Гай Смит - Крабы - убийцы
Змея резко изогнулась и отплыла так, что они могли видеть все ее шестифутовое тело, потом она развернулась и устремилась на них. Клиффи она напоминала кобру. Он почувствовал себя полностью беспомощным. Все зависело от Клина. Клин ударил ножом, но астротия оказалась быстрее: ложно атакуя и уворачиваясь, она пронеслась мимо него прежде, чем он снова успел ударить. Клифф Давенпорт вытянул вперед фонарь. Другого оружия у него не было. Его палец нажал на кнопку, и он начал моргать светом, пока его не ослепил фонарь развернувшегося к нему Клина. Пространство между ними было слишком мало, чтобы Клин мог ударить ножом, теперь ему оставалось лишь наблюдать.
Змея замерла, ее маленькие глазки уставились на профессора, словно в раздумье - атаковать или нет. Затем она все-таки сделала выпад, и Клифф почувствовал удар в грудь, который отбросил его назад, в тот же момент его фонарь был выбит из рук извивающимся телом змеи.
Клин занес было руку для удара, но змея изогнулась и устремилась в открытое море. Клин поднял фонарь и протянул его Давенпорту. Все окончилось благополучно. Змея оказалась не из самых крупных и не смогла повредить костюм профессора.
Они продолжали плыть с большей осторожностью. Грудь Давенпорта ныла в том месте, куда ударила змея, он произносил про себя молитву, что эта тварь оказалась не самым крупным экземпляром. Сотни австралийских рыбаков погибли от укусов морских змей, клыки многих из этих тварей содержат более сильный яд, чем клыки земных змей. В большинстве случаев их укусы безболезненны, но через несколько часов жертвы парализует, потом закрываются глаза и сжимаются челюсти. Через несколько дней судорог наступает смерть от удушья. Такая смерть была ужасна, и Клифф решил, что иные бы предпочли более быструю смерть в клешнях гигантских крабов.
Наконец, проход привел их в пещеру пятидесяти ярдов в длину и десяти в ширину. Ее крыша была всего в нескольких дюймах над их головами и опускалась еще к дальнему концу пещеры. Они приостановились у входа, освещая внутренность пещеры фонарями. Давенпорт непроизвольно содрогнулся. Шершавый, облепленный кораллами пол пещеры кишел морскими змеями всех разновидностей. Несколько змей оливкового цвета лежали неподалеку от людей. Одна из них подняла извивающуюся шею и посмотрела в их направлении. Остальные всполошились. Их дневной отдых был нарушен.
Клин уже пятился назад. Он увидел среди скопища змей не меньше дюжины астротий, и было бы глупо надеяться, что все они окажутся неспособными прокусить водолазный костюм.
Клин и Давенпорт быстро устремились в обратном направлении, непроницаемый мрак начал сереть, и вскоре они уже могли видеть без помощи фонарей.
Пловцы продолжали свое исследование рифа, осмотрев еще несколько пещер поменьше первой. Им попадались обычные крабы, но нигде не было видно признаков гигантских. Однажды они повстречали пятифутовую змею, голова которой была воткнута в песок в поисках пищи. Ее тело, поднимавшееся вверх, напоминало лидийскую лиану, но это зрелище вряд ли кого-либо могло заворожить.
Полностью исследовав рифы вокруг, они вернулись к лодке.
- Итак, - сказал Клин, стягивая с себя костюм, - здесь крабов нет. Но зато скопище змей в той пещере заставляет акул огибать эти места. Кажется, мы напрасно потеряли время.
- Как сказать. - Клифф знал, что он не скоро забудет удар той змеи. По крайней мере, ясно одно. Крабы движутся. Они покажутся где-то, но я не думаю, что это произойдет раньше следующего полнолуния. Очевидно, вылезут не все. Они мечут икру где-то на этих островах, и если мы их не найдем и не уничтожим в ближайшее время, то океан закишит ими. Думаю, что мы попробуем еще пару раз нырнуть в другом месте. После этого мне, возможно, придется позвонить в Лондон и сказать жене, что я не вернусь так скоро, как рассчитывал.
Брюс Мак Эндрю жил на острове Хэймэн вот уже почти год. За это время его загорелое тело стало мертвенно-бледным. Он потерял в весе почти два стоуна [6,35кг], его кашель все усиливался, пока он не начал харкать кровью.
Еще несколько лет назад он работал на чайной плантации в Цейлоне, где и приобрел привычку к спиртным напиткам, и если бы он знал меру в своей привычке, то не оказался бы на острове Хэймэн. Он не знал, был ли у него рак или туберкулез, он никогда не обращался к докторам.
После увольнения с плантации Брюс? жил на небольшой доход, получаемый с имения отца в Шотландии. После того, как он вложил последние средства в маленький домик на побережье залива Барбику, денег ему хватало лишь на бутылку виски в день. Это было все, что он просил от жизни. Большее время дня он спал, отчего его тело и потеряло коричневый загар, приобретенный на Цейлоне. Остальное время Брюс беспробудно пил. Иногда, если его болезнь давала о себе знать сильнее, он оставался ночевать прямо на пляже. У него не было иной цели, как дожить от одной бутылки виски до другой. У него не было ни друзей, ни врагов.
Жители Хэймэна знали Эндрю. Иначе говоря, они знали, что он живет в синем домике между домом Клина и зданием прибрежного патруля. Немногие видели шотландца, за исключением тех, кому случалось быть на улице во время его ночных прогулок по пляжу.
Мак Эндрю увидел катер, приплывший в залив в конце недели. Он заметил его из окна, от его внимания также не ускользнуло почти полное отсутствие рыбацких лодок, большинство которых стояли на причале в нескольких сотнях ярдах от его домика. Происходило что-то подозрительное.
Двумя вечерами раньше Мак Эндрю решил вновь провести ночь на пляже. Этим утром он надрался виски с утра пораньше и позже решил отправиться в отель за еще одной бутылкой, которая должна было помочь ему провести ночные часы весело.
Он запер дверь своего домика и, щурясь от солнца, уставился на катер, бросивший якорь в полумиле от берега. Лучи заходящего солнца отражались от его высоких бортов. Откашлявшись, Брюс подумал про себя, уж не война ли началась. С тех пор как он продал свое радио, прошло немало времени. Газеты, которые он читал, были обычно не менее месячной давности.
Ничего, он узнает обо всем в баре отеля Роял Хэйтмэн. Кордер все знает. Если репортер будет в хорошем настроении, он, возможно, угостит его стаканчиком. Но сначала Мак Эндрю решил пойти на пляж.
Его шаги были нетверды, ноги едва слушались, как будто он пролежал в постели долгое время. Оставляя глубокие следы в мокром песке, Мак Эндрю плелся у самой воды и дважды чуть не упал. Только когда он поднялся чуть выше от кромки воды, его шаги стали более твердыми, но по-прежнему его качало. Инстинктивно он брел к волнорезу. Там всегда было интереснее. Прилив прибивал к берегу пустые бутылки, к которым он не был равнодушен. Однажды Маку Эндрю здорово повезло. Он нашел в песке запечатанную бутылку виски. С тех пор он проверял каждую бутылку, которую море прибивало к берегу.
