Аллан Коул - Возвращение воина
Горожане вышли на улицы и почти голыми руками стали нападать на хорошо вооруженных солдат. Это значительно укрепило позиции восставших, тем более что вскоре жители Ориссы вооружились ступицами от колес, булыжниками, ломами, заостренными кольями оград и успешно противостояли регулярным войскам.
Одновременно запылали все окрестности Ориссы. Это присоединились к восстанию крестьяне и фермеры.
Все новые и новые силы оглушали врага яростными атаками, и восстание охватило Ориссу.
Между тем мы продолжали сковывать самые значительные силы Като и Новари у стен осажденной Галаны.
Для подавления восстания силы диктатора сначала должны были взять Галану и уничтожить ее гарнизон.
Снова и снова ворота крепости раскрывались, и мы отчаянно бросались на врага. Мы применяли тактические хитрости, чтобы получить хотя бы незначительное преимущество перед силами Като, численность которых превосходила нашу многократна
Например, Дерлина начинала атаку, которая могла показаться со стороны самоубийственной. Под ее началом стражницы Маранонии с яростью викингов, находящихся в боевом трансе, так глубоко вклинивались во вражескую территорию, так глубоко увязали в гуще застигнутых врасплох солдат диктатора Като, что путь к отступлению казался намертво отрезанным. И в тот момент, когда все считали, что поражение и гибель неизбежны, с флангов внезапно атаковал Квотерволс. Его отряд, точно брошенное умелой рукой копье, пробивал оборону противника и соединялся с отрядом Дерлины. Затем они быстро отходили, оставляя горы вражеских трупов.
Однако после каждого такого прорыва нас оставалось все меньше… Наконец осталось две трети, не более.
Я не знаю, что в то время печалило меня больше всего. Ежедневные известия о новых жертвах среди защитников Галаны или вид многочисленных трупов вражеских солдат на равнине перед крепостью. Ведь я однажды сказала Пальмирасу, что и те и другие были жителями Ориссы. Именно это обстоятельство более всего терзало меня, когда однажды ночью я сопровождала Дерлину во время очередного отвлекающего маневра в направлении гряды, где достраивалась гигантская лира. Квотерволс заранее притаился на одном из соседних холмов. В наши планы входило ударить туда, где располагалась волшебная машина Новари, втянуть в схватку как можно больше вражеских солдат, потом резко оторваться от противника, сделав широкий конный маневр, соединиться с силами Квотерволса на свободной от врага равнине и совместными силами ударить с фланга.
Я преследовала двоякую цель. Во-первых, я должна была помочь Дерлине и ее отряду пробиться сквозь защитное поле Новари, чтобы приблизиться незамеченными. Во-вторых, я должна была прикрыть Пальмираса с земли, пока он вместе со своими заклинателями будет осуществлять очередную магическую атаку на Като и его колдунов.
Однако очень скоро выяснилось, что наши планы были построены на песке. Вместо того чтобы взять врага на испуг, мы сами угодили в расставленную им ловушку.
Внезапно на нас обрушился смертоносный дождь стрел. Послышались запоздалые возгласы, предупреждающие об опасности, которые тут же утонули в криках боли. Я почувствовала сильный удар по бедру, как будто бы в него вонзилась раскаленная игла. Я вскрикнула от боли, рука инстинктивно дернулась, чтобы достать эту иглу. Моя окровавленная рука скользнула по рваной ране: наконечник задевшей меня стрелы довольно глубоко распорол ногу. Со всех сторон на нас бросились вражеские солдаты, внезапно появившиеся из темноты. Они нападали с дикими воплями, как дикари Мэгона.
Дерлина отрывисто отдала команду, и мы ударили в центр нападавших. Это был единственно возможный способ прорвать засаду. Впереди, на холмах, призывно маячили костры Квотерволса.
Все, что последовало за этим, было почти точным воспроизведением сцены, которую я увидела по дороге в Галану, когда изображала рыночную ведьму. Тогда, в очень ярком и убедительном видении, мне было показано, что моя судьба трагически пересекается с судьбой деревенского парня по имени Нэт. Юный Нэт предал меня и Пипа, но это предательство вовсе не обязательно должно было повлечь за собой его гибель. Он был так юн, а его бедная мать так дрожала над ним!
Но печальную судьбу Нэта разделили в ту ночь многие парни, которые встретились на моем пути.
Рваная рана, оставленная вражеской стрелой, хотя и была неопасной, но причиняла жгучую боль. Преодолевая ее, я рассмотрела плотную шеренгу копьеносцев, которая стремительно приближалась. Вокруг меня непрерывно слышались стоны умирающих солдат. Меня пытались окружить, и я, забыв о ране, начала неистово рубить и колоть нападавших. Меня то и дело старались схватить и стянуть с лошади. Из темноты выпрыгивали лица. Я взмахивала мечом, и вражеские головы катились на землю.
Но каждый раз, нанося смертельный удар, я чуть-чуть медлила, потому что мне казалось, будто передо мной лицо юного Нэта и именно его голова покатится с плеч в следующее мгновение. Несколько раз я чудом избежала смерти.
Опомнившись, я пришпорила старую боевую лошадь, она радостно заржала и стрелой метнулась прямо в центр шеренги копьеносцев. Шеренга дрогнула и сломалась.
Почувствовав вкус свободы, я не сдержала крика радости, и моя лошадь помчалась еще быстрее.
Вот тогда и наступил тот момент, которого я больше всего боялась.
Внезапно передо мной возникла фигура молодого солдата, который пытался проткнуть меня копьем. Мне показалось, что изображение врага застыло во времени и пространстве, поэтому я смогла отчетливо рассмотреть его лицо. Он был высок и болезненно тонок, его доспехи болтались на нем.
Это был Нэт. У него уже отросли небольшие усы. На меня смотрели почти безумные, побелевшие от страха глаза. Я ясно услышала, как он клянет на чем свет стоит свою мать.
Вслед за этим произошел как будто пространственно-временной сдвиг, и я закричала Нэту, чтобы он убирался с дороги. Но Нэт продолжал двигаться вперед — его копье неумолимо было нацелено прямо мне в сердце. Выбора не оставалось — один из нас должен был погибнуть. Так распорядилась судьба.
Я не сдавалась и предприняла последнюю попытку изменить ход событий, повернув свою лошадь. Но она уже прыгнула. Лошадь неумолимо несла меня на копье Нэта.
Почти инстинктивным движением я взметнула меч, чтобы сразить врага. Но в последнее мгновение я сумела почти невероятным усилием воли повернуть оружие, ударив Нэта плашмя по голове.
Удар был так силен, что Нэт замертво рухнул на землю.
А я помчалась дальше — на тот холм, где ждал Квотерволс.
