос профессора. В нос бил запах валерьяновки. Открыв глаза. я увидел знакомый кабинет и стоящего рядом Кэви.
- Нервы... нервы... - говорил он, - выпейте капель, успокойтесь. Потом поговорим...
Я не сразу пришел в себя: все пережитое тяжелым кошмаром проносилось перед глазами. Кэви рылся в своих бумагах, предоставив меня самому себе. Постепенно я успокоился.
- Разрешите закурить, профессор.
- Пожалуйста!
Он пододвинул ко мне ящичек с сигарами и уселся напротив. Я с наслаждением затянулся ароматным дымом.
- Ну как, лучше? Так что же с вами приключилось?
- Как я попал сюда, профессор?
- Прямым путем.
- Но ведь я безнадежно заблудился!
- Вам повезло - помогла сигнализация... Так что же приключилось?
Я довольно сбивчиво и непоследовательно рассказ зал ему обо всех удивительных событиях этого вечера. Кэви слушал внимательно.
- Интересно!.. Очень интересно! - заговорил он после того, как я кончил рассказывать. - Так поняли вы то, что видели?
Я молчал.
- Все это сложно... очень сложно! - продолжал он. - Так вот, немного истории... Человек уже давно изобрел машину... Сначала это была грубая конструкция из рычагов и колес, приводимая в движение мускульной силой животных или самого человека. Затем мускульную силу заменили вода, пар, электричество и, наконец, неиссякаемая сила атома. Проблема энергии была и является ныне важнейшей проблемой машинного века.
Какую роль сыграла машина в жизни человека, в жизни общества? Я не хочу касаться именно этой стороны вопроса, я хочу отметить два качественно отличных типа машин:
ПЕРВЫЙ - МАШИНЫ, ЗАМЕНЯЮЩИЕ (ОБЛЕГЧАЮЩИЕ) ФИЗИЧЕСКИЙ ТРУД ЧЕЛОВЕКА;
ВТОРОЙ - МАШИНЫ, ЗАМЕНЯЮЩИЕ (ОБЛЕГЧАЮЩИЕ) УМСТВЕННЫЙ ТРУД ЧЕЛОВЕКА.
Перейдем теперь к третьему, значительно более сложному вопросу.
Что такое машина? Задумывались вы по-настоящему над этим вопросом?
МАШИНА - ЭТО ТАКАЯ ФИЗИЧЕСКАЯ СИСТЕМА, КОТОРАЯ СТОИТ МЕЖДУ ЧЕЛОВЕКОМ И ПРИРОДОЙ, МЕЖДУ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ПОТРЕБНОСТЯМИ И ИХ СВЕРШЕНИЕМ.
Машина - это лишь звено в цепи осуществления человеческих потребностей, и она НИКОГДА не МОЖЕТ быть больше, чем это звено. Заметьте, речь идет вовсе не о физических принципах построения той или иной системы, а о МЕСТЕ ее в жизни человека.
Но ведь есть и другие системы, действующие по тем же физическим законам, но занимающие в жизни иное место - живые системы.
Организм, в отличие от машины, имеет свое собственное отношение к окружающей природе. У машины нет своих потребностей, у организма они есть! Это - проявление субъективного...
Субъективное внесло немалую путаницу в научные толкования Оно породило сотни всяких "измов", от которых ученый открещивался, как от нечистой силы. Эти "измы" были своего рода "умственной клеткой" и прежде всего мешали смелому научному сопоставлению разнообразных явлений. Боязнь сопоставлений в большей степени коснулась биологов, она перешла в страховку, в открешивание. Я подчеркиваю: боязнь и познание несовместимы. Было время, когда кибернетика как наука отрицалась. Правда, и тогда были сделаны смелые попытки моделирования биологических процессов. Позднее этот путь получил официальное признание. Я напомню о тех электронных "игрушках", которые свое время экспонировались на выставках... Но все эти "мыши", "черепахи", "белки", "клопы" и "моли" лишь моделировали нервную деятельность животных. У них не было своих собственных потребностей. "Белка" хватала шарик не потому, что он ей был нужен как пища, а потому, что так предусмотрел экспериментатор, "черепаха" двигалась к свету не потому, что свет был ей жизненно необходим. В свое время американский физиолог Леб выдвинул теорию, согласно которой реакции низших организмов осуществляются именно по такому "машинному" принципу. Более того, он считал возможным перенести этот принцип и на высшие формы жизни. Совершенно ясно, что он учитывал лишь общность физических законов между машинной и живой системами, но не принимал к сведению отношение этих систем к окружающему миру.
