Алексей Удалов - Дар страны Мидос
Неужели такое практически осуществимо? Впрочем, Макар тут же и ответил себе: вполне осуществимо. С тем научным багажом, который здесь наработан, плюс испытания непосредственно на людях — в такие результаты можно поверить.
И все же, надо поговорить с кем-нибудь из заключенных. Может не так все плохо. А потом — Марину в охапку и бегом отсюда…
Замки камер тоже были электронными.
Макар вернулся в туалет. Охранник уже сидел, держась свободной рукой за голову и сплевывая кровь из разбитого рта. Он наверняка впервые в жизни попал в такую ситуацию.
Пригрозив санитару пистолетом, Макар подскочил и без всяких сомнений и угрызений со всей силы саданул ногой по скуле камуфлированного акселерата. Тот поймал второй нокаут.
— Где ключи от камер? — спросил Макар у замершего санитара.
«Медбрат» осторожно вынул из кармана пачку пластиковых карт и молча бросил Макару под ноги.
Макар прошелся по коридору меж камер (как тюремщик, ей-богу!), всматриваясь в надписи на карточках.
Выбрал мужчину тридцати восьми лет с полным комплексом подавления.
Сунул пистолет за пояс и открыл дверь.
Крепкий, слегка полноватый пациент в желтой пижаме, сидевший на кровати, встал и вытянулся по линейке. Его голубые глаза бесстрастно смотрели куда-то в подбородок Макару.
— Как вас зовут? — спросил Макар (хотя он уже прочел имя на табличке).
— Бак, сэр.
— Что вы тут делаете?
Мужчина так же отрешенно, но четко отвечал:
— На мне исследуют генные изменения в организме, сэр.
Его спокойствие могло означать две вещи: или дело совсем швах, или его как-то убедили, что это безвредно.
— А вы понимаете, что вы стали… э, можете стать инвалидом?
Пациент слегка удивился.
— Это ведь не имеет значения, сэр. Мне — серву — необходимо служить науке ради процветания сенсов.
— Процветания кого?..
— Вашей расы, сэр. Расы сенсов.
Что за бред? Макар потер висок.
— Какие сенсы? Вы осознаете себя? Вы же человек! Вы личность… Вспомните…
Мужчина еще больше выгнул спину.
— Слушаюсь, сэр!
Он сощурил глаза куда-то в потолок, напряженно стоял несколько секунд, затем огорченно произнес:
— Не могу вспомнить, что я человек и личность, сэр. Я знаю, что я серв. Разрешите обратиться, сэр?
Ошеломленный Макар выдохнул:
— Да.
— Я не выполнил вашего приказа, сэр. Мой долг напомнить, что это преступление карается в пределах от устного выговора до физического истребления.
Макар еще больше опешил.
— Кто вас всему этому научил?
— Очень многое я знаю с рождения, а некоторым правилам поведения меня обучил сенс, которого зовут Наставник.
Макар тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя это наваждение.
— Что вы знаете с рождения? С какого рождения? Вам 38 лет, у вас, наверное, есть семья! Они наверняка себе места не находят, ищут вас!
Пациент опять слегка задумался.
— Это я помню, сэр. Но это было в прошлой жизни. Я родился 3 месяца и 12 дней назад.
— Но вы хотите вернуться к своей семье?
— У сервов не может быть семьи, сэр. Так учил Наставник. Я помню все установки. Про семью говорили так: «Если серв встретит родственника из прошлой жизни и получит приказ сенса его убить, серв обязан сделать это так же быстро и четко, как выполняет другие приказы».
На бесстрастном лице больного появилось некое подобие удовлетворения. Видно было, что он доволен собой за четкие знания «установок». Возможно, даже ждал похвалы, если это ему в новой жизни не возбраняется.
Вобщем, полная клиника. Нашлепают армию таких сервов и пойдут дела творить… Сенсы, твою мать…
— Скажите, а что за сенсы, откуда это название?
Заключенный зашамкал губами, потом дернул головой.
— Не могу ответить, сэр. Разрешите обратиться?
Макар понял, что дело опять идет к высшей мере.
— Нет! — воскликнул он и тут же прикусил язык — его голос слишком грубо нарушил безмолвие этого склепа.
Испуганно оглянувшись на поворот коридора, Макар сказал пациенту:
— Ладно… Вы пока тут… посидите. Я… это… потом…
— Слушаюсь, сэр.
Макар захлопнул дверь.
М-да…
Хорошо, что с Мариной не успели такое сотворить. Видно, пытались, раз она так реагировала… Истерика, психоз — это ничего. Главное — она человек.
Перед глазами стояло ее лицо, полное ненависти. Он ведь для нее — один из этих изуверов. Снова от этой мысли аж прожгло.
Где она?
Макар побежал по коридору, шаря глазами по карточкам. В дальнем конце коридора, на камере № 34 было написано:
№ 773 Name: Marina
Макар нашел ключ от этой камеры, открыл дверь.
Бедная соотечественница так и сидела пристегнутая к креслу, в котором Бережной видел ее днем.
— Марина! — Макар бросился в камеру.
Девушка проморгалась сонными глазами, уставилась на него и улыбнулась.
— А, это ты, подонок! Приполз!
Он присел на корточки и поцеловал ее запястье.
— Мариночка, я ни в чем не виноват! Я ничего не знал, честное слово! Мы убежим отсюда! Как с острова вырваться — пока не знаю, что-нибудь придумаем, захватим самолет, у меня есть пистолет… — лепетал он скороговоркой и расстегивал ремни фиксаторов на кресле. — Марина, они ничего тебе не сделали? Не били тебя?..
Он получил резкий удар в ухо, от которого звезды зажглись в полумраке камеры. Следующим был толчок ногой в грудь, и полусидящий спаситель полетел на лопатки.
Гневная узница с растрепанными волосами встала на ноги и принялась футболить своего избавителя.
— Вставай давай!
Макар закрывался как мог, кое-как вскочил на ноги и попятился к двери.
— Марина, да что с тобой! Успокойся, я тебе все объясню!..
Тычками и пинками она вытолкала его из камеры и продолжала наступать.
— Ты пожалеешь, что на свет родился! — кричала она, отбивая свои маленькие кулаки о руки Макара, старавшегося подставлять под удары мягкие мышцы предплечий.
Бережной разозлился.
— Да хватит уже! Я понимаю — нервный срыв, но успокойся, времени нет!
— Молчать, серв!..
У Макара все оборвалось.
— …Что… Марина?
Девушка процедила сквозь зубы:
— Молчать, я сказала… — видя, что Макар опустил руки, она снова замахнулась ему в лицо.
Бережной сгреб ее и подтащил к двери в камеру. Теперь, когда она могла только несильно колотить головой в грудь, он, почти физически страдая, прочитал приговор.
№ 773 Name: Marina…
Серв второго уровня, специализация — конвоир, охранник, исполнитель наказаний.
