Сергей Панченко - Апокалипсис «Фунги» (СИ)
— Ах, это! Я думаю, что мне повезло, и пуля только скользнула по моей крепкой башке. Выглядит ужасно, да?
Девушка закачала головой, подтверждая мои слова.
— Я бы посмотрел на нее. А с тобой что? Ты ранена?
Девушка снова замерла, как будто мой вопрос подвесил ее операционку. Видимых следов крови и ранения я не увидел. Наверняка, психологическая травма. У меня не было никаких планов, что делать дальше. Я нащупал респиратор, болтавшийся на шее и попытался натянуть его себе на лицо. Резинка касалась кожи головы рядом с раной. Это было больно. В итоге я просто прижал его левой рукой к носу и отправился осматривать трупы, втайне надеясь не увидеть среди них отца.
Трупы зараженных выделялись сразу. Из них обязательно торчали одно или несколько плодовых тел. А вблизи, они уже все были разложившимися и наружу торчали череп и кости конечностей. Тогда я впервые догадался, что гриб, лишившись способности передвигаться вместе с человеческим телом, попросту сжирает его, выращивая привычный нам гриб, с ножкой и шляпкой.
Почти вся первая линия трупов состояла из зомби. Мне представилось как они нагнали толпу паникующих людей, бегущих неизвестно куда. Военные не стали разбираться кто из них кто и стали косить всех подряд. Люди гибли сразу, а безумные зараженные, получив несколько пуль в тело, продолжали двигаться дальше. Найти отца среди зомби было проблематично. Если только по одежде, да и не мог он так быстро обратиться в них.
Мое состояние напоминало глубокий похмельный синдром. Мне приходилось постоянно одергивать себя, потому что я терял концентрацию и просто бродил среди погибших. Я обошел всех, и не по разу. Отца среди них не было.
Солнце начало припекать и к моей ране стали подлетать мухи. Я испугался, что они смогут отложить в мою рану яйца. Необходимо было разжиться бинтами и перевязать рану. Ближайший известный мне запас медикаментов находился в лагере, который мы покинули накануне. Возвращаться туда было страшно, но другого выхода я не видел.
— Что дальше? — Внезапно раздавшийся за спиной голос заставил меня резко обернуться. В голове потемнело и я чуть не потерял сознание. Снова забили колокола.
Девушка с распухшим лицом, взлохмаченными волосами и грязном платье вопросительно смотрела на меня. Я подождал когда немного утихнет боль.
— Мне нужно назад в лагерь. Видишь, на рану мухи пытаются сесть, нужно срочно перебинтоваться.
— Я боюсь туда идти.
— Я тоже, но куда деваться. Не хочу чтобы у меня в голове завелись черви. Полегчало?
— Немного. Ничего не помню. Как началось в лагере, помню и всё. Мама, папа, братик, все заразились. Наверно от той старушки с котом. — Девушка прижала ладони к лицу и тело ее снова заходило в плаче.
— Послушай, как тебя зовут?
— Лена. — Не отнимая ладоней от лица ответила девушка.
— Лен, у меня тоже вся семья пропала. Мать заразилась, и ее застрелили у меня на глазах, а отец пропал сегодняшней ночью в этой кутерьме. Успокойся. Нам всем тяжело. — Мне казалось, что общая беда немного ослабит личное горе каждого.
— Хорошо. — Не переставая всхлипывать согласилась Лена.
— Молодец, а то совсем распухла от рева.
— Ты на себя посмотри. Лохматы с головы свисают. Глаз не открывается. — Поддела она меня.
Хорошо, значит идет на поправку.
— Тогда нам с тобой одна дорога, в лагерь. Ты со мной?
— Да. Не оставаться же мне одной среди… этого? — Она обвела поле усеянное трупами.
— Пошли тогда и посматривай, чтобы мухи не садились мне на рану.
Не так далеко удалось нам убежать от лагеря. Минут через десять мы стояли у открытых ворот. Я зашел на блок-пост и взял свой автомат. Рядом нашел свою железку, со следами запекшейся крови и пучков волос на ней. На территории лагеря стояла гробовая тишина. Тела людей и иссохшие скелеты зараженных валялись то тут то там.
— Держись меня и не отходи. — Приказал я Лене. Та безропотно подчинилась.
Первым делом я обошел вокруг здания и забрался на крышу. Ни отца, ни следов его пребывания мне обнаружить не удалось. С высоты крыши лагеря можно было увидеть самые высокие здания в нашем городе. Отсюда они выглядели довольно мирно. Я спустился вниз и первым делом увидел своего товарища Артема. Его тело, съеденное наполовину, топорщилось кровавыми ребрами наружу. Мухи облепили его и сновали по разлагающимся внутренностям.
Мой желудок дернулся в спазме, но из-за того что в нем было пусто, меня не вырвало. Мухи напомнили мне о том, что пора бы забинтовать свою рану. Медикаменты лежали в комнате персонала, доступ к которой был у военных. Мне пришлось немного постучать прикладом автомата, чтобы в нее попасть. Дверь поддалась под моей настойчивостью. Мы зашли внутрь и закрыли дверь изнутри. В небольшой тумбочке находился весь набор необходимых компонентов.
— Бинтовать умеешь? — Спросил я девушку.
— Пару раз приходилось. Но тебе не красоваться, как перевяжу так и перевяжу.
— Отлично! Тогда бери перекись и полей там хорошенько на мои лохмотья.
— Бррр! — Лену передернуло. — Тебе неслабо досталось.
— Неслабо тем, кто уже не встанет, а у меня царапина. — Я храбрился. На самом деле я мог бы упасть в обморок, если бы увидел свою рану.
Лена полила сверху на рану. Перекись зашипела, пожирая мертвую ткань. Осторожно, ваткой смыла присохшую к лицу кровь. Мой глаз наконец-то открылся в полную силу.
— Твои лохмотья нужно отстричь или приложить к ране, может прирастут? — Предложила девушка.
— Я за то, чтобы прирастить. Не хочу плешивиной сверкать.
Лена начала манипулировать рваными краями моей раны. Было почти не больно. Она посыпала рану сверху стрептоцидной присыпкой.
— У тебя черепок проломлен. Прогибается, когда я прижимаю.
— Лучше не говори мне об этом, я могу и замертво упасть.
— Терпи казак, атаманом будешь.
Девушка достала бинты. Сделала тампон, приложила к моей ране и заглянула мне в лицо с улыбкой.
— Что? — Удивился я её реакции.
— А тебя придется бинтовать под челюсть, иначе повязка не удержится. Я просто представила тебя с этой повязкой. Красавчик!
— Меньше всего мне сейчас хочется пленять женщин своей красотой. Делай как считаешь нужным, я стерплю.
Она кропотливо, стараясь не сделать мне больно, наложила повязку. Я был похож на человека страдающего зубной болью. Впрочем, после того, что нам пришлось пережить, мне было глубоко наплевать на то, как я выгляжу.
В тумбочке были таблетки болеутоляющего. Я выпил две штуки и пару пачек сунул себе в карман. Затем присел на кровать и зажал ствол автомата между ног. Немного отпустившая боль позволила задуматься о ситуации в которой мы находились.
