Аластер Рейнольдс - Город Бездны
– Того, о ком вы говорили? Кагуэллы?
Я кивнул:
– Помимо всего прочего, ему изменили сетчатку глаза, использовав гены змеи. Он хотел охотиться в темноте, при этом быть на равных с добычей. Я думал, что этим все ограничилось. И ошибался.
– Но вы этого не знали?
– До определенного момента не знал. В отличие от Рейвича. Ему было известно про ядовитые железы Кагуэллы, про то, как можно доставить яд по назначению. Наверное, ему об этом сообщили ультра.
– И он пытался дать вам подсказку?
Я качнул головой, не отрывая ее от подушки:
– Может быть, ему хотелось, чтобы один из нас пережил другого. Надеюсь, он сделал правильный выбор.
– А ты сомневаешься? – спросила Зебра.
Я с трудом оглянулся: она стояла по другую сторону кровати.
– Значит, Рейвич сказал правду, – пробормотал я. – Когда стрелял. Вас просто усыпили.
– Он был не самым скверным человеком, – сказала Зебра. – Не желал другим зла – лишь тому, кто лишил его семьи.
– Но я все еще жив. Значит, он проиграл?
Зебра медленно покачала головой. Она вся сияла в потоках золотистого света. И я понял, что мучительно желаю ее, хотя мы не раз предавали друг друга в прошлом… и еще неизвестно, что ждет нас в будущем.
– Думаю, он получил то, что хотел. Во всяком случае, почти все.
Похоже, она чего-то недоговаривала.
– О чем ты?
– Похоже, тебе не успели об этом сказать, – ответила Зебра. – Рейвич солгал нам.
– Солгал?
– Насчет своего скана. – Она поглядела на потолок, и на лице заплясали золотистые зайчики.
Я заметил остатки прежней «раскраски», уже совсем бледные.
– Сканирование прошло неудачно. Они слишком поторопились. Скан не успел сделать запись.
Я старательно изобразил скептическую гримасу. Но при этом понимал, что Зебра говорит правду.
– Неудачи быть не могло. Я же говорил с Рейвичем, это происходило никак не после сканирования.
– Тебе только казалось, что ты говорил с ним. Думаю, это была бета-версия, пародия на Рейвича. Она повторяла его привычки, поэтому ты и считаешь, что сканирование был успешным.
– Но зачем весь этот спектакль?
– Думаю, ради Таннера, – сказала она. – Рейвич хотел внушить Таннеру, что все его усилия бесполезны. Что, даже уничтожив старика физически, он ничего не добьется.
– Оказывается, это было не совсем так, – заключил я.
– Как сказать. Конечно, Рейвич умер бы в любом случае – чуть раньше или чуть позже. Но убил его все-таки Таннер.
– И Рейвич знал об этом? Все это время, пока мы были с ним, он знал, что умрет, что сканирование не удалось?
– Получается, он выиграл, – произнесла Зебра. – Или наоборот, потерял все.
Я взял ее за руку, пожал:
– Теперь это не имеет значения. Таннер, Кагуэлла, Рейвич – все они мертвы.
– Все до одного?
– Все, кто действительно что-то значил.
После этого я целую вечность всматривался в золотистый свет, исходивший непонятно откуда, пока Зебра и Амелия не оставили меня одного. Я устал. Это была беспредельная усталость, которая не проходит, даже если выспишься. Но я все-таки уснул. И снова увидел сон. Не знаю, что я надеялся увидеть, но мне опять снилась камера с белыми стенами. И меня вновь охватил первобытный ужас от того, что́ происходило там со мной, и от наказания, которому я подверг сам себя.
* * *Позже, гораздо позже я вернулся в Город Бездны. Это было долгое путешествие. По дороге нам пришлось сделать остановку в обители нищенствующих, где сестра Амелия возвратилась к своим обязанностям. Она с удивительной стойкостью перенесла испытания, но, когда я предложил помощь – правда, не представляя, чем мог помочь, – Амелия отказалась и лишь попросила сделать ордену пожертвование, в меру моих финансовых возможностей.
Я дал обещание и позже выполнил его.
По прибытии в Полог мы с Квирренбахом и Зеброй договорились о встрече с человеком, который прыгал в Бездну.
– Дело касается «Игры», – сказал я ему. – Мы предлагаем внести в нее существенные изменения.
Воронофф зевнул:
– С чего вы решили, что меня это заинтересует?
– Хотя бы выслушайте. – И Квирренбах приступил к изложению общей идеи.
План был разработан нашей тройкой в «Убежище». Он был довольно запутанным, и нам не сразу удалось донести его до собеседника. Однако через некоторое время Воронофф проявил интерес.
Он выслушал до конца, а потом сказал, что идея ему понравилась. И что ее даже можно осуществить на практике.
Мы предложили новую форму «Игры» под условным названием «Игра теней». В основе лежала все та же «Игра», которая появилась в Городе после эпидемии. Но правила коренным образом менялись. Главное, отныне она должна проводиться на законных основаниях. Мы выводим «Игру» из подполья, организуем финансирование только за счет спонсорства и обеспечиваем гарантированное внимание средств массовой информации любому, кто захочет пережить захватывающие приключения в охоте на человека. Отныне игроками будут не только богатые молокососы, искатели острых ощущений на одну ночь. Наши клиенты – прекрасно вышколенные убийцы. Мы сделаем их настоящими профессионалами, создадим им имидж экстраординарных личностей. Это будет своего рода культ, находящий выражение в «Игре», которую мы возведем в ранг высокого искусства. Разумеется, первых кандидатов наберем из числа нынешних игроков. Шантерель Саммартини уже предложила свои услуги в качестве тренера, и я не сомневался в том, что она идеально подходит на эту роль.
Но изменения касались не только охотников.
Никаких жертв. Роль добычи исполняют добровольцы. Звучит дико, но Воронофф пришел в восторг.
Отныне наградой для уцелевших будет их собственная жизнь. Но не только – вместе с выигрышем придет высочайший престиж. Недостатка в добровольцах не ожидается: в Пологе толпы богатых послесмертных изнывают от скуки. Обновленная «Игра» привнесет в их жизнь элемент подконтрольного риска. Вступая в «Игру», каждый подписывает с нами контракт, где подробно оговариваются условия состязания: продолжительность, площадь игрового поля, типы оружия, которым может пользоваться убийца. От добровольца требуется лишь одно – остаться в живых до истечения срока контракта. Игроки прославятся, им будут завидовать. За ними последуют другие, жаждущие еще больших успехов, – увеличивая сроки контрактов, выбирая более жесткие условия.
Разумеется, мы не собирались отказываться от имплантатов. Но это будут совсем иные устройства, не похожие на то, которое вживил мне Уэверли, а затем любезно удалила Доминика. Охотнику и добыче предоставят парный комплект имплантатов, способных получать и принимать сигналы только в зоне, определенной условиями контракта. Обе стороны будут знать, когда это случится, – зуммер в черепе или что-нибудь подобное. И только в последний час погони, не раньше, репортеры появятся неподалеку, став свидетелями развязки, какой бы она ни оказалась.
Понятно, что Воронофф принял участие в этом проекте… в качестве первого клиента.
Мы назвали нашу компанию «Точка Омега». Вскоре появились и другие; мы были только рады конкуренции. За какой-то год нам удалось стереть воспоминания о старой охоте. Впрочем, это не тот эпизод городской истории, который кто-либо мечтал увековечить. Так что все произошло закономерно.
Вначале мы намеренно позволяли уцелеть большинству клиентов – разумеется, насколько позволял контракт. Убийцы теряли след в самый неподходящий момент, или оружие, в котором по условию был лишь один заряд, давало осечку. В итоге список желающих постоянно пополнялся, и наша компания приобретала известность.
Затем послабления прекратились. «Игра» стала более реалистичной, и добыче приходилось по-настоящему сражаться, чтобы протянуть до конца срока.
Большинству это удавалось. Шансы быть убитым в «Игре теней» составляют около тридцати процентов – этого достаточно, чтобы не отпугивать потенциальных участников и в то же время обеспечивать привлекательный уровень риска.
«Точка Омега» процветала. Миновало лишь два года после моего прибытия в Город Бездны, но я уже входил в сотню самых богатых людей системы Йеллоустона. Однако я не забыл о клятве, которую дал на долгом пути в «Убежище».
Тогда я поклялся, что изменю здесь все.
«Игра теней» уже положила начало переменам, но этого было недостаточно. Я собирался преобразовать Город полностью. Необходимо было уничтожить систему, которая обеспечила мне процветание. Разрушить отношения между Мульчей и Пологом, которые считались естественными, как дыхание.
Прежде всего я стал набирать охотников из Мульчи. Я ничем не рисковал: его обитатели подходили для этого ничуть не хуже, чем жители Полога, и ничуть не хуже воспринимали мои методы обучения.
«Игра» принесла мне богатство, и не только мне. Я позволил своим лучшим игрокам получить состояние, о каком они даже не мечтали. Но проследил, чтобы часть этих средств просочилась обратно в Мульчу.
