Фред Хойл - Андромеда
— Я — Кауфман. Шофер вернулся на свое место за стеклянной перегородкой, и автомобиль тронулся.
— Вы не против, если мы немного поездим? — акцент Кауфмана не оставлял сомнений: это был немец, преуспевающий и уверенный в себе. — Если человека видят в неподходящем месте, могут начаться разговоры. Раздалось негромкое жужжание. Кауфман взял белую телефонную трубку, которая висела перед ним. Бриджер видел, как шофер что-то говорит в микрофон, укрепленный около руля.
— Да! — Кауфман слушал несколько секунд, а потом обернулся и поглядел через заднее стекло. — Да, этот, вижу. Тогда поезжайте по кругу, поняли? И Штутгарт… вызовите Штутгарт. Он положил трубку и повернулся к Бриджеру.
— Мой шофер говорит, что за нами едет такси. — Бриджер поглядел через плечо. Кауфман усмехнулся, во всяком случае изобразил что-то похожее на улыбку. — Не надо беспокоиться. В Лондоне всегда такси. Он увидит, что мы никуда не едем. Важно только, что я вызвал Штутгарт. — Он открыл серебряный ящичек с миниатюрными сигарами. — Курите?
— Нет, благодарю вас.
— Вы посылали мне «телекс» в Женеву, — Кауфман взял сигару сам. — Несколько месяцев назад.
— Да.
— С того времени мы ничего от вас не слышали.
— Я передумал. — Лицо Бриджера нервно задергалось.
— А сейчас, может быть, настало время еще раз передумать? Последние несколько месяцев мы очень недоумевали. — Он говорил серьезно, но дружелюбно и спокойно. Бриджер снова с опаской оглянулся на заднее стекло.
— Да не беспокойтесь же. За ним ведется наблюдение. — Он поднес серебряную зажигалку к концу сигары и затянулся. — Это действительно была передача?
— Да.
— С какой-нибудь планеты?
— С очень удаленной планеты.
— Находящейся где-то в Андромеде?
— Вот именно.
— Ну, значит, до нее очень далеко.
— Что вы хотите?.. — Бриджер передернулся, когда до него доплыл сигарный дым.
— Что мы хотим? Сейчас я к этому перейду. В Америке — а в то время я был в Америке — это вызвало огромное волнение. Все были очень встревожены. И в Европе, всюду. Затем ваше правительство заявляет: «Ничего. Ничего важного. Мы сообщим позднее». И так далее. И люди забывают; месяц за месяцем, и постепенно люди забывают. Слишком много других причин для беспокойства. Но ведь что-то есть?
— Официально — нет.
— Конечно, официально нет ничего. Мы пробовали, но всюду — глухая стена. У всех рот на замке.
— И у меня тоже. Они уже проехали с полпути и в этот момент огибали Риджент-парк. Бриджер поглядел на часы.
— Мне надо скорее вернуться.
— Вы работаете для английского правительства? — Кауфман задал этот вопрос, словно вел светскую беседу.
— Я вхожу в состав группы.
— Работаете сейчас над передачей?
— Почему это вас интересует?
— Нас интересует все, что важно. А это может быть очень важно.
— Может, так. А может, и нет.
— Однако вы продолжаете эту работу? Пожалуйста, не сидите с таким скрытным видом. Я не пытаюсь ничего из вас вытянуть.
— Нет, я не собираюсь ее продолжать.
— Почему же?
— Я не хочу оставаться на государственной службе. Они проехали мимо зоопарка и свернули к Портлэнд-плейс. Кауфман с довольным видом попыхивал сигарой, а Бриджер ждал, что последует дальше. Когда они повернули к Мэрил-бон, Кауфман сказал:
— Вы хотите что-нибудь поприбыльнее? У нас?
— Раньше действительно хотел, — сказал Бриджер, уставившись на свои ботинки.
— До этого неприятного происшествия в Болдершоу?
— Вам это известно? — Бриджер внимательно посмотрел на своего собеседника. О том, что случилось у Олдройда?
— Конечно, известно. Кауфман был любезен, почти ласков. Бриджер снова перевел взгляд на свои ботинки.
— Я не хотел никаких неприятностей.
— Вы не должны так легко отказываться, — сказал Кауфман. — В то же время не следует приводить к нам нежелательных людей. У нас и так дел хватает. Они снова повернули на север и поехали по Бейкер-стрит.
— Я думаю, вам следует остаться на своем месте, — сказал Кауфман, — а также поддерживать контакт со мной.
— Сколько? Кауфман широко раскрыл глаза.
— Простите, я не понял?
— Но если вы хотите, чтобы я снабжал вас информацией…
— О, доктор Бриджер! — Кауфман засмеялся. — Действительно, в вас нет этого… тонкости. Снова зажужжал телефон. Кауфман взял трубку.
— Кауфман слушает… Да-да… Das ist Felix? — сказал он. Они еще дважды объехали вокруг парка, а потом высадили Бриджера неподалеку от института. Джуди наблюдала, как он возвращался, но он ей ничего не сказал. Он испытывал к ней глубокое недоверие. Через полчаса такси, следовавшее за автомобилем Кауфмана, подъехало к телефонной будке, и из него вышел Харрис. Хотя его нога все еще была забинтована и передвигался он с трудом, Харрис считал себя снова годным для работы. Он расплатился с водителем и заковылял к телефонной будке. Едва такси отъехало, у тротуара остановилась другая машина; она поджидала Харриса.
Глава 3. Часть 3
К телефону подошел адъютант Уотлинга — изнывающий от скуки лейтенант конной гвардии; в министерстве обороны к этому времени происходило «слияние».
— Понимаю… Лучше возвращайтесь поскорее и доложите лично. Едва он повесил трубку, как в кабинет торопливо вошел сам Уотлинг, возбужденный и озабоченный после очередного совещания с Осборном.
— Ля-ля-ля… только и делают, что языком чешут. — Он швырнул портфель на стул.
— Что-нибудь новое?
— Звонил Харрис.
— Ну и?.. Уотлинг утвердился за своим письменным столом. Это было громоздкое металлическое сооружение — вполне под стать суровой, неба приглядной комнате с голыми бетонными стенами и пожарной инструкцией на дверях. Гвардеец привычно поднял свою кавалерийскую бровь.
— Он сообщил, что Бриджер замечен с известным лицом.
— С кем? Да бросьте вы этот жаргон.
— С Кауфманом, сэр.
— С Кауфманом?
— С агентом «Интеля» — это международный картель. Уотлинг уставился на голую стену. В те времена, несмотря на антитрестовские законы и существование Общего рынка, все еще существовало несколько больших международных картелей. Деятельность их трудно было назвать вполне законной, но они были чрезвычайно мощными и иногда брали за горло всю европейскую торговлю. В эпоху, когда Западу все время грозил бойкот со стороны какой-нибудь одной, а то и сразу всех стран, поставлявших ему сырье, это, естественно, открывало широчайшие возможности для торговых компаний, не страдающих особой щепетильностью. «Интель» прославился полным отсутствием таковой и снискал всеобщую ненависть. Все, что попадало ему в лапы, в наиболее благоприятный момент с максимальной выгодой продавалось в столице того или иного государства.
