Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Новые заряды врезались в землю. Серафима, не дожидаясь, когда уйдет взрывная волна, вскочила и навскидку выстрелила в брюхо вражескому истребителю. Кораблик закувыркался в воздухе и грудой бесполезного лома ухнул в ближайшее ущелье. Два других избежали его участи и спешно скрылись за скалами.
— Уходите в пещеры! — крикнула Каляда.
— Это ловчие! — сообщил Гор. — Они будут искать нас, пока не убьют.
— Значит, убить их должны мы, — браво подытожила Юлька.
Раздался визжащий звук, сопровождающий полет «жуков».
— В пещеры! — повторила инспектор.
— Но… — начал было Грег.
— В пещеры! Или ваших костей никто не соберет!
Близнецы подчинились, но Юлька топталась на месте, пока Грег не сгреб ее в охапку и не подтолкнул вперед. Они втроем спрыгнули в глубокий овраг и побежали к узкой темной щели — лазу в наполовину заваленный грот. Противный вой истребителей и выстрелы ионного ружья вдруг стихли. Беглецы приостановились.
— Серафима, — прошептала Юлька.
— Она найдет нас! — Гор попытался ухватить девушку за руку, но она вырвалась и помчалась обратно.
— Юля, стой!
Юноши растерянно переглянулись, и пока искали решение неожиданной проблемы, на дно оврага прямо перед девчонкой мягко спрыгнула Каляда.
— Если не будешь чувствовать плечо товарища, подведешь всю группу, — спокойно сказала она Юльке, и та поняла, что Серафима сердита. — Они скоро вернутся, — продолжала инспектор. — Спрячемся. Зарядов у нас больше нет.
До укрытия оставалось всего несколько метров, когда над ущельем взвились корабли-ловцы. Грег и Гор первыми достигли каменного кармана между скал, а Юлька замешкалась, решив подождать подругу. Три других истребителя, следовавшие вдоль оврага, были еще далеко, но вдруг прямо перед ней вынырнул еще один — тот, из первого трио, которого не добила Каляда. Стриж застыла на месте.
— Берегись!
Серафима прыгнула наперерез вырвавшемуся на волю огненному снопу, отшвырнув девчонку в сторону.
Вспышка и грохот.
Юлька с криком упала на землю и закрыла голову руками. На нее посыпались осколки камней. Истребитель промчался над пещерой и пошел на вираж.
— Юлька!
Ее подняли на руки и понесли. Она знала, что надо очнуться, но страх перед чем-то уже случившимся и непоправимым клещами держал сознание и не позволял открыть глаза.
— Она ранена?
— Нет, кажется. Шок.
Девушку опустили на землю. Пахнуло холодом и сыростью.
— Юля! Юля!
Она привстала и в ужасе огляделась. Пещера. Сквозь длинную узкую трещину, послужившую входом, льется скудный свет. Взгляд остановился на теле, распростертом на песке. То, чего она больше всего боялась, произошло: Каляда лежала на спине возле стены без признаков жизни, а в ее груди зияла обширная прожженная рана.
— Нет… — прошептала Юлька. — Серафима!
Грег, наклонившийся к женщине, оглянулся на брата. Слова застыли у него на губах, и он лишь отрицательно качнул головой. Гор, наверное, впервые в жизни не поверив близнецу, подскочил к лежащей и припал ухом к обожженной груди.
— Ничего, — пробормотал он после нескольких секунд, показавшихся всем вечностью.
— Нет! Так не может быть! — вскрикнула Юлька. — Серафима! Ответь, Серафима!
Над пещерой пролетели корабли-ловцы. Друзья невольно притихли, вслушиваясь в заглушаемый стенами вой двигателей. Когда он стих, под каменными сводами остался тихий чавкающий звук.
— Слышите? — прошептал Грег и осторожно положил руку на грудь Каляды. — Кажется, она дышит… Точно!
— Надо остановить кровь и обработать рану! — опомнился Гор.
Он торопливо расстегнул на раненой обугленную куртку и черную гладкую рубашку.
— Что это? — юноша отшатнулся.
Юлька присела на корточки возле подруги.
— Бронированный костюм? — удивилась она и отогнула опаленные края одежды, обнажив тело женщины до пояса.
Наступила тишина. Потрясенные, молодые люди смотрели на существо, лежащее перед ними. От головы до плеч тело покрывала обычная смуглая кожа, зато ниже, там, где начиналась грудь, кожный покров плавно переходил в жесткую медную чешую, влажную от густой коричневой крови, выступавшей из-под чуть выпуклых роговых пластин вместо грудных желез.
— Что она такое? — пробормотала Юлька; взгляд ее был прикован к нечеловеческому телу.
Грег неуверенно коснулся чешуи. Под роговыми пластинами зашевелилось нечто черное, и показался кончик змееподобного щупальца. Юноша отдернул руку.
— Кажется, мы знаем… Она — Посредник.
— Что? Какой посредник?! — голос Юльки отчаянно дребезжал под серыми сводами пещеры.
— Вечный странствующий наблюдатель, чья сущность впитала дух Великих. Беспристрастный секундант, отважный воин. Невидимые и вездесущие, Посредники вершат суд над Мирами и приводят в исполнение вынесенный приговор.
— Миры? Великие? О чем вы говорите! Серафима — инспектор спецслужбы нашего космофлота! — девушка смотрела на друзей, надеясь, что они все же ошибаются.
— Ну… судя по ее внешности, она Посредник только отчасти, — уточнил Грег, покосившись на красивое молодое лицо женщины.
— Вы сказали, что эти создания вечны? — вдруг спохватилась Юлька; первый страх ее перед раскрытой тайной Серафимы прошел.
Глаза близнецов радостно заблестели.
— Да! Они представляют собой устойчивую в любых условиях жизненную систему! — воскликнул Гор.
— Так что же мы ждем! — вскочила девушка. — Ей надо помочь!
И она дрожащими руками вытащила из пояса медпакет.
Грег приподнял Каляду, Гор подложил ей под голову плоский камень, а Юлька приготовила перевязочный материал. От соприкосновения с дезинфицирующей повязкой коричневая масса на теле раненой зашипела и стала испаряться, немало напугав друзей.
— Ничего, — неуверенно успокоил всех Гор, — Посредники умеют адаптироваться. Мы не причиним ей вред, если будем лечить, как человека.
— До лечения вряд ли дойдет, — Грег кивнул на Каляду. — Раны-то как таковой уже нет.
И точно: ни следа страшного ожога на теле не осталось, только чешуя на его месте стала немного темнее.
Серафима шевельнулась. Молодые люди молча смотрели, как она приходит в себя. В первую очередь возобновилось дыхание — сначала слабое и прерывистое, потом последовали несколько глубоких вдохов, и грудь стала поднимать и опускаться равномерно. Дрогнули веки с черными длинными ресницами, приоткрылись узкие раскосые глаза.
— Серафима, — робко позвала Юлька.
Каляда взглянула на них.
— Все целы? — был ее первый вопрос.
— Да что мы! — воскликнула девушка. — Тебе чем помочь?
Каляда приподнялась на локте, чуть заметно поморщилась и провела ладонью по груди.
— Я уже справилась, — сказала она и села, прислонившись к стене пещеры. — Да, я наполовину Посредник, — выговорила она, ответив тем самым на общий незаданный вопрос. — Но об этом не знал никто.
— Мы сохраним твою тайну, Серафима! — в один голос пообещали близнецы. — Поверь, она умрет с нами.
— Клянусь, я буду молчать! — с жаром воскликнула Юлька, сжав руку подруги.
— Спасибо… Вас удивит, возможно, то, что моя мать была человеком, — продолжала Каляда, — а отец — Посредником. От него я взяла способность к адаптации и быстрой регенерации, внутреннее строение и внешность кое в чем. От мамы — сенсорные способности, частично человеческий облик. Посредники не умирают, они преобразовываются в новую более совершенную форму, которую выбирают сами, а мой отец исчез, дав мне жизнь и знания. Это было очень давно.
— А сколько тебе лет? — бухнула Юлька.
Каляда грустно улыбнулась:
— Значительно больше, чем кажется… Пора менять дислокацию. Я слышу, истребители так и кружат над пещерой, того гляди начнут массированную бомбардировку.
— Менять дислокацию? — подскочила девчонка. — Ты же ранена!
— Не бери в голову. Я Посредник.
— Наполовину, — вставил Гор.
— Я в полном порядке, ребята, — Каляда легко поднялась на ноги. — Хотя отчасти вы правы: настоящему Посреднику понадобилось бы не больше двух минут, чтобы залечить такую рану, а я провалялась, кажется, четверть часа.
Она застегнула куртку. Грег в это время выглянул из пещеры.
— Тихо пока, — сообщил он.
— Переберемся в другое укрытие, а там сориентируемся.
Они двинулись вдоль груды валунов, обозначивших границу узкой ложбины. Шум двигателей вражеских истребителей раздавался правее.
— Точно — охотничьи птицы, — заметила Юлька, с опаской поглядывая на небо.
— Так и вынюхивают, где добыча. Когда же они отвяжутся?
— Когда сделают из нас жаркое, — усмехнулись близнецы. — Донай редко отступает, а если отступает, то только битым.
