Артем Каменистый - Четвертый год
– Вот как ты заговорил! Что-то я не припомню, чтобы я у барона Пигируса жену умыкнул. Да, я, конечно, не евнух, всякое бывало, но, насколько знаю, Пигирусы – это род из центральных лордств, а меня там никогда не бывало. Так что разбою твоему нет оправданий, и быть тебе в петле, если так и дальше будешь ерунду языком молоть. Говори же, зачем твой ослоподобный барон послал вас за нами?
Пленник упрямиться не стал:
– Барон Пигирус послал нас в лес, чтобы найти ваши следы, сир Бум. Вас видели у замка Шифки, нам повезло, что мы были рядом и у нас хорошие проводники. Когда мы поняли, что вы уходите на запад, то сир Орус решил убить ваших лошадей, чтобы вы не смогли уйти далеко. Войско герцога Нирусватуса недалеко, а с ним и наш барон. Мы преданные ему люди и просто делаем то, что велел делать наш господин.
– Проклятье! – взревел Бум. – Вы, канальи, могли бы проявлять поменьше рвения при этом! У нас осталось всего восемь лошадей на весь отряд, да и то все раненые. Хуже нет для рыцаря, чем пешком по лесам бродить.
Дубин, ничего не поняв из допроса пленника, склонился к Максу:
– Что они там говорят?
– Да из-за пристрастия Бума к чужим бабам все наши беды нынешние. Кто-то из людей Шифки, думаю, узнал нашего рыцаря и стукнул об этом людям герцога. Те послали вслед этих молодцов, чтобы они нас задержали в лесу. Вот они и стреляли по лошадям, не трогая людей.
– Ни фига себе не трогая! У нас уже семеро раненых!
– Ну стрела это дело такое – летит не всегда туда, куда хотелось бы. Да и сам посмотри: у нас осталось восемь лошадей, а было сорок. При этом есть еще пять коров, а пропала лишь одна. Все лошади ранены, а корову лишь одну лечить пришлось.
– Да… странно, что сами этого не заметили… Нас и правда стараются задержать.
Бум тоже обернулся к Максу:
– Плохо дело. Пешком нам не уйти от погони. Думаю, люди барона или самого герцога уже в затылок дышат. Уж очень серьезно они за нас взялись.
Пленник, решив, что настал его звездный миг, заявил:
– Его светлости герцогу Нирусватусу нужна лишь голова сира Бума. Принесите ее в мешке, и он наверняка помилует остальных. Ну разве что уши отрежет или выпорет.
– Я тебе сейчас отрежу все, что можно у мужика отрезать, – пригрозил Бум.
– У вас нет другого выбора, – упрямо гнул пленник. – Барон Пигирус со своими вассалами пошел к Рыбице рысью, не жалея лошадей. Ему не надо было крюк к Шифке делать. Так что у брода вас будет ждать его отряд. Луга вокруг Рыбицы по нашему берегу просторные, есть где разгуляться. У вас восемь полудохлых кляч осталось, а у нашего барона семь рыцарей, с ними оруженосцы и свита. Втопчут вас в траву, как жаб.
Бум пнул пленника по макушке, заставив замолчать, и обернулся к Максу:
– Самое время вам подумать, что делать дальше. Или режьте мне голову, или надо не попасться на глаза этому сыну ублюдка Пигирусу.
Пойманный лучник зашипел:
– Когда придет время суда, я расскажу барону, как ты его оскорбил. Смерть твоя будет собачья, позорная!
Рыцарь без слов вытащил меч, коротко рубанул пленника в горло:
– Наконец-то заткнулся! – хохотнул Гурк.
Бум, не обращая внимания на агонизирующее тело, корчащееся у ног, вновь обернулся к Максу:
– Ну что решать будем?
Макс пожал плечами:
– Нас мало, бой мы не потянем. Надо поворачивать на юг и переходить Рыбицу выше их засады.
– Плохая идея. Через Рыбицу один брод, на ее повороте. Кратчайший путь к Фреоне… так говорят. Если переходить ее выше, в самые болота уткнемся. Что там ваши кшарги про эти болота говорят? Знают они там тропы?
– Вряд ли. Им незачем туда соваться. Говорят, эти болота опасны и непроходимы.
– Эх… лучше голову отрежьте… ненавижу болота…
* * *Добрыня присел на скамью и кивнул Олегу:
– Вот, это наш химик, Серега, про которого я тебе говорил.
Плюгавенький мужичок суетливо кивнул в знак приветствия, обернулся к Добрыне:
– Я еще не подобрал точную пропорцию, но вроде бы эта селитра хорошая. Вот смотрите.
Покопавшись среди множества плошек и кувшинчиков, расставленных на столе, химик выставил тарелку с горкой серого порошка.
– Подождите минутку, я светильник принесу.
Проводив взглядом спину специалиста, скрывшегося в сарае, Олег поморщился:
– Ну и воняет же здесь.
– А чего ты хотел… это же кожевня. Потому за стенами и работают, иначе в поселке не продохнуть будет.
– Не внушает мне доверия этот химик. Я порох черный видел: он не так должен выглядеть.
– Критику разводить легко, а ты вот найди мастера получше.
Пороховых дел мастер выскочил из сарая, поспешно плюхнул на стол жировой светильник, зажег от него лучинку, поднес к тарелке. Серая кучка зашипела, выбросила язык пламени, пробушевав секунды две-три, оно резко пошло на убыль, оставив после себя жалкое пятно дымящегося шлака.
– Вот, вроде уже получше горит, – обрадовался Сергей.
Олег хмыкнул и поинтересовался:
– А ты вообще откуда химию знаешь? Учился? Работал?
– И учился, и работал.
– Что-то я у нас в городе пороховых заводов не встречал…
– Ну так небось завод безалкогольных напитков знаешь, вот там я технологом и работал.
Олег покачал головой:
– Дерьмо это, а не порох… Серега, лучше бы ты на динамитной фабрике работал – я в детстве и то лучше делал разную гадость для бомбочек.
– Ну так я пропорцию точную не знаю, надо подбирать, – начал суетливо оправдываться «химик». – И вообще, вы много от меня хотите: да никто в наше время подобное делать не может. Нет таких людей. Надо все придумывать заново.
Из-за спины радостно донеслось:
– Здравствуйте, дяденька Добрыня!
Лидер островитян чуть не поперхнулся:
– Кислый! Лом! Мать вашу! Вы какого здесь делаете?! Я же ясно сказал вам с гонцами убираться!
– Так мы пропустили их уход, – подчеркнуто-виновато ответил Кислый.
– Ну амба вам, торчкам! Связанными отвезу и сдам Кругу!
– Дядя Добрыня, ну что вы такой злой. Мы же вам помогли, жизнями рисковали ради вас. Что вам стоит поделиться одной-единственной лодочкой?
Лом, подкравшись к столу и осмотрев выставку химикатов, с любопытством поинтересовался:
– А че это вы тут делаете?
– Кружок «Юный химик» у нас тут, – буркнул Добрыня. – Пока дармоеды вроде вас под ногами путаются, мы делом занимаемся, порох пытаемся вот сделать.
– А чего тут пытаться? – недоуменно протянул Лом. – Берешь и делаешь.
– Ну раз ты такой умный, может, сам и сделаешь? – въедливо предложил Добрыня.
– Не вопрос, – небрежно заявил Лом и бесцеремонно расположился рядом с Олегом.
Глядя, как ловко он завозился с посудой, островитяне переглянулись и без комментариев стали следить за действиями Лома. Тот быстро, но без суеты, что-то смешивал, толок, просеивал через чайное ситечко, из плошки светильника временами капал жидким жиром и даже плюнул пару раз. Высыпав приготовленную смесь на жестяную лопатку, он, постоянно потряхивая, подсушил ее над пламенем и лениво заявил:
