А Белый - Ходок
Честно говоря, переход через портал вначале планировал осуществить на моторной шлюпке, водоизмещением в пару тонн, куда загрузить некоторые нужные для жизни вещи. Но, сидя вечерами и изучая атлас мира, особенно географию и месторождения полезных ископаемых Евразийского континента, так как никаких новых земель открывать не собирался, вдруг подумал, а почему бы не изменить стартовые условия, коль имеются такие возможности? Почему я должен трястись от страха и жить, как бродяга? Тогда-то и отправился на частные верфи искать судостроителя, который бы мог проконсультировать по интересующим вопросам. Буквально на следующий день такого нашёл в лице фаната реконструкции древних кораблей, сеньора Паоло Андреотти. У него в офисе на подставках размещались десятка два моделей кораблей античности и раннего средневековья.
Теперь на маленькой верфи, где на стапелях до недавнего времени стояла в работе всего одна яхта, начали строить судёнышко и мне. Узнав, что я хочу заполучить реконструкцию кораблика из раннего средневековья, он загорелся идеей изготовления настоящего дромона. Но я его пыл поубавил не только в грандиозности размеров, но и тем, что за древней внешностью должно тщательно прятаться кое что посовременней.
В результате многочасовых споров, на бумаге родилась устраивающая меня конструкция полугалеры-полунефа: высокая носовая часть, венчающая верхушку форштевня головой грифона, прямая подводная часть кормы под гребной винт, а выступающая её верхняя надстройка - полукруглая. Длина судна по ватерлинии составляла двадцать два метра, а ширина - четыре с половиной. На нём планировались две палубы - промежуточная и верхняя, а также трюм с двумя переборками, то есть, три секции общим объёмом двести кубов. На корме в полуметре над фальшбортом, возвышалась небольшая площадка. Под ней будет находиться ручка румпеля и вахтенный рулевой, укрытый от дождя и солнца, а сверху на ней собирался установить одну из баллист, метающих ядра и горшки с зажигательной смесью. Вторая будет стоять на баке.
Промежуточная палуба считалась жилой, в каждом из её бортов предусматривалось устроить по двенадцать открывающихся портиков, которые служили амбразурами для стрелков и, в то же время, отдушинами для свежего воздуха. В носовой части отделялся угол для камбуза, а в кормовой - моя каюта. На верхней палубе предусмотрели по шесть мест для гребцов с каждого борта (стоячих, без банок), но главной движущей силой будут всё же две мачты с латинским парусным вооружением довольно большой площади. Вот и выискивал в библиотеке, а ставилось ли оно на суда той эпохи. А ещё за фальшивой кормовой переборкой планировалось установить хитрый двигатель внутреннего сгорания, который бы потреблял любое топливо.
- Да, есть такой двигатель на двадцать четыре лошадиных силы - консультировал меня сеньор Андреотти, - Трудяга - пыхтит, но восемьдесят тонн тянет. Заливай нефть, оливковое масло, любое ГСМ и будет работать без проблем, но он имеет два недостатка. Первый - очень шумный, процесс работы слышен издали. Будут друзья и знакомые над вами подшучивать, мол, какой же это старинный корабль, если тарахтит, как трактор. И второй недостаток, более существенный, - это огромный маховик, который при необходимости увеличения мощности слегка выше средней, начинает работать вразнос и рвать станину. Лучше уж купить нормальный мотор на шестьдесят две силы с редуктором и винтом, сегодня такие ставят на баркасы и сейнеры. Это экономная переделка фиатовского двигателя, прекрасно работает на низкооктановом бензине и скипидаре, но заводится с ручного стартера. Зато те же восемьдесят тонн будет спокойно толкать со скоростью восьми узлов.
- На скипидаре? - переспросил его, понимая, что этот продукт можно выгнать без проблем, сосновых лесов вокруг будет много, - Откуда такие интимные подробности?
- Так все знают, это не секрет, - пожал тот плечами, - Их ещё во время войны адаптировали, ведь с бензином был напряг.
- Скажите, Паоло, во сколько мне обойдётся этот проект?
- От шестидесяти до шестидесяти пяти миллионов лир, более точно скажу через день.
Названная сумма была эквивалентна ста четырём тысячам долларов, а по меркам XXI века тянула на весь миллион. Но, могу с уверенностью сказать, что даже за миллион долларов такую посудинку мне в моём времени точно бы не построили.
- Цена приемлемая, - торговаться даже не стал, - но меня лимитирует срок в пять месяцев, успеете?
- Да, не вижу никаких проблем, - пожал тот плечами, - Небольшие размеры, простейший средиземноморский набор и деревянная конструкция. Но хочу сразу предупредить, это будет конец ноября, зимняя непогода. Если для моря двухслойный борт, толщиной в двести миллиметров - это то, что нужно, то для Атлантики не годится. Перегонять баркасную конструкцию зимой в Канаду через океан, категорически не рекомендую. Только летом, притом, исключительно в сопровождении и под надзором какой-нибудь океанской яхты.
- Нет, до лета в море выходить не собираюсь, не переживайте. Думаю, испытание проведём здесь, в бухте.
- Испытание, само собой, проведём. Но, сеньор, дата начала производства работ считается с момента получения первых двадцати миллионов предоплаты. А затем, график оплат будет такой - через месяц ещё двадцать и остаток по окончанию работ.
- Совершенно не возражаю, надеюсь, послезавтра встретимся, - откланялся и отправился на обед в пиццерию.
Объявление в La Gazzetta dello Sport - "Барельефы, подарочные значки, медали и медальоны" ювелирной компании "Цемах", попадало на глаза неоднократно. Но сейчас оно натолкнуло меня на одну весьма актуальную идею, поэтому оставив газету на столике пиццерии, выбрался из-под навеса и отправился по нужному адресу. Если смогу договориться, то сэкономлю целых два дня.
Её местонахождение за шестьдесят один год не изменилось, поэтому уже через двадцать минут мой Виллис припарковался у входа, а ещё через пятнадцать минут я вёл переговоры с главой пока ещё небольшой компании. Дело в том, что Авраам бен Давид Цемах и его сын Леви - это известные в XXI веке нумизматы.
- Вы представляете, что это такое? - рассматривая монету в монокль, спросил ещё довольно молодой основатель компании, сеньор Давид Цемах, которого я вытребовал для переговоров.
- Это византийский солид императора Августа, отца Феодосия Второго. Настоящая, является моей личной собственностью, доставшейся по наследству, другая такая в мире неизвестна. На нумизматическом рынке стоит приблизительно сто тысяч долларов.
- Ну, - ювелир задумчиво почесал нос, - Сто - это вы пошутили, но если пройдёт пробирный и спектральный анализ, то на тысяч семьдесят соглашусь.
