Клиффорд Саймак - Всякая плоть - трава
- Мне кажется, - сказала Нэнси, - в Милвилле есть что-то такое, что может быть полезно всему миру и чего пока в мире недостает. Некий катализатор, благодаря которому в человеке вспыхивает искра творчества.
Особый голод, неутолимая пустота внутри, которая заставляет стремиться к величию.
- Голод и пустота внутри, - повторил я. - У нас тут есть семьи, которые тебе могут все до тонкости порассказать про голод и пустоту внутри.
Я не шутил. В Милвилле иные семьи живут впроголодь - не то чтобы умирают с голоду, но вечно недоедают, и едят не добротную, вкусную и полезную пищу, а так, что придется. Три такие семьи я мог назвать с ходу, не задумываясь.
- Брэд, - сказала Нэнси, - тебе, видно, не по душе эта моя затея.
- Да нет, я не против. Какое у меня право говорить что-то против.
Только уж, пожалуйста, пиши так, как будто ты тоже наша, здешняя, а не гостья - поглядываешь со стороны и посмеиваешься. Постарайся нам хоть немного посочувствовать. Попробуй влезть в шкуру тех, про кого пишешь. Это будет не так уж трудно, все-таки ты столько лет жила в Милвилле.
Нэнси засмеялась, но на этот раз её смех прозвучал невесело.
- Я очень боюсь, что у меня просто ничего не выйдет. Начну, изведу гору бумаги, но все время надо будет возвращаться к началу, и менять, и переделывать, потому что меняются люди, про которых пишешь, или начинаешь смотреть на них другими глазами и понимать по-другому... и до конца я дописать не сумею. Так что можешь не беспокоиться.
Вероятно, она права, подумал я. Чтобы написать книгу, чтобы довести её до конца, тоже нужно ощущать голод, пустоту внутри, только это совсем другой голод. А Нэнси вряд ли так голодна, как ей кажется.
- Надеюсь, - сказал я. - То есть, надеюсь, что ты напишешь свою книгу. И это будет хорошая книга, я уж знаю. Иначе просто быть не может.
Я старался как-то искупить недавнюю резкость, и Нэнси, видно, это поняла. Но ничего не сказала.
Экая глупость, ребячество, корил я себя. Разобиделся, распетушился, как заправский провинциал. А не все ли равное Не все ли мне равно, что она там напишет, когда я и сам только сегодня стоял посреди улицы и чуть зубами не скрипел от ненависти к этому убогому городишке, к жалкому географическому ничтожеству под названием Милвилл.
А рядом сидит Нэнси Шервуд. Та самая, с которой на заре нашей юности мы ходили, взявшись за руки... Та, кого я вспоминал сегодня, когда бродил по берегу реки, пытаясь убежать от самого себя.
Что же случилось, не пойму... И вдруг Нэнси спросила:
- Что случилось, Брэд?
- Не знаю. Разве что-нибудь случилось?
- Не ершись, пожалуйста. Ты же сам знаешь, что-то неладно. Что-то у нас с тобой нехорошо.
- Наверно, ты права. Все как-то не так. Я думал, когда ты вернешься, будет совсем по-другому.
Меня тянуло к ней, мне хотелось её обнять - и, однако, даже в эту минуту я понимал, что хочу обнять не эту Нэнси Шервуд, которая сидит рядом в машине, а ту, прежнюю подругу далеких-далеких дней.
Посидели, помолчали. И Нэнси промолвила:
- Давай как-нибудь в другой раз попробуем начать сначала. Давай забудем этот разговор. Как-нибудь вечером я надену свое самое нарядное платье и мы с тобой поедем куда-нибудь, поужинаем вместе и немножко выпьем.
Я повернулся, протянул руку, но она уже отворила дверцу и вышла.
- Спокойной ночи, Брэд, - сказала она и побежала по дорожке к дому.
Я сидел и слушал, как она бежит по дорожке, потом по веранде.
Хлопнула входная дверь, а я все сидел в машине, и эхо быстрых легких шагов все ещё отдавалось где-то у меня внутри.
5
Поеду домой, говорил я себе. Даже не подойду к своей конторе и к телефону, который ждет на столе: сперва надо все путем обдумать. Ведь если, допустим, я пойду, сниму телефонную трубку и один из тех голосов отзовется - что я скажу? В лучшем случае - что я был у Джералда Шервуда и получил деньги, но, прежде чем браться за работу, которую они мне предлагают, надо же все-таки понять, что к чему. Нет, это не годится: что толку бубнить заранее заготовленные слова, точно тупица по шпаргалке? Так я ничего не добьюсь.
И тут я вспомнил, что сговорился с Элфом Питерсоном с утра пораньше отправиться на рыбалку, и преглупо обрадовался: значит, утром некогда будет идти в контору!
Вряд ли что-либо менялось оттого, сговорился я насчет рыбалки или не сговорился. Вряд ли тут что-либо могло измениться, какими бы рассуждениями я себя ни тешил. В ту самую минуту, как я давал себе клятву немедленно ехать домой, я уже знал, что неминуемо окажусь в конторе.
На Главной улице было тихо и безлюдно. Почти все магазины уже закрылись, только редкие машины ещё стояли у обочин. Перед "Веселой берлогой" толпилась кучка фермеров - видно, собралась компания выпить пива.
У конторы я остановил машину и вылез. Вошел и даже не потрудился повернуть выключатель. Было не так уж темно: в окно падал с перекрестка свет уличного фонаря.
Я подошел к письменному столу, протянул руку, хотел снять трубку... телефона не было!
Я стоял столбом, смотрел на стол и глазам не верил. Наклонился, провел по столу ладонью, обшарил его весь, будто вообразил, что телефон вдруг стал невидимкой и если его не углядишь, то нащупать все-таки можно.
На самом деле ничего такого а не думал. А просто никак не мог поверить собственным глазам.
Потом я выпрямился и застыл, а по спине у меня бегали мурашки.
Наконец медленно, с опаской я повернул голову и оглядел все углы, вдруг там затаилась какая-то мрачная тень и подстерегает... Но нигде никто не прятался. И ничего в конторе не изменилось. Все было в точности как днем, когда я уходил, каждая мелочь на прежнем месте - только телефон исчез.
Я зажег свет и обыскал комнату. Пошарил по углам, заглянул под стол, перерыл все ящики, перебрал папки в шкафу.
Телефона как не бывало.
Впервые я по-настоящему струхнул. Может, кто-то нашел этот телефон?
Ухитрился залезть в контору или каким-то образом отпер дверь - и стащил аппарат? Но зачем, почему? Он вовсе не бросался в глаза. То есть, конечно, у него нет ни диска, ни проводов, но если посмотреть в окно с улицы, вряд ли можно было это заметить.
Нет, скорее, тот, кто прежде оставил этот телефон у меня на столе, вернулся и забрал его. Может быть, это означает, что те, кто мне звонил и предлагал работу, передумали: решили, что я им не подхожу. И забрали телефон, а тем самым взяли назад и свое предложение.
Если так, остается одно: забыть об этой работе и вернуть деньги. Не так-то легко будет их вернуть. Они нужны мне, ох, как нужны - просто позарез!
Потом я сидел в машине и тщетно пытался понять - что же дальше? - но так ничего и не надумал, включил мотор и медленно покатил по Главной улице.
