Клиффорд Саймак - Миры без конца
Голос Ферриса продолжал звучать и, наконец, дошел до него:
— …Гизи мягко наступал на нас. Он хотел заменить Реймера тем, кто будет продолжать его линию. И он выбрал вас, Блэйн, из всех сотрудников он выбрал вас. — Он снова бурно расхохотался. Это чертовски хорошо показывает, как может ошибаться человек.
— Да, — согласился Блэйн.
— Тогда мы убили его, прежде чем о назначении мог кто-либо узнать, но вы обыграли нас, Блэйн. Вы оказались быстрее. Как вы узнали о нем? Как поняли, что нужно делать?
— Не знаю.
— Выбор, — сказал Феррис. — Выбор был безупречным.
— Вы хотели всех одурачить.
Феррис кивнул.
— Я говорил с Эндрюсом. Он будет с нами. Ему, конечно, это не понравилось, но он ничего не может поделать.
— Вы сильно рискуете, Феррис, рассказывая мне все это.
— Вовсе нет. Вы наш. Теперь вы не можете выйти из игры. Если вы скажете хоть слово, то погубите Союз… но у вас не будет такой возможности. С этого момента, Блэйн, к вашей спине приставлен пистолет, за вами постоянно будут следить. Не пробуйте делать глупостей, Блэйн. Вы мне понравились. Мне понравилось, как вы действовали. Эта штука с «Образованием» совершенно гениальна. Вы играете с нами, и это будет полезно для вас. У вас нет другого выбора, кроме как играть с нами. Вы в игре, вбейте это себе в голову. В качестве начальника отдела «Записей» вы будете хранить все доказательства, вы не можете вычеркнуть тот факт, что… Давайте, выпьем.
— Я совсем забыл, — сказал Блэйн.
Он взял стакан и выплеснул его содержимое в лицо Феррису. Словно продолжая движение, рука Блэйна выпустила стакан, который со звоном упал на пол, и схватила бутылку.
Пауль Феррис вскочил на ноги, протирая руками глаза. Блэйн тоже вскочил, бутылка описала дугу и попала точно в цель. Она разбилась о голову главаря банды, и тот рухнул на ковер. По волосам потекли струйки крови.
Секунду Норман Блэйн стоял неподвижно. Комната и человек на полу внезапно стали яркими и отчетливыми, рисунок ковра врезался в память. Он поднял руку и увидел, что все еще сжимает горлышко бутылки с острыми, неровными краями. Отшвырнув горлышко, он побежал, сгорбившись в ожидании пули, прямо к окну. Уже в прыжке он закрыл руками лицо. Выбив собой стекло, он вылетел наружу.
Он приземлился на гравийной дорожке и катился, пока его не остановил густой кустарник, затем быстро пополз к стене. Но стена гладкая, вспомнил он, никому не перебраться через нее. Гладкая и высокая, и только одни ворота. За ним станут охотиться и убьют. Подстрелят, как кролика в зарослях. У него нет ни одного шанса.
У него нет пистолета, и он не умеет драться. Он может только прятаться и убегать, однако здесь негде спрятаться и некуда далеко бежать. Но я рад, что сделал это, сказал себе Блэйн.
Это был взрыв протеста против семисотлетнего позора, утверждение древней, погибшей святыни. Взрыв должен был произойти давно, теперь он уже бесполезен и является лишь символом, о котором будет знать только Норман Блэйн.
Сколько таких символов, подумал он, можно насчитать в окружающем мире?
Блэйн услышал топот ног, крики и понял, что это продлится недолго. Он спрятался в кустах и старался придумать, что можно сделать, но куда бы он ни побежал, везде лишь голые стены, и сделать он ничего не мог.
С верха стены вдруг раздался чей-то шепот. Блэйн вздрогнул и вжался в самую гущу кустарника.
— Псст! — снова раздался голос.
Хитрость, неистово подумал Блэйн. Хитрость, чтобы выманить меня. Затем он увидел веревку, свисавшую со стены, где ее освещало разбитое окно.
— Псст! — еще раз сказал голос.
У Блэйна появился шанс. Он выскочил из кустов и побежал по дорожке к стене. Веревка была реальной и держалась на маленьком якоре. В порыве отчаяния Блэйн полез по ней, как обезьяна, схватился за край стены, подтянулся. Сердито рявкнул пистолет, пуля ударилась в стену, срикошетила и с визгом улетела в темноту.
Не думая об опасности, Блэйн перевалился через стену, ударился о землю так, что перехватило дыхание, и скорчился от боли, задыхаясь. Звезды неторопливо кружились у него перед глазами.
Он почувствовал, как чьи-то руки поднимают, несут его, услышал хлопанье дверцы, затем шум мотора, когда машина рванулась в ночь.
11
Лицо что-то говорило ему, и Норман Блэйн пытался узнать его; он знал, что когда-то видел его. Но узнать он не смог и тогда закрыл глаза и попытался уйти в тихую и спокойную темноту. Но темнота оказалась не спокойной, а резкой и полной боли, тогда он снова открыл глаза.
Лицо продолжало что-то говорить ему и склонилось еще ближе. Блэйн почувствовал, как на него падают брызги слюны. И пока человек что-то говорил Блэйну, он вспомнил это лицо. Прошлым утром его выловил на стоянке Болтун, и теперь он снова был здесь, с придвинутым почти вплотную лицом, и слова опять лились с его губ.
— Перестань, Джо, — раздался еще один голос. — Он еще не пришел в себя. Ты слишком сильно ударил его, он ничего не соображает.
Блэйн узнал и этот голос. Он поднял руку, оттолкнул говорящее лицо и с трудом сел, прислонившись спиной к стене.
— Привет, Коллинз, — сказал он второму голосу. — Как ты здесь очутился?
— Меня привезли, — ответил Коллинз.
— Да, я слышал…
Интересно, где я, подумал Блэйн. Вероятно, старый подвал — подходящее место для заговорщиков.
— Ваши друзья? — спросил он.
— Оказалось, друзья.
Снова появилось лицо Болтуна.
— Уберите его от меня, — сказал Блэйн.
Еще один голос велел Джо убраться. Блэйн узнал и этот голос.
Лицо Джо исчезло.
Блэйн поднял руку и вытер ладонью лицо.
— Далее, — сказал он, — я найду здесь и Ферриса.
— Феррис мертв, — проронил Коллинз.
— Не думала я, что у вас есть мужество, — сказала Люсинда Сайлон.
Он отвернулся от грубой поверхности стены и, наконец, увидел их, стоящих рядом — Коллинза, Люсинду, Джо и еще двоих, которых он не знал.
— Он больше не будет смеяться, — сказал Джо.
— Я ударил его не так уж сильно.
— Достаточно сильно.
— Откуда вы знаете?
— Мы проверили, — сказала Люсинда.
Он вспомнил, как прошлым утром она сидела за столом напротив него, вспомнил ее спокойствие. Она по-прежнему была спокойна. Она из тех, подумал Блэйн, кто может проверить — тщательно проверить мертв ли человек.
Это оказалось не слишком трудно. Когда Блэйн полез через стену, поднялась суматоха. Охранники выскочили за ним, и было легко проникнуть в дом и убедиться, что Феррис мертв.
Блэйн поднял руку и пощупал на голове за ухом шишку. Она приняла меры и ко мне, подумал он, приняла меры, чтобы я очнулся не слишком быстро и не наделал им хлопот. Он с трудом поднялся на ноги и стоял, пошатываясь и опираясь рукой о стену.
