Андрэ Нортон - Янус (сборник)
Он сел на груду циновок, жуя хрустящие лепешки, неизвестно из чего выпеченные, и попытался привести свои мысли в порядок, вернуться к началу происходящего. Нейл Ренфо нашел спрятанное таинственное сокровище, которое неизвестно почему не раз появлялось во владениях Верующих. Отсюда и пошло все остальное. Он смутно помнил о Зеленой Болезни. Его вытащили из комнаты–тюрьмы на участке Козберга и решили его судьбу! ссылка и смерть в лесу. Но Нейл Ренфо не умер. Не полностью умер, а стал Айяром из Ифткана, у которого тоже были свои воспоминания — о сражении в городе громадных деревьев, 0 горечи окончательного и полного поражения.
Он и физически не был Нейлом Ренфо; он был зеленокожим большеухим жителем леса, и его появление вызвало панику среди жителей участка. Он стал чудовищем.
Зеленая Болезнь — изменение — чудовище… Последовательность событий заставляла думать, что все они одного порядка. Но ведь заболевали и другие — они тоже изменялись. Его руки, подносившие ко рту хлеб, замерли. Если так, то они тоже, вероятно, побывали здесь! Может, они–то и оставили тот запах, след своего пребывания, и, значит, он не одинок в изгнании!
Они были здесь и оставили свое имущество, аккуратно сложенным, до их будущего возвращения. Наверное, лучше всего подождать их здесь. Все равно ему нужен отдых, и он не хотел делать что–нибудь такое, что могло бы привлечь внимание со стороны людей из флайера. Надо пробыть здесь до ночи, потому что ночь принадлежит ему.
Нейл покончил с едой и улегся на циновках, накрывшись плащом. Обнаженный меч лежал рядом, чтобы в любой момент им можно было воспользоваться. Юноша сонно щурился на кольца личинок. Некоторые выпускали нить с липкими точками, чтобы лучше захватить свою законную добычу, лениво парившую в воздухе. Спокойствие снизошло на Нейла. Казалось, живое дерево закрыло эту комнату успокаивающими чарами, и уставший беглец уснул.
Он не знал, долго ли спал. Волнуемый странным предчувствием, он проснулся и сразу насторожился. В комнате ничего не изменилось, не было слышно ни звука. Он встал, подошел к столбу и, повинуясь инстинкту, спустился на другой уровень Ифтсайги. Там была третья круглая комната, чуть шире предыдущей. Вдоль стен стояли сундучки, один выдвинут к центру. Нейл поднял крышку, сдвинул кожаную упаковку и не смог Удержаться от изумленного восклицания.
Зеленые камни ожерелья, ящичек, трубка, сверкающая разными цветами, еще что–то — все эти вещи были точной копией сокровища, найденного им на вырубке! Нейл вытащил цветную трубку. Она была копией его находки, растоптанной Козбергом в порошок: та же игра красок, меняющийся узор на поверхности. Как это могло случиться? Он осторожно брал каждую вещь, разглядывал ее и осторожно откладывал в сторону. Сундучок еще далеко не опустел; ниже лежал второй слой кожаного материала, а под ним еще сокровища. Нейл осторожно развернул предметы, сел на пол, все еще придерживая рукой крышку сундука, и задумался. Два ряда сокровищ, и оба — такие же что уничтожил Козберг. А все другие клады, найденные на участках и сожженные, тоже были похожи на эти? И если да, то почему?
Что это? Ритуальные предметы, принесенные в жертву, или важные отметки? Нейл поискал ответ в памяти Айяра, но не нашел. То ли Айяр об этом не знал, то ли между памятью его и Нейла Ренфо был поставлен барьер. И все же была какая–то причина прятать эти вещи здесь, в лесу, в хранилище. Этот сундук был отодвинут от других — зачем? Чтобы легче было извлечь из него часть содержимого? А зачем? Нейл готов был громко выкрикнуть этот вопрос.
Может быть, где–нибудь еще в Ифтсайге он найдет ответ. Но, сойдя еще ниже по шесту–лестнице, он увидел, что вход в нижние комнаты наглухо закрыт. Как он в раздражении ни колотил по закрытым отверстиям, дерево не поддавалось. Расстроенный, он вернулся в ту комнату, где спал, и решил подняться выше.
Тусклый предвечерний свет проникал в дупло, когда он достиг выхода. Снаружи не доносилось ни звука, кроме шелеста листьев. Через две–три секунды он поднялся на следующий уровень. Здесь не было личинок–ларгас на потолке, лишь серый свет проникал сквозь дупло–окно. В комнате не было ничего, кроме пыли и легких остатков давно увядших листьев. Возможно, и на более высоких уровнях окажется то же самое, но Нейл решил все–таки пройти еще один–два.
Он был еще на столбе–лестнице, когда услышал яростное щелканье, закончившееся свистящим призывом низкого тона, в котором явно слышалась настойчивость. И Айяр рванулся навстречу призывным звукам. Нейл увидел хлопающие крылья, лицо в перьях и громадные глаза, окруженные темными кругами, отчего они казались еще больше. И когда глаза Нейла встретились с этим неподвижным взглядом, он оторопел.
Речь? Нет, свист и щелканье большого изогнутого клюва не были похожи на человеческую речь. Однако это крылатое существо узнало его, оно просило о помощи, напоминая о союзе между ними!
Союз… Не тот, что существует между человеком и животными, а союз между равными формами жизни с равными, хотя и различными, разумами. В первый момент понимания Нейл был так поражен, как если бы дерево, укрывшее их обоих, заговорило по–человечески.
Птица была ранена. В нее стреляли из бластера. У Нейла возник странно искаженный мысленный образ охотника, похоже, переданный ему другим разумом. Кто–то из порта от скуки решил поохотиться. Нейл смотрел на раненое крыло: спаленные перья, ожог от теплового луча. Эта птица с Януса была не маленькой–размах крыльев почти в пять футов. Ее тело, одетое пушистые бело–серые перья, стоящее на мощных когтистых лапах, было создано для охоты. Теперь просьба о помощи и внимании перешла в сознание Нейла и заставила его действовать.
Птица позволила осмотреть ожог. Рана оказалась не столь значительна, чтоб ее нельзя было вылечить. Нейл принял еще одну мысленную просьбу жертвы скучающего портовика: она призывала его уйти в лес подальше от инопланетников. Он не имел ни малейшего представления, как лечить эти раны. Тем временем птица присела перед Нейлом, сложив здоровое крыло и распустив больное. Нейл вздрогнул, когда чужой разум сознательно вторгся в его собственный. Казалось, в его мозгу отпечатались две информации, в основном похожие, но различающиеся в мелких деталях. И эти записи должны быть подогнаны друг к другу для создания образа. Они совпадали, но не полностью, а лишь в главных точках, но и этого было достаточно.
— Да! — сказал Нейл вслух, словно птица могла его понять. — Да! — и он быстро спустился в свою бывшую спальню. В плетеной корзине, где лежала одежда, он увидел мешочек. Повесив его за шнурок на руку, он снова поднялся наверх, где ждала его птица.
