Вячеслав Алексеев - Сафари на…
Вздрогнула земля и до приятелей докатился звук взрыва.
— О! Похоже, кто-то гранату кинул. Значит, у них не так хорошо, как я надеялся. Давай туда…
Они побежали, петляя по кривым улочкам, на подмогу. Стас на ходу перезарядил свою двустволку.
— А чего карабин то не взял? — спросил воин.
— Машина сейчас — самая большая ценность, вот и пусть Валька с Женькой с карабинами ее охраняют, — на бегу объяснял геолог, — кроме того, в ближнем бою картечь получше будет, чем одиночная пуля. Уф, погоди, не беги. Я уж запыхался.
Приятели перешли на шаг.
Милиционеры издали заметили Стаса с Кокорем и направились к ним.
— Кажется все. Бабы раненых добивают — просто жуть, я уж не стал ввязываться, пусть их. Слышь, Стас, тут один из местных солдат живой остался. Я его чуть не пристрелил сначала — одет то также, как и те. Хорошо, местные не дали, а то б натворил делов. Ранен сильно, чуть живой, его местные перевязали наспех, я говорю — давай в дом, отлежишься, а он — потом, говорит, сначала князю нужно доложить про нападение. Поговорили немного, а потом местные его на коня подсадили и аля-улю.
— Как же ты его отпустил, лейтенант? А может это из нападавших?
— Обижаешь. Я ж говорю, местные жители опознали — княжий воин. Чуть живой, а с гонором. Так что тут все честно. Да и я ж говорю — подраспросил его, перед тем как отпустить. Твои вопросы к разбойнику помню — и про год, и про битвы. Хотя, он тоже про нас все расспрашивал. Но я…
— Стало быть, уехал? Ладно, так какой это год — узнал?
— Хрен его знает… — Алексей достал из кармана мятый блокнотик. — 6745 какой-то. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Говорит. Летоисчисление у них ведется от сотворения мира, нашу то систему — от рождества Христова ввел Петр Первый. А до него еще дожить надо.
— А по конкретней? Другой даты он все равно не назвал.
— Нет, я тоже не помню пересчетного числа. Откуда я знал, что мы в это время попадем? Хотя… Так кто у них за князя? Чего у них произошло год-два-три тому назад? Вот чего ты меня не позвал, пока он тут был? Все я-я…
— А я знаю — где ты был, когда я эту шушеру из села выбивал?
— Здрасте? Я тоже выбивал. На другом конце, а ты… То, что Русь явно до-татарская — это мы уже знаем, вопрос — когда татары придут? Через год или через десять лет? Год не знаем, определиться можем только по датам крупных сражений, а кто, кроме воина, про битвы знает? Эти крестьяне? Они не знают, что за околицей происходит… И пленных, небось, не осталось.
— Хм… Да, я заметил — здесь в плен брать не принято. Впрочем, сейчас то татар нету, это точно. А нам, по твоим словам, всего год продержаться. Во общем, так, — лейтенант опять заглянул в свой блокнотик. — Князь у них некий Юрий Ингварович.
— Абсолютно без понятия, дальше, что еще узнал?
— Вообще-то, когда я спросил кто с кем в прошлом году воевал, он сильно удивился. Я сослался, дескать проверяю его свой он или чужой, дескать чужой таких вещей не знает. Тогда он ответил про какого то князя Данилу Галицкого, который разбил тевтонов и пленил их предводителя — магистра. Наш Ингварыч на ту битву тоже два десятка своих воинов отрядил. Все вернулись живы-здоровы и с барахлом. Что за Данила? Не тот ли, на которого разбойник ссылался? Хотя, тевтоны… Может Невский?
— Не, Невского Александром звали.
— Все. Еще он про всякие мелкие стычки — явно с соседними селами воевали, вроде нынешней, и больше ничего.
— Когда ж нашествие то будет? Вот занесла нелегкая. Слушай, отправная точка — битва на Калке, если про нее знают, значит скоро татары придут, если нет — значит этот год мы живем спокойно.
— Вот про Калку он мне ничего не говорил, может ее еще не было? Когда она была то?
— Хм… Ты знаешь — не помню. Начало 13 века. От черт! Ледовое побоище помню — 1242 год, Батыя помню — 1237 год, а эту… совсем из головы вылетела. Лет за десять до нашествия. Впрочем, он действительно мог про нее не знать — на Калке воевали лишь южные княжества. Рязань точно своих людей не дала.
— Да, чуть не забыл, слышь, начальник, село это называется Городец и принадлежит не князю вовсе, а совсем другому мужику, боярину княжескому. Как же его зовут-то? Хм… Имя то и не записал — карандаш сломался… Евсей? Не, погоди… Ипполит… Ипат, точно — Ипат Коловорот.
— Бли-и-ииин! Приехали!
— А чего такого?
— Евпатий Коловрат его зовут… Все точно — рязанский боярин…
— Ну и чо?
— Эх! Лейтенант, лейтенант… Евпатий Коловрат — известнейший партизан, был с отрядом убит зимой 1238 года войсками Батый-хана.
Стас схватился за голову:
— М-ммм, только бы 35 или 36 год сейчас был… Иначе мы можем просто не дожить до момента следующего перехода.
— Не трусь, геолог! У нас есть автоматы! Прорвемся!
* * *Геологи с гаишниками ночевали в разных домах, хотя и стоявших рядом. Тем более, что сразу после боя было много предложений взять спасителей к себе на постой, нередко весьма навязчивых. Москвичи почему-то засмущались или растерялись. А лейтенант наоборот, сразу взял инициативу на себя и первым выбрал дом молоденькой вдовицы, зазывавшей к себе особенно настойчиво. Остальным пришлось поневоле выбирать из ее ближайших соседей. Стасу достался большой дом с пристройкой, в котором проживал древний по здешним меркам дед Гриня с четырьмя внуками. Дочери деда вышли замуж и укатили в другие села, одна чуть ли не в сам Новгород. А трое сыновей погибли в междоусобицах. Вот от них то и осталась пристройка да внуки. Самому старшему, Ивану, было лет одиннадцать-двенадцать. За дедом был закреплен кусок земли, которым наделили еще при жизни младшего сына, но последние два года у Грини уже и лошади не было. Дед жил рыбалкой, да помощью родни, к каковой относилось половина села. Впрочем, родня родней, но по селу уже шел ропот, что нужно бы собрать сход, да и переделить его землю. Ведь на перестоявшей пашне показались побеги ольхи и осинок — зарастет совсем, кто корчевать будет? И тиун боярский деда не жаловал — много ли пользы боярину от дедовой рыбы? Вот потому дед Гриня, зазвав к себе на постой «десятника» пришельцев, как он верно определил, очень надеялся через него получить если не доход, то хотя бы защиту от тиуна и боярина. Само собой, за Стасом пришел и Кокорь, а Валентин с Евгением решили поселиться в пристройке к дедовой избе. Милиционеры же поселились поврозь.
Пока обустраивались, а Валентин загонял авто, трое крестьян притащили доспехи двух витязей, убитых Кокорем и Станиславом. Кокорь, конечно, обрадовался и Стас махнул рукой: пусть воин забирает себе оба комплекта. А сам краем глаза заметил, что подобные трофейные команды направлялись и к домам милиционеров.
