Фредерик Пол - Джем
Змеи? Он содрогнулся при этой мысли и, как дружина, выскочил из ямы. Это был самый настоящий земной страх, которому не было места на Клонге. Вряд ли это было нечто большее, чем гнездо крыс. Дэнни закричал:
— Моррисей!
Биолог находился в нескольких метрах от него. Он занимался садками растений, завернутых в пластиковые конверты.
— В чем дело?
— Я выкопал проход в туннель. Хочешь взглянуть?
Моррисей взглянул на саженцы, на яму Дэйлхауза, сказал:
— Конечно, но сначала я закончу посадки. Не копай больше, подожди меня.
Это был приятный приказ и Дэнни принял его с благодарностью. Он уже привык подчиняться. Даже, когда ему поручили копать нужник, он был подручным для любого, более ценного члена экспедиции, которому нужны были рабочие руки. Харриет он помогал устанавливать радио, Моррисею — таскать его саженцы и удобрения, Кербо — отыскивать томаты в банках и кухонную утварь, исчезнувшую во время шторма. В общем — любому. Уже дважды ему приходилось опоражнивать химический туалет с корабля, которым они временно пользовались, в мелкие ямы, которые он же и выкапывал где-нибудь в окрестностях лагеря. Никто не желал ждать, пока он закончит свою работу по устройству нужника. Более того, все они даже мешали ему закончить ее, отвлекая на другие работы. Это было неприятно. Но все же он на Сыне Кунга! Он вдыхал в себя запахи Клонга, похожие и одновременно не похожие ни на что земное. Он видел ландшафты планеты, немного, пока, но он еще увидит все.
А пока он был именно тем, чем и должен был быть в компании специалистов. Он не был поваром, не был фермером, не был врачом, не был радиоспециалистом. Он не обладал ни одним из полезных навыков на этой стадии искусства, которыми обладали остальные. Сейчас в экспедиции он был вне дела, и так будет продолжаться до тех пор, пока они не вступят в контакт с разумными существами, и тогда он сможет применить свои знания, ради которых его и взяли в экспедицию. Ну, а пока он был на подхвате.
Русский пилот Капелюшников позвал его:
— Эй, Дэнни, я принес тебе попить. Возмести свой пот!
— С удовольствием.— Дэнни с удовлетворением заметил, что Каппи поднял вверх стакан, в котором было на сантиметр воды. Русский широко улыбался. Дэйлхауз жадно проглотил воду, вытер губы, затем влажный лоб. Капелюшников был прав насчет пота. В этом жарком влажном климате они все обливались потом. Капелюшников только что закончил работу по монтажу дистиллятора. Он пока что работал от паяльной лампы. Позже он будет перенесен на берег озера и будет приводиться в действие солнечной энергией. Но сейчас он был необходим здесь: экспедиция нуждалась в питьевой воде.
— Хорошо, да? — спросил Капелюшников. — Судя по всему, тебе стало лучше, значит ты выпил не яд. О'кей. Тогда пойдем, принесем попить Гаше.
Переводчица взяла на себя обязанности руководителя при установке лагеря, и никто не возражал. Половину своего времени она проводила на радиостанции, ища связь, другую половину времени выдавала задания и контролировала их выполнение. Может, она и правильно поступила, подумал Дэйлхауз. Она была самым упрямым человеком в экспедиции, и никто не хотел спорить с нею. К тому же она была очень малопривлекательна внешне. Однако она с благодарностью приняла воду.
— Благодарю за то, что смонтировали дистиллятор. И, нечно, за нужник, Дэнни. А теперь если вы оба...
— Я еще не закончил,— поправил ее Дэнни.— Джим сначала хочет осмотреть дыру. Есть что-нибудь новенькое по радио?
Харриет улыбнулась поджатыми губами.
— Мы получили радиограмму от Пипов.
— О том парне, который пропал?
— Нет. Взгляните.—Она подала им пленку с факсимиле и прочитала наизусть:
"Народная Республика протягивает руку дружбы второй экспедиции, прибывшей на Дитя Кунга. Благодаря мирному сотрудничеству мы достигнем блистательных результатов на пользу всему человечеству. Мы приглашаем вас на празднование 1500-летия трудов Конфуция, в честь которого названа наша звезда".
Дэйлхауз был поражен:
— Ведь это один из ваших праздников. Верно?
— Ты сегодня прекрасно информирован, Дэнни. Этот праздник в декабре. Это поистине ответ Конфуция Ханукке.
Дэнни нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Но ведь сейчас у нас октябрь!
— Молодец, Дэнни. Так как же ты истолкуешь их предложение?
— Не знаю. Что-нибудь вроде того, что просят не соваться к ним пару месяцев.
— Видимо, так. Впрочем, нельзя сказать, что они недружественно отнеслись к нам, — сказала Харриет, рассматривая пленку. — Обратите внимание, что они называют имя Конфуция с латинским произношением, а не Кунг Фу-цзе, как он произносится по-английски. Уже одно это говорит о почтительном к нам отношении. Но...— она нахмурилась, глядя на ленту. Глаза ее были слегка выпучены, как у кролика, так как она носила толстые контактные линзы.— Но с другой стороны она не преминула упомянуть, что мы вторая экспедиция.
— Что подчеркивает то, что они первые. Но какая разница? Пусть даже они и первые, но согласно международных соглашений, они не могут установить территориальные претензии ни на что, кроме области с радиусом пятьдесят километров вокруг их основной базы.
— Но они указывают на то, что они могут объявить часть планеты своею собственностью.
Каппи надоели эти разговоры.
— А от Ойли нет любовных писем?
— Пока ничего. Теперь, насчет нужника...
— Минутку, Харриет. А что с тем Паком, который попал в беду?
— Он все еще в опасности. Хочешь послушать последнюю ленту? — Она не ждала ответа, а включила плейер, зарядив в него кассету. Это был автоматический сигнал о помощи — каждые тридцать секунд кодированный СОС, затем пять секунд для пеленгирования. Между сигналами, когда микрофон был включен, были слышны окружающие звуки.
— Все шумы я обрезала. Вот голос человека.
Ни Дэйлхауз, ни Капелюшников не знали урду.
— Что он говорит?—спросил пилот.
— Просит помощи. Но он в плохом состоянии. Почти все время он молчит и стонет.
Из плейера исходили странные звуки, как будто передавали концерт оркестра народных инструментов аборигенов Австралии.
— Что это, черт побери? — спросил Дэйлхауз.
— Это,— сказала она,— тоже язык. Я поработала над ним и могу определить несколько ключевых моментов. У них какие-то неприятности, но я не уверена, что именно.
— Во всяком случае, им полегче, чем Паку,— хмыкнул Капелюшников.— Идем, пора работать.
— Да, этот мужик...
— Нет, не мужик! Есть более важные вещи, чем дерьмо, Гаша!
Она молчала, глядя на пилота. Капелюшников был почти также бесполезен сейчас, как и Дэйлхауз. Может даже больше. После того, как появятся первые контакты, понадобится и искусство Дэнни. Во всяком случае, они все надеялись, что вступят в контакт с разумной жизнью. А искусство пилота — это пилотирование. Управление космическим кораблем, автомобилем, может, даже лодкой. Но на Клонге не было ничего подобного.
