Вячеслав Рыбаков - Доверие
Ринальдо бережно отложил фотокопию и открыл оба тома сразу.
"Замечу в скобках, - писал Ленин в статье "О значении золота теперь и после полной победы социализма", - что цифры эти я беру совершенно произвольно, во-первых, потому, что я не знаю точных цифр, а во-вторых, потому, что если б я их знал, я бы сейчас их не опубликовал".
"Что, ежели такое примерно решение будет вынесено, можете вы отрицать его пользу? - писал Ленин в записке Богданову, - его общественное значение, в 1000 раз большее, чем келейно-партийно-цекистски-идиотское притушение поганого дела о поганой волоките без гласности? Мы не умеем гласно судить за поганую волокиту: за это нас всех и Наркомюст сугубо надо вешать на вонючих веревках".
Вот, думал Ринальдо, укладывая фотокопию на прежнее место между страницами и расставляя книги по их гнездам. Руки опять были из мокрой ваты. Вот. "Гласно судить". Но - "не опубликовал".
Саранцев М.Ю. Что же ты натворил такое в своем институте, Саранцев М.Ю., что мы убили двести с лишним тысяч человек? Как надо было узнать о тебе заранее и как заранее предупредить тебя, как?! Как совместить естественную - и социально необходимую, оттого и естественную, кстати человеческую искренность и необходимость распределять вал информации наилучшим для дела образом? Не знаю. Нет общего ответа. Нет. Все ответы всегда знает только Чанаргван. Вот он лежит.
Ринальдо сел рядом с Чанаргваном прямо на пол. Было так пусто в мире, хоть плачь. Сердце остановилось.
МЭЛОР
Бекки вошла.
- А эти что там делают? - спросил Мэлор.
- А что им осталось? Бу-бу-бу-бу. Вот что они делают. Бу-бу-бу с умным видом. Сидят, обсуждают и восхищаются. Весь день.
- А знаешь, ласонька, я ведь и не сообразил вчера, что такую штуку придумал. Так спать уже хотел. Вывел закон дисперсии - ну, думаю, вот и все, пора к тебе...
- Чудик, - сказала она с нежностью. - А зачем у тебя свечки горят?
- А у меня и музыка играла, - похвастался Мэлор. - Клавесинчик. Только когда постучали, я чего-то застеснялся, подумал, это из них кто-нибудь, и выключил.
- Свинья ты свинская, слушаешь без меня!
Он метнулся к кристаллофону. Хрупкая музыка возникла снова, зазвенела в мягкие стены.
- Знаешь, - сказала Бекки задумчиво, - когда я слышу такое, мне видится, что кто-то очень добрый... непредставимо добрый, почти как ты, тонкими такими замечательными пальцами перебирает драгоценные камни, чтобы выбрать, какой подарить мне. И они сыплются с ладоней и сверкают, сверкают...
- А мне, - ответил Мэлор, беззвучно подходя к ней, - мерещится мое любимое звездное небо. И взгляд прыгает от звезды к звезде.
Она улыбнулась и сказала:
- Мужчина и женщина...
Он несильно обнял ее, и ее дыхание сразу участилось; он повел ладонью по ее предплечью, потом поднялся к шее, и то, что вдруг кончился воротник и началась она сама, было как вспышка.
- Ты зачем меня к ним прогнал? - спросила она шепотом. Она всегда переходила на шепот, как только он касался ее.
- Не знаю, - так же тихо ответил он. - Хотел, чтобы ты пришла. Это так здорово, когда ты приходишь... Ты чудо. Всякая женщина чудо, а влюбленная - вдвойне, а ты - четырежды...
- Давай возьмем отпуск, - ловя момент, предложила Бекки. - Ты же вымотался ужасно. И вполне заслужил. Неделю поплаваем в каком-нибудь теплом море, а неделю на лыжах побегаем.
- Давай, - сразу согласился Мэлор.
- Я после института была в замечательном спортлагере в Антарктиде, на Земле Королевы Мод. Я еще тогда подумала: если кого-нибудь полюблю, обязательно поеду туда с ним вдвоем. Народу немного, прекрасные трассы, и пингвины так смешно пристают...
- Никогда не был в Антарктиде.
- Правда, говорят, там вроде бы закрыто сейчас из-за отравления какая-то старая военная отрава вылилась из потайного хранилища, когда начали строить новый аэродром...
- Даже не слышал.
- Прилетим на Землю, я позвоню туда и все выясню.
- А тогда ты там была одна?
- С двумя подругами.
Мэлор улыбнулся.
- Летом там тепло, - мечтательно сказала Бекки. - Солнышко даже пригревает, на крыше большой солярий... а внизу бассейн с океанской водой. И снег сверкает - иногда я очки надевала...
- Пингвинов хочу, - детским голосом сказал Мэлор.
- Будут тебе пингвины, маленький мой! - нежно пообещала Бекки. Будешь их с руки кормить, вот так... - она взяла ладонь Мэлора и поднесла к лицу, подождала мгновение, точно зная, просто физически ощущая, как падает у Мэлора сердце от удовольствия, гордости и ожидания, а потом стала целовать ее, упруго покалывая кончиком языка.
В дверь постучали несмело, но долго и настойчиво, не оставляя сомнений в том, что открыть - нужно. Бекки медленно, с удивлением отступила.
- Мэл, - раздался из-за двери голос Карела. - Простите, ребята... Можно к вам? Ответ пришел.
Мэлор метнулся к двери:
- Конечно, можно!
Дверь пропустила Карела, и пламя свечей всполошенно затрепетало, калеча и корча туманные тени на стенах.
- Что?! - спросил Мэлор.
Карел слегка развел руками. Он выглядел непривычно опечаленно и оттого не авторитетно. Как просто растерявшийся друг, а не начальник.
- Запал они обещали... И вот... Тебя зовут, - произнес он извиняющимся тоном. - Со всеми расчетами.
- Куда? - выдохнул Мэлор. - Когда?
- Срочно, - Карел протянул бланк. - Читай...
Мэлор прочитал. Опустил руку.
- Можно мне? - робко попросила Бекки.
- Да, конечно, - ответил Мэлор бесцветно и двинулся к ней, мимоходом выключив кристаллофон.
- И когда? - спросила она очень спокойно, пробежав глазами скупые серые строки. Мэлор обернулся к Карелу. Карел помялся.
- Сейчас, - сказал он. - Они прислали катер.
Бекки прикрыла глаза. Зачем же это, подумала она. Зачем же тогда все, если потом вот так?
- Я с тобой, - сказала она.
- Двухместный катер с пилотом, - сообщил Карел виновато. Скоростной.
- Завтра, - предложил Мэлор.
Карел пожал плечами.
- Смотри, голова, - проговорил он. - Там ясно сказано.
- Но я не хочу никуда!
- Да что ты паникуешь?
- А больше радио не было? - спросила Бекки.
- Да нет, только вот с пилотом переслали. А что?
- Корабли, - выговорил Мэлор. - Тут ни слова про корабли.
- Дались вам эти корабли! - взбеленился Карел. - При чем тут корабли?
- Только не тяни, - сказала Бекки.
Мэлор судорожно глотнул, глядя на нее.
- Я... - сказал он петушиным голосом.
Провожать его к переходу пришли все, и каждый пожал ему руку, ведь это было очень странно - чтобы вот так кого-то отзывали вместо ответа. А Бекки поцеловала его, глядя совершенно завороженными, бездонно-черными от боли глазами.
- Я скоро, - бодро пообещал Мэлор. - Одной ногой там, другой, сами понимаете, уже обратно здесь. Ты тут... это... будь мне верна.
![Вячеслав Рыбаков - Доверие [первый вариант]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
