Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона
— Не внемлет, — вздохнул Джонсон, глянув на висевшие под потолком часы с названиями мировых столиц вокруг циферблата: Каир отделяли от красного кружка Гринвича две риски — до столкновения оставались минуты. — Ничего не выходит! Опять Апрелевка, кладбище, стройка…
Метровую толщу бетона пронзила глухая дрожь. Самописцы сейсмографов выплеснули острый зигзаг и, медленно затухая, затанцевали по обе стороны нулевой.
«Началось? — подумал Джонсон. — Раньше на четыре минуты?»
Менее всего можно было ожидать, что отзвук космической катастрофы так скоро достигнет Земли. Да что там, скоро! Преждевременно! Даже свет не смог бы долететь столь быстро. А гравитация?.. Неужели сработал эффект «червячной дыры»?»
Не успел он, пребывая в полной растерянности, собраться с мыслями, как снова прокатилась короткая сейсмическая волна, и сразу же взвыли аварийные сирены.
— Нападение!.. Взорвана сторожевая вышка! — из динамика вырвались крики, сопровождаемые треском автоматных очередей и грохотом рвущихся гранат. — Они таранят ворота!..
— Кто?! — вскочив с места, Джонсон схватил микрофон внешней связи. — Мусульманские экстремисты?.. Отвечайте, Клеменс! Я вас не слышу! Что происходит?..
Какофония боя, усиленная трансляцией, взломала гробовое безмолвие подземелья.
— Всем оставаться на местах, — бросил Джонсон, кидаясь к телефону. — Я вызываю полицию…
Тихий, прерываемый учащенным дыханием голос Борцова заглушили вопли, скрежет корежимого железа, беспорядочная стрельба.
— …в Шереметьево. Появились новые перегородки, эскалатор между залами прилета и вылета закрыт металлическими щитами, милиция с автоматами, обычная неразбериха, столпотворение у таможни… Я прохожу через дипломатический вход, меня не останавливают, меня никто не видит. Снова очереди, тележки с багажом. Оформление билетов, как обычно, идет медленно, кто-то скандалит… У мужчины в широкой кепке торчит из кармана сложенная газета. Я не вижу числа. На табло поверх стойки мигает зеленая лампочка. Надпись: «Париж, рейс 542». Тот самый рейс, но я не знаю, какое сегодня число. Огибаю стойку и проскальзываю через турникет. Девица в форменном темно-синем жакете меня тоже не замечает. Справа пограничные кабины пустуют, слева — очереди.
Ника! Я вижу ее! Ее золотистые волосы, ее черепаховая заколка, ее костюмчик из серого шелка! Перед ней только двое. Она уже держит в руках синий служебный паспорт.
Я знаю, знаю, что сейчас сделаю! Брошусь за ней и вырву проклятый паспорт! В кабине тот самый прыщавый ефрейтор. Без документов он не узнает ее. Я вырву паспорт, я утащу ее за собой.
Сейчас, сейчас…
Алоха, Ника, где бы ты ни была, моя любовь остается с тобою…
Слова тонули в реве трансляции. Насилуя телефонные кнопки, Джонсон продолжал механически следить за восьмикратно повторенным изображением шепчущих губ, не понимая, не слыша, даже не пытаясь прислушаться.
Связь, после двух гудков, оборвалась.
Судя по всему, налетчики — «Кто они? Кто?» — ворвались на территорию, но охрана еще удерживала позиции.
Джонсон хотел было спросить оператора, заблокирована ли входная дверь, но громыхнул еще один взрыв, лампы отчаянно замигали и погасли, а вместе с ними и телевизионные трубки. Умолкли репродукторы.
— Всем оставаться на местах, — повторил Джонсон, но не услышал себя: уши, как ватой заложило. В кромешной тьме, медленно умирая, еще бились возбужденные электроны, слабо обозначив окошки экранов.
Нашарив аварийный рубильник, он включил автономное освещение. На загоревшихся экранах вновь появилась погребальная камера, капсула, Борцов в ней, укрупненное его лицо в различных ракурсах. Джонсону вдруг показалось, что он различает наложившиеся на изображение дымные очертания медитирующего Муниланы.
— Так, — сказал он, взяв себя в руки, — положение скверное. Ничего другого не остается, как взорвать вход в шахту. — Он отпер железный ящик, выдвинул его из тумбы и, найдя нужный ключ, вставил в замок намертво приклепанного к стенкам замыкателя взрывного устройства.
— Мы не можем этого сделать без местных властей, — предостерег Вейден.
— Не в такой ситуации. Беру ответственность на себя. Мы сумеем продержаться как минимум две недели. За это время нас наверняка откопают. На крайний случай, попробуем воспользоваться запасным люком. Все, — он повернул ключ в замке.
Направленный взрыв, отозвавшись новым толчком, поднял на воздух легкий ангар, обрушив, вместе с десятью тоннами песка, железобетонную плиту. Она легла на предназначенное место, отделив гробницу и бункер от внешнего мира.
Первый осколок кометы врезался в Юпитер, как и ожидалось, точно в двадцать три десять по Гринвичу. Отголосок светопреставления достиг Земли только через сорок минут. Кровавая вспышка затмила свет планеты-гиганта. Затем возникло черное пятно в несколько тысяч километров. И это был лишь первый, далеко не самый впечатляющий акт семидневной бомбардировки.
Показать, как обещали в CNN, картину первого удара, не удалось. Метель в Антарктиде ослепила оптику. Радиотелескоп на Гавайях захлебнулся в потопе излучений и вышел из строя.
Момент и место падения были рассчитаны с высокой точностью, хотя размеры глыб оказались крупнее, чем предполагалось. Они обрушились на невидимую с Земли сторону.
Лишь через пятнадцать — двадцать минут тяжелораненый Зевс смог показать свои страшные раны матери Гее. Взметнувшиеся вихри, сравнимые с диаметром самой Земли, закрыли красное пятно и часть синих, оранжевых, коричневых полос на теле царя олимпийских богов.
Астрономы не смогли наблюдать взрывы осколков А и В, но черные следы А и С нашел космический телескоп Хаббл. Только когда настала очередь I и J, удалось увидеть и сами вспышки.
Российская обсерватория РОТАН в Зеленчуге зафиксировала излучение на десятиметровой волне такой чудовищной силы, что приборы зашкалило.
Раскаленные облака, подобные атомному грибу, поднялись на триста километров, выйдя за границы атмосферного покрова. Тротиловый эквивалент превысил 109 тонн. Ураган пронесся по «камышовым полям», вздыбился и пошел трещинами Дуат. Ликовал ад на Юпитере, неистовствовал…
В гробнице жены и дочери фараона и не узнали последних вестей: вместе со сборным ангаром была снесена телевизионная антенна.
Песчаный холмик посреди взорванного периметра в Долине царей напоминал маленькую пирамиду…
Игра сочетаний, распадов — случайных частиц перебор Среди вневременного ада, раскрытого в звездный простор. Не жди: не дано повториться в дурацком раскладе тебе, Чтоб хоть на мгновенье присниться летящим в той черной трубе.
