Владимир Голубев - 1894
— Вернемся назад. Тот ручей грохотал. Там водопад и скалы, — поддержал Петька.
— Сегодня мы не гонимся за результатом, мы изучаем сам процесс, — поставил точку Ершов, — и ведите себя, пожалуйста, тише. Здесь сердце каньона! Здесь дух каньона, а он требует покоя. Здесь дух тишины, дух Белого Безмолвия. Вы видите, что даже яркое солнце не в силах растопить остатки льда?!
Николай прошел по камням, выбирая удобное место. Стук его сапог, подбитых большими медными подковками, разнесся по каньону. Ершов вспомнил псевдоиндейское заклинание духов, придуманное экскурсоводом на потеху глупым туристам, и постарался пропеть его ближе к оригиналу.
— Это псалом? На ихнем? — Петька не разобрал ни слова.
— Не мешай! — Николай окинул взглядом холм по ту сторону заводи.
— Этот холм не зря привлек к себе моё внимание! Что ж, он выглядит так, будто полон золота, — пошутил Ершов.
— Скоморох, — еле слышно прошептал Прокоп Лукич, и сплюнул.
Петька потащил кирку, лопату и лоток через ручей к холму. У самой воды, он подцепил полную лопату земли, бросил ее в лоток, присел на корточки и, погрузив его в ручей, стал промывать землю. Он делал это уже в десятый раз. Каждый «улов» составлял не меньше грамма мельчайших золотых частичек, но Ершов приказывал выплескивать добычу в ручей, чтобы не спугнуть удачу. Вот и сейчас долго не было видно золота. Петька, чтобы ускорить дело, поставил лоток на землю, и стал руками выбирать крупную гальку и щебень. Прокоп Лукич присел на корточки и помог Петьке. На дне лотка остался тонкий слой грязи. Петька промыл её пару раз, энергично работая скребком, и на дне открылся слой темного песка, на котором с трудом проглядывали два десятка золотых чешуек.
Ершов быстро пересчитал крупинки золота, и выплеснул грязь в ручей.
— Вдвое больше, чем в том большом ручье, — довольно произнес Николай, — пока «недолет». Пошли вверх по течению! Прокоп Лукич, пора подключаться нам с тобой.
Они встали через каждые двадцать метров, и началась тщательная промывка и точный пересчет золотых крупинок.
— У меня всего пять! Нужно спуститься вниз по течению, — закричал Николай, который стоял выше всех.
— У меня почти полсотни, два раза сбился со счета. Попалось две бусинки! — довольно заявил Петька, — мне можно оставить «улов»?
— Тогда делаем пробы вокруг твоего места, — решил Ершов, умолчав о просьбе Пети. Тот уже выбрал золото при пересчете, и не замедлил упрятать его в кисет.
В трех шагах выше по течению, от последней промывки рыжего Петьки, были намыты те же жалкие пять крупинок, что получил Николай.
— Баста! — перешел на итальянский Ершов, — Завтра возьмем полсотни человек. Будем строить запруду, рыть шурфы, определяя размеры жилы.
— Не мешало бы поставить здесь избушку. До лагеря два часа пути, — проявил практичность Прокоп Лукич.
— Именно!!! Накинь еще дюжину плотников, только староверов брать не надо. Молчок! — изобразил страшную тайну Ершов.
* * *— От нас не спрячешься! Мы тебя обязательно найдем! — приговаривал Ершов, будто это он сам, а не рабочие, бил шурфы и промывал в лотке песок. Золотая жила, как бы, оборвалась в пяти метрах от берега, уйдя в глубину холма. Ершов не верил в неудачу, и вместо рытья шурфов приказал копать канаву по всей ширине жилы.
Выбрав породу на пять метров в глубину, рабочие на самом деле стали выносить обычную гальку.
— В заводи золота на пару тысяч рублей по-плохому, по-хорошему — на пять. Та порода, что мы вынули, даст еще столько же, — успокаивал Ершова Прокоп Лукич.
— Нет! Не уговаривай! Это первая попытка, первая проба! Как она себя покажет, так и дело наше пойдет. Последний ряд ям, что пересекает склон, там, где уже нет жилы, нужно продолжить на двадцать метров вверх по течению ручья. Будем рыть ямы через каждые два метра.
— Думаешь, оползень?! — уловил мысль Ершова Прокоп Лукич.
— Проверить не мешает, — усмехнулся Николай. Рыть шурфы и промывать в ледяной воде грунт предстояло не ему, а рабочим.
Отступив на два метра от последней ямы, рабочие начал долбить шурфы. Солнце клонилось к западу, скоро должно было стемнеть.
— Промывку можно сделать утром. А сегодня пусть роют. Прокоп Лукич, распорядись, и пойдем в лагерь. Завтра! Мы всё узнаем завтра.
* * *Только самая последняя яма в горизонтальном ряду, вдоль холма, дала немного золота. Несколько золотых чешуек, след от золотой жилы. Ершов тут же наметил ещё пять штреков, и был готов сам долбить грунт, но понимал, что только замедлит работу. Молодые парни копали ямы, внешне не торопясь, но споро. Создавалось впечатление, что они выбрасывают наверх сухой песок, так быстро мелькали лопаты.
Середина нового ряда дала самые богатые золотом пробы. Ершов наметил сразу три ряда ям, рабочих в его распоряжении было достаточно. К концу дня штреки поднялись вверх до самой вершины холма, и начали спускаться вниз по склону. Стало достаточно рыть по три ямы в ряд, и вдвое увеличить расстояние между рядами, жила больше на меняла свое направление. Содержание золота снижалось, равномерно и неуклонно, стало понятно, что внизу, на той стороне холма, жила кончается.
— Ладно, достаточно, картина ясна, — заявил Ершов.
— Полсотни моих парней выгребут эту жилу за неделю, — подержал его Прокоп Лукич.
— Нет! Выдели столько людей, чтобы им хватило работы на весь сезон. Сначала построим избушку, плотину, шлюз. Короче, соорудим самые примитивные промывочные приборы для получения чёрного шлиха. Это разведку можно делать с помощью лотков, скребков, кайла, лопаты, таза-буторы, а добычу — нет! Вынуть породу — это полдела. Даже треть, или, скорее, пятая часть работы. Такие самородки, — Николай подбросил в руке стограммовый кусок кварца, наполовину состоящий из золота, — редкость. Но, заметь, Прокоп Лукич, добыт этот «камешек» на вершине холма. Там богатое «гнездо» или «котел». Оттуда можно взять несколько пудов золота.
— А ты заметил, рыжий Петька теперь сурьёзный хозяин?! Старшим его хочу поставить? — сменил тему Прокоп Лукич.
— В поисковую бригаду?
— Или так…
* * *Короткое лето промелькнуло чередой изнуряющих, бесконечно длинных дней. Комарьё и мошка проникали сквозь сетку, не помогали ни вонючие мази, изготовленные Прокопом Лукичом, ни «фирменные» от староверов. Многие мазали лицо и руки жидкой глиной, и становились похожи на жутких монстров.
Казалось, только-только начали добычу золота, а уже осень. Староверы, нанятые для строительства и охоты, собрались домой. Ждали только одного, когда Юкон станет. Ершов приказал скупать собак у индейцев в самом начале лета, спрос на собачьи упряжки поднял цены на них до небес, и староверам они оказались не по карману. Им пришлось договариваться с Прокопом Лукичом. Тому нужен был приют для половины своих парней на зиму. По этому поводу у него состоялся разговор с Ершовым.
