Роберт Джордан - Конан непобедимый (Черный камень Аримана)
Он вытащил ее и бережно опустил на землю возле колодца.
- Ты... - она прикусила губу и сверкнула на него глазами снизу вверх. - Тебе не обязательно быть таким грубым, - сказала она почти беззвучно.
Вместо ответа он расстегнул свой пояс и прислонил ножны с мечом к колодцу.
- Что... что ты собираешься делать?
- Ты что-то говорила о вознаграждении. - Он выскользнул из своей набедренной повязки. - И поскольку я уже отчаялся услышать из твоих уст хоть слово благодарности, я все равно свое получу.
- Так ты простой насильник, - горько сказала она.
- Это очень похоже на слово оскорбления, девушка. О насилии не может быть и речи. Тебе нужно только сказать "стой" - и я со своей стороны могу тебе обещать, что ты уедешь отсюда нетронутой, словно девственница.
Он улегся на нее, и несмотря на то, что она забарабанила кулаками по его плечам и выкрикнула дикое проклятие, к словечку "стой" однако же не прибегла, и очень скоро их восклицания зазвучали совершенно иначе, потому что она была пылкой цветущей женщиной, а в женщинах Конан кое-что понимал.
Пока он снова надевал свою набедренную повязку и застегивал пояс, она искала среди вещей убитых что-нибудь, чем можно было бы прикрыть наготу. Ее собственную одежду, как она сказала, негодяи порвали в клочья. Ему пришло в голову, что она выбирает себе оружие, однако у него не было сомнений, поворачиваться ли к ней спиной, даже тогда, когда она будет вооружена.
Он наполнил водой свою флягу из выделанной козьей кожи и приторочил ее к седлу.
- Подожди! - крикнула она. - Как тебя зовут?
На ней были солнечно-желтые, не особенно чистые шаровары, и изумрудно-зеленая куртка, которая была ей чересчур узка на груди, а на талии болталась свободно. Золотая лента с бахромой охватывала рыжие волосы, поднимая их над лицом. Ленту она вытащила из мешка одного из убитых, как успел заметить Конан.
- Конан, - ответил он. - Конан из Киммерии. А ты?
- Мое имя Карела, - гордо произнесла она. - И притом Карела из той страны, где нахожусь - по мере надобности. Скажи-ка, эти пилигримы, за которыми ты гонишься, - они что-то украли у тебя? Что-то важное? Я не в состоянии представить себе тебя набожным человеком, Конан из Киммерии.
Если он ей расскажет о подвесках, она бесспорно захочет участвовать в этом деле. То, как она умеет владеть саблей, не оставляло сомнений - она стоит воина-мужчины. Но он не хотел бы брать ее с собой. Если она почует запах десяти тысяч золотых, ему придется спать с открытыми глазами, давала она там клятву или не давала. В этом-то он был уверен.
- Да, кое-что важное для одного человека из Шадизара, - вскользь пояснил он. - Танцовщица, которая сбежала с этими пилигримами. А может быть - и это вполне вероятно, кстати, - они ее украли. Как бы то ни было, он влюблен в нее до глупости и готов заплатить пять золотых, если получит ее назад.
- Не много для прогулок по этой стране. Здесь бродят опасные бандиты, вроде этих сукиных сынов. - Она метнула взор на трупы, которые Конан оттащил подальше от колодца.
- Я ищу пилигримов, а не бандитов, - возразил он с улыбкой. - Они не окажут серьезного сопротивления. Будь здорова, Карела.
Он повернулся, чтобы уехать прочь, но ее следующая реплика заставила его остановить коня.
- Так ты не хочешь знать, где эти пилигримы?
Он удивленно воззрился на нее, и она встретила его взгляд большими зелеными глазами, совершенно невинными.
- Если ты знаешь, где они, почему ты до сих пор не упоминала об этом? И вообще, почему ты говоришь о них только сейчас? Мне кажется, на тебя непохоже добровольно рассказывать такие вещи.
- Эти шакалы - они совершенно вывели меня из терпения. - Она скроила гримаску, но ее взгляд быстро снова стал ясным. - Я была помешана от ярости, Конан. У меня была потребность излить ее на кого-нибудь. Но ведь ты, в конце концов, спас мне жизнь.
Конан задумчиво кивнул. Ее объяснение могло быть и правдой. Однако столь же вероятно могло быть и то, что она решила направить его по ложному пути. Но он все равно потерял след пилигримов, и ему предстояло, так или иначе, ехать наугад.
- Где ты их видела?
- К северу отсюда. Они стояли лагерем под каким-то невысоким холмом. Я покажу тебе. - Она вскочила в седло своего вороного. - Ну что, ты хочешь, чтоб я провела тебя в их лагерь или ты будешь стоять тут целый день?
Он не видел иной возможности заставить ее говорить, кроме как снова окунуть ее в колодец. Он отбросил край своего плаща, чтоб рукоять меча была свободна, и сделал ей знак трогаться в путь.
- Я знаю, - сказала она, улыбнувшись, и ударила коня пятками. - Тебе пейзаж нравится.
Да, здесь она права, подумал он. Однако он постоянно следил за ней одним глазом, потому что предательство с ее стороны считал вполне вероятным. Запасные лошади скакали за ними.
Глава восьмая
Остаток дня они ехали на север по холмистой равнине, на которой изредка встречались низкие кустарники. Когда они становились лагерем на ночь, Конан поинтересовался:
- Далеко они еще?
Карела пожала плечами. Ее крепкие круглые груди, казалось, вот-вот порвут зеленую куртку.
- Если мы отправимся в путь на рассвете, то будем там еще ранним утром.
Она принялась обламывать тонкие ветки кустов, росших поблизости, для костра, но он пинком разбросал хворост.
- Нам лучше никому не выдавать нашего присутствия, - буркнул он. Почему ты вообще думаешь, что они еще там?
Она спрятала кресало обратно в свой заплечный мешок и улыбнулась ему, развеселившись.
- Если они и ушли, то ты по меньшей мере будешь ближе к ним, чем был до сих пор. Кто этот человек из Шадизара, который хочет вернуть невольницу?
- Если мы выступаем рано, то сейчас нам лучше спать, - ответил он, никак не реагируя на ее вопрос, и она улыбнулась снова.
Он укрылся своим плащом, однако не уснул. Вместо этого потихоньку наблюдал за ней. Она завернулась в одеяло, которое служило попоной ее вороному, а в качестве подушки использовала высокое седло из выделанной красной кожи. Он совершенно не верил, что она не задумала исчезнуть среди ночи со всеми лошадьми, однако через несколько минут он действительно убедился в том, что она собирается спать.
Ночь была соткана из глубокого мрака, звезды сверкали, как алмазы на черном бархате. Конан все еще не смыкал глаз. Выглянул прибывающий серп луны, и когда он поднялся над ним, Конан вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Незаметно он вытащил из ножен кинжал с узким лезвием, расстегнул бронзовую пряжку, скалывающую его плащ, и ползком скользнул в ночь. Трижды он проползал вокруг лагеря, и все это время чувствовал на себе глаза, но он не только не видел никого, но и не нашел следов, которые мог бы оставить невидимый шпион. И внезапно чувство, что кто-то за ним наблюдает, исчезло. Еще раз он обошел лагерь, но снова ничего необычного не заметил. Злой на самого себя он встал и вернулся назад к своему плащу. Карела все еще спала. Обессиленный, он укрылся плащом. Во всем виновата женщина. Он все время ждал предательства с ее стороны - и из-за этого начал видеть и чувствовать вещи, которых не существует.
