Филип Дик - Лабиринт смерти
Пока Фрейзер называл кандидатов и подсчитывал голоса, то один, то другой из присутствующих высказывали свои замечания. «Не доверяют ему, — понял Сет. — Что ж, упрекать их за это нельзя».
— Наибольшее число голосов получил Глен Белснор, — подвел итог Фрейзер.
Громко хохотнув, он выронил исписанный лист бумаги.
«Этакий психолог, — усмехнулся Сет, — желающий сказать: „Как хотите, вам же хуже. Если вам жизнь не дорога, меня это не касается“».
Но сам Сет, хоть и был едва знаком с электронщиком, проголосовал за него. Сет был удовлетворен, а мнение Фрейзера его не интересовало. По оживлению в зале он заключил, что почти все довольны выборами.
— Пока мы дожидаемся Бабла, — заговорила Мэгги, — нам следует, наверное, соединить голоса в общую молитву, чтобы душа мистера Толчифа немедленно обрела бессмертие.
— Прочти абзац из Спектовского. — Бетти вытащила из кармана и передала Мэгги свой экземпляр. — На семидесятой странице сказано о Заступнике. Ведь мы ему адресуем молитву, верно?
Мэгги по памяти процитировала знакомые каждому строки:
— «При появлении в Истории и Творении Заступник предлагает себя в качестве жертвы, которая частично снимает Проклятие. Удовлетворенное самопожертвованием, приуроченным к Его Проявлению, сим признаком Его великой (хотя и неполной) победы, Божество „умирает“, а затем вновь проявляет себя, дабы показать: Оно победило Проклятие и, следовательно, Смерть; сделав это, Оно возвращается сквозь концентрические круги обратно к Самому Богу». Я добавлю еще одну цитату, которую нахожу уместной: «Следующий и последний период — это День Ревизии, когда небеса свернутся в подобие бумажного рулона, и всякая живая тварь, будь то наделенный чувствами человек или неземной человекоподобный организм, примирится с Божеством Изначальным, единой сущностью, из которой вышло все на свете (за исключением, быть может, Разрушителя Формы)», — Мэгги перевела дух. — Повторяйте мои слова либо вслух, либо мысленно.
Все остальные запрокинули головы и уставились в потолок. Так, по их представлению, следовало обращаться к Божеству.
— Мы знали мистера Толчифа недостаточно хорошо…
Все повторили:
— Мы знали мистера Толчифа недостаточно хорошо…
— Но он казался нам неплохим человеком.
— Но он казался нам неплохим человеком.
Подумав несколько секунд, Мэгги сказала:
— Забери его из Времени и тем самым даруй ему Бессмертие.
— Забери его из Времени и тем самым даруй ему Бессмертие.
— Восстанови форму, которой он обладал, прежде чем за него взялся Разрушитель Формы.
— Восстанови форму, которой… — Они умолкли. В зал с сердитым лицом вошел Милтон Бабл.
— Мы должны дочитать молитву, — сказала Мэгги.
— Успеете, — буркнул врач. — Мне удалось установить причину смерти. — Он пробежал глазами принесенные с собой листки бумаги. — Итак, причина смерти: обширное поражение дыхательных путей, что, судя по чрезмерному содержанию гистамина в крови, является результатом сужения сосудов трахеи. Конкретная причина смерти — асфиксия, как реакция на гетерогенный аллерген. Вероятно, Толчифа укусило насекомое, или он поцарапался о растение, разгружая свой нозер. От этого насекомого или растения в его кровь поступило вещество, к которому он имел идиосинкразию. Помните, первую неделю Сьюзи проболела, обжегшись растением наподобие крапивы. А случай с Кослером? — Он указал на пожилого сторожа. — Не обратись он тотчас ко мне, его бы уже с нами не было. Увы, Толчифу мы ничем помочь не могли: он ушел один, ночью, и некому было поднять тревогу, когда с ним случилась беда. Если бы кто-нибудь находился рядом, его бы удалось спасти.
Наступила тишина. Ее нарушила Роберта Рокингэм, сидевшая с огромным пледом на коленях.
— Ну что ж, мне кажется, выводы доктора более оптимистичны, чем наши собственные умозаключения. Они означают, что на самом деле никто не пытается нас убить… Это просто замечательно, не правда ли? — Она обвела взглядом присутствующих, ожидая ответной реплики.
— Пожалуй, — со скептической миной отозвался Фрейзер.
— Бабл, мы проголосовали без вас, — сообщил врачу Тагг.
— Досадно, — хмыкнула Бетти. — Придется голосовать заново.
— Вы избрали руководителя? — осведомился Бабл. — Даже не дав мне возможности извиниться за свое отсутствие? И на кого же пал ваш выбор?
— На меня, — ответил Белснор.
— Гм. — Бабл призадумался. — Не так уж плохо, насколько я могу судить.
— Он победил с преимуществом в три голоса, — заметила Сьюзи.
Бабл кивнул.
— Тем более, я удовлетворен.
Сет подошел к врачу, посмотрел ему в глаза.
— Вы не ошибаетесь насчет причины смерти?
— Это исключено. В моем распоряжении самое совершенное медицинское оборудование.
— А след от укуса нашли?
— Вообще-то нет.
— Или пятно где растение коснулось кожи?
— Нет, но в данном случае это не столь важно. Некоторые из здешних насекомых так малы, что следы от их жал или челюстей невозможно увидеть невооруженным глазом. А для того, чтобы исследовать кожу Толчифа под микроскопом, потребуется не один день.
— И тем не менее, вы удовлетворены. — Подошедший к ним Белснор стоял, сложив руки на груди и покачиваясь на каблуках.
— Полностью. — Бабл энергично кивнул.
— Вы отдаете себе отчет, чем может грозить ваша ошибка?
— Чем? Будьте любезны объяснить.
— О Боже, Бабл! — воскликнула Сьюзи. — Это же очевидно! Если кто-то или что-то намеренно убило Толчифа, то мы по-прежнему в опасности. Но если его ужалило насекомое…
— Именно так! — перебил Бабл. — Именно насекомое. — От раздражения у него побагровели уши. — Неужели вы думаете, что это мое первое вскрытие? Что я за всю жизнь не научился работать с патологоанатомическими приборами? — Он злобно глянул на Сьюзи и брезгливо добавил: — Мисс Дам!
— Полегче, Бабл! — вмешался Тони Дункельвельт.
— Для тебя, сынок, я доктор Бабл.
«Все как прежде, — мысленно произнес Сет. Мы такие же, как до голосования — толпа из двенадцати человек. И он или оно может погубить нас. Навеки уничтожить каждую из наших непохожих, уникальных жизней».
— Знаете, мне теперь намного легче, — сказала Сьюзи, подойдя к нему и Мэри. — Я уж думала, мы стали параноиками, и нам мерещится, будто весь мир против нас.
Вспоминая Бена Толчифа и свою ссору с ним, Сет не испытывал воодушевления от того, что Сьюзи снова обратила на него внимание.
— Погиб человек, — сказал он.
— Но ведь мы его почти не знали. Вообще не знали, если на то пошло.
