Александр Белаш - Оборотни космоса
— Он долго практиковался, — предположил парень, лицо которого носило следы ранения; один из тонких рубцов пролегал почти у глаза.
— Pax сказал — он пилот.
— Да? и давно Pax заделался сказочником?
— Эйджи любят с ним поговорить...
— О лишайниках, плесени, бледных грибах...
Компания у мишени весело рассмеялась.
Форту понравился штатный пистолет-автомат ньягонцев «шорба», то есть «сотка» — оружие из кераметалла оказалось сбалансированным и удобным, простым при разборке, с надёжным механизмом перезарядки. Шнековый магазин содержал как раз сотку, 64 безгильзовых патрона калибра «зерно» — 5,5 мм. Переводчик режима — на одиночные выстрелы, очереди по четыре патрона и непрерывный огонь.
— Я не заметил в граде противников, — промолвил Форт.
— Вы их заметите, когда они появятся. Это всегда неожиданно. Отличить их порой трудно. Каждую луну мы меняем метки «свой-чужой». Глаз-фонарь, — Тими щёлкнула ногтем по предмету на вороте, обманчиво похожему на пуговицу, — дает серию вспышек, и если метка верная, она пламенеет в ответ. Тот, чьи метки не горят, должен быть поражён. Вы сможете выстрелить в человека?
— Да.
— Тогда я спокойна. У вас завидная реакция и меткость. Владеете кортиком?
— Нет. Если я дотянусь до противника, холодное оружие не понадобится.
Вместо ответа Тими со сверхъестественной быстротой выхватила свой клинок — и рука её остановилась в воздухе, мягко и надёжно перехваченная Фортом.
— Примерно так.
— Годится. Теперь освоим снаряжение. В обычный набор входят: разведшлем с усилением слуха и зрения и с затылочным глазом, защитный костюм со стелью управления системами...
«Может, она поймёт, что я лучше их прибамбасов?.. Не-ет, нельзя докладывать свою спецификацию. Я — ноу-хау Джомара Дагласа, а тайны Создателя не разглашают. И сидел Джомар в мечтах о Гессенской премии, и сказал своим ассистентам: „Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему", и наклепал он пять дивных первосуществ. И рёв Джомар Всемогущий: „Не плодитесь и не размножайтесь, а бомбите и стреляйте, ибо такова святая Функция ваша". И сели Пятеро во „флэши", и рёв истребителей порвал покровы Бытия...»
— Образец один, к выходу — товсъ!
— Образец один к выходу готов.
— Точку выхода отметить.
— Есть.
— Наводка на точку выхода, проверка радиуса окружения.
— Чисто.
— Выход.
— Есть выход. Что... масса у точки выхода! дистанция — ноль и сорок семь безопасной. Масса смещается. Ноль и тридцать четыре, ноль и двадцать шесть...
— Образец один, поворот от точки выхода, вниз и влево. Образец один! в левый нижний квадрант!
— Заткнись, я уже выхожу! Да! и вообще это не масса! это фрегат — «Бетхэн Галлахер»!
«Встреча масс, — вспыхнула мысль в „Образце один", — блистательный финал!..»
— Провались вы все! иду в бросок!
В точке выхода блеснуло радужным огнём, пустота расцвела пучком выброса — и «флэш», едва показавшись в реальности, вновь ушёл за немыслимый предел, где проходили его трассы. Радужная волна накрыла встречный корабль — и он прошёл сквозь неё. Джомар посерел, глядя на замедленную анимацию события, с запредельной быстротой случившегося в трёх биллионах километров. Сатанинские скорости, дьявольские ошибки! Какой-нибудь микрон смещения прицела оборачивается огрехами в тысячи астрономических единиц. Яримицу, не мигая, жадно внимал переговорам между операторами.
— Запросите «Бетхэн Галлахер», — неживым голосом попросил Джомар. — Немедленно! Если там кто-нибудь жив.
— Какая трагедия, — бормотал Яримицу, с помощью наладонника решая некую срочную задачу. — Какая нелепая ошибка... Мистер Мошковиц! Я долженвзять бот, чтобы лететь на. «Бетхэн Галлахер», Сейчас же! Великолепный выброс. Нельзя было предугадать... Сколько там экипажа? есть ли па борту животные или растения?
— Шестьсот тридцать человек, — сжав челюсти, процедил вахтенный офицер. — Артур, связь с «Бетхэн Галлахер», живо!
— Есть ответ фрегата, сэр. Они... передают, что произошёл обвальный отказ части аппаратуры. Управление сохранено.
— Дайте сюда. — Вопреки всем правилам Джомар выхватил шлем связи. — Эффи! проверьте, как там образец один!
Образец один, как и положено, лежал плотно втиснутый в ложемент и залитый жидким гелием, нагой и прекрасный, пронзённый кинжальными штекерами, словно святой Себастьян стрелами. Черты его совершенного лица были недвижимы, как у мраморной статуи; на устах замёрзла улыбка. Внутри, в бронированном туловище, в яйцевидной оболочке нерушимого фартанга, в опаловом кабошоне субстрата трепетал от ужаса человеческий разум, нейромедиаторами навсегда связанный с игрой в войну, — как будто из экрана выплеснулась кровь, а на экране наискось застыла маска смерти. «Отменить» — нажимал он в спешке виртуальные клавиши, но видение не исчезало, потому что пришло не извне, а из сознания. «Не сохранять игру» — но игра зависла. Душа игрока дрожала нитью молочно-белого свечения в слитке мозга. Он боялся шевельнуться. Любое движение могло запустить механизм Апокалипсиса, вселенскую мельницу уничтожения.. Сейчас он хотел мгновенно умереть, чтобы не видеть жертв и ни с кем. не встречаться взглядом.
— Образец один стабилизирован в пространстве квантового броска. По данным телеметрии его системы исправны, но на запросы он не отвечает.
— Готовьте к запуску образец два, — сухо скомандовал Джомар. — Албан!
— Да, мистер Мошковиц?
— Иди и вытащи его оттуда. Сделай это как угодно. Можешь нарушать все технические нормативы, я разрешаю — только достань его.
— Не понял, кого — «флэш» или Альфа?
— Обоих, — после паузы сказал Джомар.
Явились хористы, числом с полсотни, и бойцы сил безопасности, собрав манатки, безропотно оставили зал. Форт помедлил уходить, глядя, как певчие бельчата разбирают нагромождённые бойцами панели из прессованного дерева, чтобы соорудить восходящие ступени, на которых надлежало стоять хору.
Команд не было, заторов тоже. Без спешки, чётко одни уходили, другие входили, не задевая друг друга. Казалось, что массы людей подчиняются чьим-то беззвучным распоряжениям или выполняют издавна заученный порядок действий. Или это вообще инстинкт. Ход шеренг затягивал и покорял. Форт с удивлением осознал, что следует за Тими, приноравливаясь к ритму её шагов. Это раздражало, но противиться завораживающей власти людского потока было трудно.
