Кир Булычев - Последние драконы
– Вы не откушаете с нами? – спросил бородатый десципон.
Коре представился запах перегара и разлитой водки, еще не развеявшийся в кабинете, и она, с трудом поборов приступ тошноты, попыталась вежливо улыбнуться.
– Благодарю вас, я уже завтракала.
– Мы вас ждали с утра.
– Мы посетили господина церриона средней руки по его просьбе, – вмешался переводчик. – Он одарил мадам Кору долгой беседой.
Десципон вежливо поцокал языком.
Кора остановилась у запертой двери в пустой загон дракона Смирного.
– Я попрошу, – сказала она, – никого туда не входить. Я буду одна.
– А переводчик? – спросил Мери, который всегда не вовремя вспоминал о своих обязанностях.
– Переводчик подождет здесь и будет следить за тем, чтобы в загон не попытался проникнуть посторонний. Вы меня поняли?
– Понял, – вяло ответил Мери, но настаивать не посмел.
– Вы дежурили ночью? – спросила Кора у полицейского.
– С двенадцати, – ответил тот.
– Кто-нибудь попытался проникнуть внутрь… или, может быть, были другие происшествия?
– Никто не проник, – ответил полицейский, из чего Кора сделала вывод о наличии попыток и обернулась к десципону.
Тот подергал себя за бороду и сказал:
– Странная ситуация, мадам. Неизвестный старался перелезть в загон через решетку, отделявшую его от пустого загона. Но полицейский заметил движение и издал предупредительный крик.
– Издал предупредительный крик, – подтвердил полицейский и сложил губы трубочкой, словно хотел продемонстрировать этот крик специально для Коры. Та отмахнулась.
– Что было дальше? – спросила она.
– Ничего, – ответил директор.
– Скажите, – спросила Кора, – а можно ли проникнуть в загон с тыла, со стороны пещеры или задней стены?
– Та дверь давно заколочена, – сказал директор. – Я проверил ее сегодня утром. Если кто-то и пытался войти внутрь, то у него ничего не вышло.
– Значит, будем считать, что никто до меня в клетке не побывал.
Десципон подошел к двери, извлек из кошеля на поясе большой медный ключ и повернул в замке. Полицейский внимательно смотрел на руку десципона. Кора оглянулась. За ее спиной стоял понурый Мери, который был удручен очередным унижением, дальше бухгалтерша и счетовод, знакомые по вчерашней вечеринке. Они поклонились Коре, и Кора поздоровалась с ними.
Со ржавым скрипом растворилась дверь, и Кора вошла внутрь, стараясь никоим образом не стереть следов, если таковые сохранились.
Дождей давно не было, поверхность бетонного загона была пыльной, но дракон, бродя по загону, все вытоптал – пыль сохранилась лишь в углах загона и за маленьким бассейном – вернее, бетонным углублением метра в три длиной, достаточным для того, чтобы поболтать в нем кончиком хвоста.
В пыли Кора смогла разглядеть и сфотографировать следы подошв. Она понимала, что от этих следов пользы немного, и пускай ими занимается местная полиция – ведь уборщики и кормильцы бывали в загоне по долгу службы.
У входа в пещеру находилась кормушка – бетонная ванна, углубленная в землю. Эта кормушка и подарила Коре первые улики. Углубленное в бетон пола объемистое корыто было наполовину наполнено каким-то подозрительным на вид серым пойлом либо жидкой кашей, в которой, как обнаружила Кора, пошевелив в пойле валявшейся рядом палкой, плавали свекла, морковь, картофелины, гнилой арбуз и обглоданные кости.
«И это пища гордых драконов, – сказала про себя Кора. – Я бы скорее повесилась».
Десципон, счетовод и иные сотрудники Загона толпились у решетки.
– Вы свободны, – крикнула им Кора. – Можете идти. Я приду к вам потом.
Зрители нехотя удалились, словно ожидали, что Кора извлечет из бассейна или корыта голову дракона.
Вокруг корыта пыль была истоптана, с последнего дождя в засохшей грязи сохранился отпечаток драконьей лапы чуть ли не метрового размера. На борту кормушки застыла каша, но давно ли это случилось, не угадаешь. Тем не менее Кора сфотографировала не только след когтей дракона, но также и многочисленные следы различных мелких тварей, что подкармливались возле дракона, – ворон и воробьев, крыс и мышей.
Не исключено, подумала Кора, что в пище дракона можно будет обнаружить что-то интересное. По крайней мере, сыщик не имеет права упускать даже малую возможность в расследовании.
Кора достала из кармана на поясе тонкий пластиковый пакет и пробирку, которой она зачерпнула пойло, и, завернув в пакет, спрятала в пояс. В пойле мог содержаться яд или снотворное…
В этот момент Кора услышала голос из-за решетки:
– Госпожа Орват, госпожа Орват, вы меня слышите?
У калитки стоял толстый кормилец Аполидор со свернутым в большое кольцо водопроводным шлангом, висевшим на плече, и в серой рабочей фуражке.
– Вы что, Аполидор? – спросила Кора, обрадованная появлением кормильца, потому что именно он сможет ответить на некоторые вопросы.
– Доброе утро! – кричал Аполидор. – Меня не пропускают в загон.
Полицейский и в самом деле всерьез относился к своим обязанностям.
– Пропустите кормильца, – попросила Кора.
Полицейский с сожалением шагнул в сторону. Аполидор втиснулся в калитку и поспешил к Коре. Он был удручен и потерял розовощекость и жовиальность вчерашнего дня.
– Какое несчастье! – воскликнул он. – Представляете, мы с Мелочкой вчера ушли, я не хотел, чтобы она более оставалась в той пьяной компании. Поэтому я только сегодня утром обо всем узнал. Представляете, ко мне стучится сосед. Вы, говорит, слышали, о чем в газетах запретили печатать? Я спрашиваю: о чем же в газетах запретили печатать? Он говорит: весь город в ужасе, украли еще одного дракона, теперь, наверное, закроют Загон, и начнется война с Миандрией.
– Погодите, – перебила кормильца Кора, – почему война?
– У нас так считается: дракон подох – значит, к войне. А у нас уже пять драконов пропало – значит, будет мировая война, поэтому правительство и запретило публиковать. Все только об этом и говорят.
«Странно, – подумала Кора, поглядев в сторону административного корпуса. – Оказывается, весь город знает о вчерашнем исчезновении дракона, а переводчик ничего не слышал?»
– Для меня это был удар, – произнес Аполидор. Его веки покраснели и опухли, он говорил сбивчиво.
«Может быть, этот человек привязан к драконам? – подумала Кора. – Жалеет их? Или просто боится за свое место?»
– Я знаю, – продолжал Аполидор, – что наши зверушки очень впечатлительны. Если что случится, они нервничают и никого к себе не подпускают. Только я их не боюсь – такая у меня натура. Не боюсь, и все тут. Так что я подумал: пойду в Загон, надо клетки чистить, чего-нибудь вкусненького драконам сообразить. Прихожу, а вы уже тут – я и обрадовался. Значит, теперь драконы в надежных руках, вы так дело не оставите. Правда?
