Вера Чиркова - Где игра жизнь
Но разведчики и не думали сопротивляться. Трое, бросив оружие, дружно рухнули на песок, прикрывая руками головы. В этой игре есть только одно разумное правило – лежащих не бьют, и Очил очень строго следит за его выполнением. Хотя я и слышал пару раз недовольное ворчанье Танса. Только пятый разведчик, худосочный парнишка в смутно знакомой мне шапке, успел проскочить на мост, суматошно крича, что игроки придут с другой стороны. И тогда Танс, которому явно не терпелось испытать новое оружие, коротко врезал парню булавой по голове. Раздался громкий хруст и разведчик как подкошенный рухнул на настил.
Оттолкнув с пути кого-то из соратников, в несколько прыжков оказываюсь рядом с ним. Положив ладонь на худенькую шею, шепчу команду мику, не надеясь, впрочем, даже на чудодейственные средства из запасов моего трансформа. После таких ударов на отсталых планетах не живут. Сейчас парню смог бы помочь только большой медроб, но вызывать его сюда я не имею права.
Скрипнув зубами от сознания собственного бессилия, уже начинаю вставать с колен, как мику рапортует, что абориген приходит в сознание, кроме шишки на голове серьезных нарушений организма у него не обнаружено. Чего, чего??? Неужели мой мику вышел из строя?! Вот только этого мне сейчас и не хватает! Нет, я, конечно, слышал кучу баек, про то, как мику выходит из строя в самый неподходящий момент. Но Кен всегда очень сердится, услышав нечто подобное, и с пеной у рта бросается доказывать, что внезапная поломка такого совершенного прибора просто невозможна. Представляю, как он будет расстроен после моего рассказа!
Парнишка тем временем шевельнулся и открыл глаза. Замершие вокруг меня соратники потрясенно ахнули, считая видимо, что это я вернул парня с того света. Совершенно незаслуженно, между прочим, считая!
А парнишка, придя в себя, первым делом хватается за свою ушастую шапку. Я даже глаза невольно зажмурил, отчетливо представляя жуткую картину, которая сейчас откроется нам. Но услышав горестный всхлип и странное позвякивание, приоткрыл все же один глаз. И тут же распахнул оба, а вместе с ними и рот.
Несчастно вздыхая, парнишка сидит, сокрушенно рассматривая кучку пластмассовых обломков. А среди них торчат проводки, транзисторы и прочая электроника, из которой состоял разбитый плеер.
Команда начинает истерически хихикать.
– Кюся?! – Охаю я, прежде мику опознав парнишку. – Ты здесь откуда?!
– А, это ты, – безучастно кивает Кюся. – А я тебя искал. Мы выиграли, и мне предложили бонус. Сразу в третий уровень. Могли бы вместе поехать.
– Но здесь ведь не третий! – невольно вырвалось у меня.
– А в третьем я вчера утром был! Не повезло. Поставили в шестую. Но шестая вечером проиграла, вот мы и стоим на пятой.
Все понятно. Теперь я более – менее представляю, откуда берутся бойцы всех этих линий. Уйти добровольно не хочет никто, вот и переходят с линии на линию, пока не проиграют.
– Ну Танс, счастлив твой бог, – жестко роняет Очил, – Если б не этот плеер, то…
– А ты то здесь, откуда? – оглянувшись на стоящих вокруг парней, начинает что-то подозревать Кюся.
– Мы вас победили. – Почему-то я чувствую себя немного виноватым.
– Пришли оттуда? – Кюся кивает в сторону шестой.
– Да.
– Я им говорил! А они – невозможно! Так никто еще не ходил! Эх! Теперь на четвертую отправят! – Безнадежно махнув рукой, парнишка прислоняется к перилам и закрывает глаза, крепко прижимая к груди шапку с останками любимой игрушки.
Я ухожу в сторону шестой, даже не глянув на притихшего Танса. Меня не интересует, как поделят соратники отнятые у пятой оружие и бони, и не воодушевляет одержанная победа. Мне хочется просто сесть где-нибудь под деревом и как Кюся закрыть глаза. Чтобы хоть некоторое время не видеть эту загаженную отходами и выбросами планету и не общаться с ее жестокими обитателями.
– Слышишь, Ведун, – догоняет меня голос быстроногого Генза, – ты, куда так рванул-то?! Нам на пункт пока нельзя, нужно здесь переждать!
– Где? – не останавливаясь, спрашиваю я.
– Чуть левее возьми, там, на пригорке под деревом лежаки натасканы.
Молча, кивнув, щелкаю пальцами, задавая мику нужное направление. Вспыхивает в линзе зелень ориентира, и я топаю в указанное место. Под раскидистым деревом разбросаны, примятые чьими то телами, кучки сухих веток и травы. Но я, по старой привычке не оставлять открытой спину, сажусь вплотную к мощному стволу и, включив сканеры, закрываю глаза.
Немного погодя начинают подтягиваться нагруженные добычей соратники. Теперь уже бывшие, ведь в третьем каждый за себя. Тихо переговариваются, располагаясь на лежаках, не подозревая, что я могу повторить каждое их слово, сказанное за пределами человеческой слышимости.
– Спишь? – осторожно интересуется, усаживаясь рядом, главарь.
– Нет.
– Давно ты с ним знаком?
– С кем?
– С Кюсей.
– Нет.
– А точнее?
Вот ведь пристал! Я же вас не спрашиваю, сколько вы друг с другом знакомы! Сколько голов вместе проломили, сколько бони вытрясли из окровавленных карманов! И сколько раз, бросив дома жен, матерей и даже детей, уходили на узаконенный грабеж, называемый игрой?!
И спрашивать не собираюсь.
Однако Очил терпеливо ждет ответа, поэтому, вздохнув, нехотя объясняю.
– Играть он меня учил. В тот вечер, как я приглашенье получил.
– И что ж ты не дождался конца игры?!
– Плохо стало. Выпил немного. Вот и ушел.
– А Кюся этот, он хорошо играет?!
– Вроде неплохо, – пожимаю плечами, вспоминая, как лихо лупил по кнопкам мозолистый Кюсин палец. – У него даже мозоль на пальце от этой игры.
– Я тебе не говорил заранее, – помолчав, объясняет Очил, – не хотел загодя обнадеживать, – но теперь скажу. Нам нынче бонус дадут. Или два, это как распред решит. Могут бони отсыпать, могут оружие на уровень раньше разрешить. Иногда желанье исполняют.
Главарь на несколько минут замолкает, ожидая моих вопросов. Но я молчу, вовсе не собираясь выяснять, ради какой выгоды он затеял этот разговор.
– Так вот, – не дождавшись вопроса, продолжает Очил, – я думаю, будет справедливо, если мы желание отдадим тебе. Только хочу сразу предупредить, чтоб не надеялся зря. Жену твою они за желанье не отпустят. Желанье может касаться только условий следующего уровня. Да там список висит, сам увидишь.
Очил надолго замолкает, а я, стиснув зубы, сначала медленно считаю про себя до десяти, потом с лихвой возвращаю главарю отнятые ранее единицы рейтинга.
К очередному пункту отдыха я подходил самым последним, поэтому никто не увидел моей отвисшей челюсти. От неожиданности. Ну не ожидал я увидеть добротное трехэтажное здание и клумбы у крыльца. А также короткий ряд фонарей вдоль широкой подъездной дорожки, ведущей к основному шоссе. Просто никакого сравнения со вчерашним бараком.
