Гарри Гаррисон - Рассказы. Миры Гарри Гаррисона. Том 14
Мелодраматические слова, подумал Дом, но тем не менее верные. Боевые корабли, сосредоточение огневой мощи — все зависит от нас. Сигнал к бою прервал его размышления. Дом вскочил.
— Отсоединить кислород! Выходите, как только услышите свое имя, и двигайтесь в пусковую рубку. Тот…
Имена произносились быстро, и так же быстро бойцы покидали арсенал. На входе в пусковую рубку кто-то в скафандре и с шаровидным красным фонариком читал имена, написанные у каждого на груди, сверяя их с ведомостью. Все шло быстро и гладко, как на учениях. Собственно, бесконечные учения и предназначались для того, чтобы подготовить их к этой минуте. Пусковая рубка, в которой они ни разу не бывали, казалась знакомой: их тренажер представлял собой точную ее копию. Боец, шедший впереди, направился к левому борту, Дом двинулся к правому. Его предшественник уже забирался в капсулу. Дом ждал, пока оружейник поможет ему влезть в нее и отрегулирует поддерживающие опорные штанги. Затем настал его черед.
Дом скользнул в прозрачную пластиковую скорлупку и, держась за поручни, опустился в кресло. Оружейник подтянул штанги повыше, они крепко уперлись в подмышки, и Дом кивнул: штанги встали как следует. Мгновение спустя он остался в полумраке один. Неяркий красный свет отражался в верхнем кольце капсулы прямо над его головой. Потом капсула дрогнула, пришла в движение, и Дом покрепче ухватился за поручни. Капсула постепенно откидывалась назад, и вскоре Дом оказался лежащим на спине и смотревшим вверх сквозь охватывающие его пластиковую оболочку металлические кольца.
Капсула поехала вбок, резко затормозила, затем снова пришла в движение. Теперь он увидел орудие с полудюжиной капсул, идущих впереди, и подумал, как всякий раз думал на учениях: до чего же оно похоже на древнюю скорострельную пушку — вот только стреляет людьми. Каждые две секунды нарядный механизм подхватывал капсулу — поочередно с одного из двух ленточных транспортеров, которые доставляли их к тыльной части орудия, — и та скрывалась в казеннике. За ней другая, третья. Исчезла капсула, плывшая впереди Дома. Он напрягся — и тут зарядный механизм замер.
Охваченный мгновенным страхом, Дом решил было, что в сложном орудии возникла неполадка, но тут же сообразил, что это просто первую партию бойцов выбросили в пространство, и компьютер ждет, чтобы освободился путь для минного расчета. То есть отныне — его расчета, поскольку он поведет этих людей.
Ждать, будучи запертым в черной пасти казенника, оказалось куда неприятней, чем двигаться. Компьютер отсчитывал секунды, одновременно отслеживая цель и поддерживая корабль на выверенной траектории. Теперь, когда Дом оказался внутри орудия, магнитное поле вцепится в облекающие его капсулу кольца, а линейный ускоритель прогонит его по всей длине корабля, от кормы до носа. Поле заставит его нестись все быстрей и быстрей, пока не выбросит из жерла орудия с нужной скоростью и на нужную траекторию перехвата…
Капнула взлетела по крутой дуге и ринулась в темноту. Как он ни цеплялся за поручни, перепад давления оказался чувствительным. Свирепое ускорение подминало Дома с такой силой, что он почти перестал дышать.
Жестокая перегрузка, более жестокая, чем все когда-либо испытанные во время учений, — только эта мысль и уцелела в его голове к моменту, когда он вылетел из орудия.
Переход от ускорения к невесомости совершился мгновенно, и Дом еще сильнее вцепился в ручки кресла, чтобы не выплыть из капсулы. Он почувствовал, что в ногах отдаются неслышные взрывы, увидел дымовое облако. Металлические кольца разнесло надвое, и верхняя половина караулы, треснув, отлетела. Теперь он остался один, невесомый, сжимающий в руках захваты, прикрепленные к расположенному под его ступнями ракетному двигателю. Дом огляделся, надеясь увидеть картину космического сражения, которое, как он знал, разворачивалось вокруг, но смотреть, в сущности, было не на что.
Далеко справа от него что-то горело, перемигивались сверкающие точки звезд, на миг заслоненные пролетающим мимо темным телом. Сражение вели компьютеры и приборы, разделенные огромными расстояниями. Невооруженным глазом мало что обнаружишь. Космические корабли, черные и стремительные, находились в тысячах милях отсюда. Они вели огонь самонаводящимися ракетами и сенсорными снарядами, быстрыми и невидимыми. Дом знал, что космос вокруг него заполнен устройствами, создающими помехи, и генераторами ложных сигналов, но и тех видно не было. Невидимой оставалась даже цель — тот самый корабль, к которому он несся. Дом в космосе один, неподвижный и всеми забытый, — это все, что воспринимал он собственными органами чувств.
Что-то дрогнуло у него под ногами, из сопла ракетного двигателя вырвалось и тут же исчезло облако газа. Нет, он не забыт и не неподвижен. Оперативный компьютер, по-прежнему отслеживающий цель, зарегистрировал ее отклонение от расчетной траектории и на основе новых данных внес небольшие поправки. Поправки эти должны были одновременно откорректировать движение всех бойцов, раскиданных по космосу. Бойцы были малы и незримы — вдвойне незримы после сброса металлических колец. Металла в пластиковом и керамическом оснащении бойца содержалось не более одной восьмой фунта, да и тот был распределен по всему телу. При таком обилии помех никакой радар обнаружить бойцов не сможет. Они должны были прорваться.
Снова заработали двигатели, и Дом увидел, как звезды разворачиваются над его головой. Скоро посадка. Вмонтированный в ракетный блок крохотный радар обнаружил впереди большую массу и отдал двигателю приказ развернуть Дома ногами к ней. Дом знал, что вслед за этим оперативный компьютер прервет с ним связь, передав управление маленькому посадочному компьютеру, составляющему единое целое с его радаром. Опять заработал двигатель; на сей раз выброс был посильнее, опорные штанги уткнулись в его подмышки. Дом, глянув под ноги, увидел некий темный силуэт. Он рос, заслоняя звезды.
С ревом, в тишине показавшимся громовым, ожили наушники:
— Пошел, пошел — проголодался. Пошел, пошел — проголодался.
И вновь наступило безмолвие, но Дом больше не чувствовал себя одиноким. Краткое сообщение сказало ему о многом. Во-первых, голос принадлежал сержанту Тоту, ошибиться на этот счет невозможно. Во-вторых, само нарушение радиомолчания означало, что они вступили в схватку с врагом и присутствие их больше не тайна. Код сообщения был достаточно прост, но содержание его для любого, кто не входил в их отряд, могло показаться бессмысленным. В переводе на обычный язык сообщение гласило, что штурмовые отряды держатся. Они захватили центральный участок корпуса корабля — лучшее место для встречи, поскольку в такой темноте носа от хвоста все равно не отличишь, и удерживают его, ожидая подхода минного расчета. Мощно и надолго включились тормозные двигатели, ракетный блок вплотную подошел к темному корпусу.
