Андрэ Нортон - Гаран вечный
Оган улыбнулся.
— Очень разумно, леди. Естественно, если существует какая-то связь между трансом и сном во время путешествия, то это должно помочь. Теперь, Дзианта, он с тобой. Если он сможет ответить на кое-какие вопросы, пока ты спишь, ты расскажешь нам, когда проснешься.
Дзианта отшатнулась к стене. Спать, когда совсем рядом смерть и мрак, которые таятся внутри этого таинственного предмета? Оган не знает, что предлагает ей. Да нет, знает, но ему на это наплевать. Ее талант имел ценность для Гильдии, но теперь она знала, что они работают не на Гильдию, — Яза и Оган готовят свое собственное дело. При этих обстоятельствах она имеет ценность, только если будет приносить пользу. Она вышла из того круга, где ей была гарантирована безопасность, по крайней мере, в определенных пределах, и теперь пути назад нет, как нет пути и для бегства.
— Иди, иди, — Оган потянул руку. — Не будь глупым ребенком. Тебя ведь гипнотизировали раньше — и ничего. Подумай, что ты нам потом расскажешь!
В этой тесноте она не смогла даже увернуться. Он схватил ее за руку так сильно, что она вскрикнула от боли, и прижал инъектор повыше локтя. Крепко держа ее, Оган опустил ее в ящик. Она безвольно подчинилась ему и положила голову на свернутый подушкой плащ. Ей было мягко и уютно, даже приятно, если бы она не думала атом, что произойдет. Рядом с ее головой лежала коробочка, Дзианта не смела даже, взглянуть в ее сторону.
— Хорошо. Теперь ты видишь, как все Просто. Не больно и не страшно. Смотри сюда, Дзианта, так же, как ты это делала раньше., раньше… — он все повторял и повторял эти слова монотонным голосом, а она смотрела, как он вертит блестящий шарик между пальцами. У нее не было ни сил, ни волн защищаться, сопротивляться…
… раньше… — слова исчезли в пустоте, она уснула.
Дзианте пришлось употребить все силы, чтобы не растянуться на причале. Над головой (если слова «над» или «под» имеют какой-нибудь смысл в пространстве) висело что-то огромное, тяжелое угрожающее.
Они спали, очень долго спали, а затем проснулись, чтобы пересесть на другой корабль, который перенес их на наружное кольцо через защитный барьер, окружающий Вэйстар.
Этот барьер был первой линией обороны Вэйстара. Он состоял из огромного количества старых обломков, как будто гигантский флот Звездной Конфедерации был специально разрушен и все обломки собраны здесь так, чтобы сформировать защитную оболочку над станцией.
За этой массой искалеченного металла находилось свободное пространство, в которое можно было попасть по туннелю между обломками. Центром всего была станция, которая была несомненно творением высокой цивилизации. По обеим сторонам станции находились причалы, а поверхность между ними была вся во вмятинах и многочисленных заплатах. У Дзианты, стоящей на причале и видящей вращающиеся куски металла нал головой, возникло ощущение того, что она находится под готовым опуститься молотом. Это ощущение не исчезло даже при мысли в том, что в таком положении хрупкая станция и ее обитатели находятся в течение жизни многих поколений.
Но как только Яза ввела ее внутрь, Дзианта забыла о той массе, которая вращается вокруг. К ее удивлению внутри станции ощущалась небольшая сила тяжести, но как она поддерживалась, Дзианта не смогла понять.
Центром был огромный зал, окруженный балконами, галереями, коридорами. Зеленоватый свет, придававший лицам обитателей неприятный оттенок, струился из стен. Станцию населяли как гуманоиды, так и негуманоиды — в равных количествах. Изредка мелькали существа совсем отличных форм, которых Дзианта не встречала даже на Корваре, который был перекрестком многих межзвездных путей.
Сила тяжести была очень небольшой. Поэтому на стенах везде были поручни, а для того, чтобы подниматься и спускаться между уровнями, служили изогнутые брусья с небольшими поручнями. Очевидно, Яза хорошо знала дорогу и уверенно вела Дзианту на один из верхних уровней.
Везде на стенах виднелись остатки росписи, когда-то украшавшей стены. Они были сделаны теми, кто создавал станцию, задолго до того, как народ Дзианты вышел в большой космос. Но они были до того стерты, что мало можно было разобрать: геометрические углы, окружности тут и там — это все, что было видно, что осталось от старых мастеров.
Они подошли к двери, охраняемой человеком в космическом костюме. Запрещенный лазер на бедре, руки у рукоятки. При виде Язы он отступил в сторону и дал им войти. Комната за дверью была вся завалена вещами и заставлена мебелью. В ней трудно было сориентироваться не только с первого взгляда, но и с пятого.
Вся мебель подбиралась без мыслей о гармонии. Наверняка все, что здесь было, когда-то было украдено примерно с полусотни ограбленных кораблей. Кое-что предназначалось для использования гуманоидами, кое-что — чуждых форм. Все, что объединяло эту разностильную мебель, — это роскошь украшений. Однако это было раньше — теперь же их объединяло то, что все предметы были грязными, поношенными, поломанными.
Посреди этого склада украденных вещей полулежал, развалившись, человек, которого Яза выбрала для консультации об артефакте. Когда они вошли, он щелкнул пальцами зеленокожему виверну, который мгновенно приволок им стулья. Но сам не поднялся для приветствия. Он только поднял руку в направлении Язы в небрежном салюте.
Саляриканка, которая на Корваре пользовалась значительным уважением не только из-за ее пола, но и из-за высокого положения в Гильдии, очевидно, не обращала внимания на формальности и, если она и была уязвлена таким приветствием, то виду не подала.
Этот человек, как и его комната, представлял собой смесь великолепия и неряшливости. В отличие от многих существ, которых они уже встретили на станции, он был похож на чистого землянина, хотя его одежда была одеждой варваров. Как у представителя наемников ранних веков, на его голове была оставлена только щетка жестких черных волос, обрамленная обручем из металла цвета зеленого золота. С обруча свисал на лоб прекрасный камень коро.
Кожа была коричневого цвета как у всех космолетчиков. На лице были шрамы от уголков глаз вокруг рта к подбородку, что придавало его лицу жесткое выражение, призванное внушать ужас. Оно казалось высеченной из живой плоти маской.
Брюки из серебристо-белого меха покрывали его до пояса. Сверху была накинута туника Патрульного Адмирала, цвета темного серебра, с украшенными камнями звездами и позументами. Рукава были обрезаны. На голых руках чуть пониже локтей красовались иридиевые браслеты. Один был украшен земными рубинами, а другой — зелено-голубыми камнями.
