Роберт Мак-Каммон - Жизнь мальчишки (Том 2)
- Знаешь, Ребекка, что мне кажется особенно странным? За последние два или даже три года ни один человек из тех, кого я знаю, не видел Мурвуда Такстера. Вот ты, ты хотя бы раз его видела? В банке, в парикмахерской, да где угодно?
- Нет, не видела. По правде сказать, я даже не знаю, как он выглядит.
- Такой тощий высокий старикан. Всегда ходит только в черном костюме и темном галстуке-бабочке. Я точно помню, что однажды видел Мурвуда, но тогда я был еще мальчишкой. И уже тогда Мурвуд казался мне старым и высохшим как вобла. После того как у Мурвуда умерла жена, он вообще почти перестал выходить из дому. Но хотя бы раз или два за эти годы мы должны же были его видеть, как ты считаешь, Ребекка?
- Например, я в первый раз увидела мистера Притчарда. Может, они все там, в особняке Такстеров, - затворники? Сидят и носа на улицу не кажут?
- Все, кроме Вернона, - вставил словечко и я. - Пока на улице тепло, его можно встретить чуть ли не каждый день.
- Верно, как дождь, - согласился отец. - Завтра я поспрашиваю еще народ в городе. Может, кто-нибудь и видел Мурвуда в последний год.
- Для чего тебе это нужно? - нахмурилась мама. - Даже если никто его не видел, что это меняет? В субботу вечером ты сам с ним увидишься.
- Может, и увижусь. Если только он не умер, - ответил отец. Представляешь, какая это окажется новость? Что, если Мурвуд уже пару лет, как отдал Богу душу, а в городе при одном его имени люди продолжают подпрыгивать на месте?
- Но кому это нужно? Я имею в виду держать в тайне то, что Мурвуд Такстер умер? Какой тут смысл?
Отец пожал плечами, но я был уверен, что в уме он напряженно ищет ответ.
- Может быть, все дело в налогах на наследство. Или в жадных родственниках. Или с законами вышла какая-то путаница. Да что угодно может быть.
Его губы растянулись в улыбку, а глаза сверкнули.
- Точный ответ наверняка известен только одному человеку - самому Вернону Такстеру. Половина города принадлежит сумасшедшему, который разгуливает по улицам в голом виде и которого все слушаются, потому что считают, что его устами говорит его отец, Мурвуд Такстер, - это же ни в какие ворота не лезет! Помнишь ночь, когда весь город бросился спасать Зефир от наводнения? Мне уже тогда показалось, что дело нечисто. Мурвуд всегда славился тем, что умел крепко держать свои деньги в кулаке, не в его правилах раздавать свою наличность добрым самаритянам, даже если им приходится пригрозить, чтобы они проявили свою доброту.
- Возможно, за последние годы у него смягчилось сердце? - предположила мама.
- Если он действительно умер, то я вполне могу это допустить.
- Вот в субботу вечером ты и выяснишь все сам, - подвела итог мама.
Наверняка мы с отцом хоть что-нибудь да узнаем. Но до тех пор мне приходилось скрипя зубами выслушивать сладкоголосые рассказы Демона о том, каким прелестным и веселым будет ее день рождения, где, по ее словам, должен был собраться чуть ли не весь наш класс. И так же, как отец расспрашивал знакомых, давно ли им доводилось видеть Мурвуда Такстера, так и я под разными предлогами интересовался у своих одноклассников, не собираются ли они, случайно, на день рождения к Демону.
Оказалось, никто к Демону не идет. Большинство предпочитало отведать один из фирменных сандвичей Демона с собачьими какашками, только не оказаться во власти ее огненноволосой, козявчатой и ведьмовской родни. В ответ я божился, что лучше буду ходить по раскаленным углям и целовать в лысину того русского мужика, что стучал башмаком по столу, чем соглашусь пойти к Демону на вечеринку нюхать ее вонючую родню.
Я так говорил, само собой, предварительно удостоверившись в том, что Демона нет поблизости. По завершении этого краткого расследования мне даже стало ее чуточку жаль: я так и не нашел ни одного мальчика или девочку, которые бы собирались к Бренде на ее званую вечеринку.
Не знаю, почему я сделал это. Быть может, потому, что представил себе, что ты чувствуешь, когда приглашаешь на свой день рождения целый класс, сулишь всем мороженое, газировку и всякие пирожные, говоришь, что никаких подарков не нужно, только, ради Бога, приходите, а они все как один отвечают только "нет и нет". На свете нет ничего обидней и больнее слова "нет", но я был уверен, что Демону доведется услышать это слово еще десятки и сотни раз. Я все равно не мог пойти к ней; дать слабину означало положить начало еще большим бедам. В четверг после школы я отправился на Ракете к магазину Вулворта на Мерчантс-стрит и специально для Демона купил за пятьдесят центов поздравительную открытку "С днем рождения" с щенком в смешном колпачке. На развороте открытки, под полагающимися по такому случаю стихами, напечатанными красивым шрифтом с завитушками, я подписал: "Поздравляем с днем рождения. Твои одноклассники" и сунул открытку в красивый розовый конверт. В пятницу до начала занятий я проскользнул в класс раньше всех и положил конверт Демону на парту. Слава Богу, никто меня не заметил; я бы этого не пережил.
После звонка мы оказались во власти Луженой Глотки. Я услышал, как за моей спиной Демон удивленно хмыкнула и вынула из конверта открытку. Луженая Глотка стала орать на парнишку по имени Рэгги Даффи, отчитывая его за то, ч(tm) тот позволил себе на уроке жевать виноградную жвачку. Это входило в наш обширный план борьбы с Луженой Глоткой: путем проб и ошибок нам удалось выяснить, что нашей училке ненавистен запах виноградной жвачки, и потому каждый день кто-нибудь обязательно приходил в класс с полным ртом тягучей розовой массы, из которой надувались отличные пузыри.
Позади меня раздался всхлип.
И наступила тишина. Один-единственный звук, от которого могло разорваться сердце. Подумать только, всего за пятьдесят центов можно купить счастливую слезу!
Во время большой перемены Демон бегала по школьному двору, демонстрируя всем и вся свою поздравительную открытку. У всех оказалось достаточно сообразительности, чтобы сделать вид, что они, само собой разумеется, заранее знали о сюрпризе. Ладд Дивайн, крепкий высокий парень с рыжими волосами ежиком, уже в ту пору демонстрировавший все признаки звезды большого футбола быстрые ноги, сильные и далекие пассы и любовь к нанесению телесных повреждений противнику, - услышав краем уха, что девочки считают весьма милым то, что кто-то поздравил Демона с днем рождения, объявил, что это именно он и никто другой купил у Вулворта открытку. Я не стал ему возражать. Не прошло и пяти минут, как Демон уже взирала на Ладда с любовью в глазах и пальцем в ноздре.
В субботу вечером точно в назначенное время мистер Притчард подкатил к нашему дому на своем черном лакированном авто.
- Следи, пожалуйста, за своими манерами! - напутствовала меня мама; это наверняка относилось и к отцу. Как и было велено, мы не стали наряжаться в костюмы и галстуки; "повседневной одеждой" в нашем случае служили рубашки с короткими рукавами и чистые голубые джинсы. Вслед за отцом я забрался на заднее сиденье лимузина, обнаружив, что попал в пещеру со стенами, обитыми кожей и норковым мехом. Водитель, мистер Притчард, сидел впереди, его и нас разделял экран из чистого прозрачного пластика. Тронувшись с места, мистер Притчард повернул на Тэмпл-стрит, и наша поездка началась. Мотор работал настолько бесшумно, а рессоры были такими мягкими, что казалось, что мы не едем, а плывем над поверхностью улицы.
