Джек Кейди - Пёс дороги
Пусть по кладбищу расползалась чернота, но там было все же лучше, чем в шатре. Предположим, Джесси принимал кладбище всерьез и старался облагородить, но как кто-то еще мог на это купиться?
Еще не поздно было для сов, и, когда я выходил из шатра, мимо меня пронеслись бесшумные крылья. Я подошел к могиле Мисс Молли, почти надеясь увидеть свет призрачных фар. Возле очень и очень недурного мраморного памятника стояли два столбика.
Картошка.
Счастливый добряк-распустеха.
Покойся с миром, где бы ты ни был.
И на другом:
Чипс.
Курчавый закадычный друг.
Носится с Картошкой.
Даже издали видны были горы земли там, где бульдозером вырыли новые ямы. Я осторожно подошел к Большому Коту, — не зная, зачем, но зная, что это необходимо.
Две ямы раззявились, как гаражи, и из них глядели носы «линка» и «хоука». Передний бампер «линка» светился чистотой, но в остальном он выглядел заскорузлым и бывалым. Бока испещрили вмятины и царапины, стекла затянуло звездами трещин.
«Голден хоук» сиял чистотой, он был готов с ревом вырваться из могилы. На надраенных стеклах вспыхивали блики от моего фонаря. Мне вспомнилось то, что я слышал в Шеридане, и то, как я впервые увидел «хоук». Джесси или Джонни, — если это был он, — наверное, где-то рядом. Ему очень нужна помощь. В «хоуке» никого. Луч моего фонарика пошарил по переднему стеклу «линка». Внутри лежал Джесси — словно задремал в последний раз на сиденье. Его длинные черные волосы поседели. Он всегда был худым, но теперь от него остались кожа да кости. Слишком много миль, и нет времени поесть. Морщинки вокруг глаз у него возникли давно — слишком часто он щурился на дорогу, — но теперь они залегли глубоко, по-стариковски. Что он мертв, мне сказали его глаза: веки не подняты, но и не сомкнуты.
Мне невыносимо было оставаться наедине с ним и машинами, поэтому не прошло и четверти часа, как я барабанил в дверь Мэтта Саймонса. Мэтт наконец открыл, за спиной у него маячила Нэнси. Она была в халате. Она оказалась выше мужа и выглядела более сонной. Блондинка, лицо скандинавское. Мэтт не знал, злиться ему или радоваться моему появлению. Потом я выдавил несколько фраз, и он окончательно проснулся.
— Доктор Джекилл наконец покончил с мистером Хайдом, — вполголоса сказал он Нэнси. — Или, может, наоборот. — А мне: — Возможно, шутка дурная, но я не со зла. — Он пошел одеваться. — Позвони Майку, — попросил он. — Пьян он или нет, я хочу, чтобы он там был.
Нэнси показала, где у них телефон, потом ушла в спальню поговорить с Мэттом. Я слышал, как он ее успокаивает. Когда Майк взял трубку, голос у него был сонный и трезвый.
Глубокая ночь и серп луны — лучший фон для призраков, но они не показывались, пока мы с Мэттом возвращались на кладбище. «Крайслер» шел с прохладцей. Куда теперь спешить?
Я пересказал Мэтту услышанное в Шеридане.
— Сходится, — отозвался он. — И у нас две загадки. Первая любопытная, но уже не имеет значения. Выдавал ли себя Джонни Стилл за Джесси Стилла или Джесси делал вид, что он Джонни?
— Если Джесси съехал в реку в пятьдесят третьем, то, наверное, мы знали Джонни.
Сказанное мне самому не понравилось, ведь Джесси был таким настоящим, таким реальным. Лучший актер на свете так бы не сыграл. Горе душило меня, но я не стыдился.
Мэтта угнетали сходные мысли.
— Мы не знаем, сколько тянулась игра, — очень тихо сказал он. — И никогда не узнаем. Джонни мог играть в Джесси еще в пятьдесят третьем.
Это еще больше запутало ситуацию, и я слегка обиделся. И без его домыслов все было непросто. Мы только что потеряли друга, а Мэтт говорит так, будто это не самое важное.
— Какая разница, Джонни это был или Джесси, — сказал я Мэтту. — Сегодня умер Джесси. Он лежит поперек сиденья машины Джесси, а не Джонни. Считай, как хочешь, но говорим мы про Джесси.
— Ты прав, — отозвался он. — Но и не прав. Мы говорим о человеке, который был обоими. — Некоторое время он молчал, соображая. — Предположим, что Джонни выдавал себя за Джесси в пятьдесят третьем. Джонни свалился в реку, а местные решили, что хоронят Джесси. Но можно предположить, что в пятьдесят третьем погиб Джесси. В таком случае игра началась с горя Джонни. И так, и так она тянулась многие годы. — Мэтт к чему-то клонил, но, как всегда, окольным путем. — Прошли годы, Джонни или Джесси исчез. Остался лишь один человек, который был Джонни и Джесси разом. Вот почему нет разницы, кто умер в пятьдесят третьем.
Мэтт посмотрел в темноту за стеклом, словно надеялся увидеть там что-то важное.
— Край у нас пустынный и одинокий, — сказал он. — Самая большая загадка тут — «почему?». Ответ может крыться в мистике двойников, а может быть простым: человек обращался к прошлому за счастливыми воспоминаниями. По всякому выходит, что один брат умер, а второй продлял его жизнь, живя не только за себя, но и за него. Только подумай, сколько надо было спланировать, какие финты проворачивать, обманывать самого себя. Вспомни, как часто менялись роли. Наверное, настал момент, когда этот одинокий человек уже не помнил в точности, кто он.
Ответ был прост, и вдруг я понял… Джесси или Джонни гоняли по дорогам, чтобы найти то, что на них потеряли. Они потеряли родителей и друг друга. Но я ни слова, черт побери, не обронил. Я злился на Мэтта, но старался его простить. Он, как мог, справлялся с горем и, наверное, не знал лучшего способа.
— Поэтому он выдумал Пса Дороги, — говорил тем временем Мэтт. — Чтобы разделить две личности. Пес Дороги — метафора, которой он мог бы гордиться. Возможно, дамочек это сбило бы с толку, но не родился еще мужик, который не понял бы.
Я вспомнил длинные ночи и длинные шоссе. Изъяна в его логике не было.
— В то же время, — продолжал Мэтт, — метафора была на руку близнецам. Они могли играть в дорожные игры с невинностью детей, возможно, даже воспроизводить воспоминания о том времени, когда их родители были живы и мир казался счастливым. Джонни был Псом Дороги, а Джесси за ним гонялся, и, помоги нам бог, мы тоже. Это была потрясающая метафора.
— Если она была так чертовски хороша, то почему обернулась скверно? — спросил я. — Весь прошлый год Джесси как будто бегал от Пса.
— Метафора стала захватывать реальность. Близнецы ополчились друг на друга. Я наблюдал, что происходит, но не мог понять сути. Джонни Стилл старался захватить Джесси, а Джесси старался захватить Джонни.
— Но ведь у них долго получалось жить в мире, — возразил я, — а потом вдруг нет. Что разрушило это равновесие?
— Наша собственная вера, — отозвался Мэтт. — Мы все поверили в Пса Дороги. Поверив, мы придали сил Джонни.
