Роберт Хайнлайн - Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25
Но эту полностью автоматизированную систему управления полетами следует создать. Да, дорого — но во сколько вы оцените сотню погибших пассажиров с экипажем и современный авиалайнер? Компьютеры и радары сейчас настолько совершенны, что ни пилот, ни диспетчер не должны испытывать стресс при взлете и посадке; им нужно лишь быть настороже и готовыми при необходимости взять управление в свои руки, потому что даже над самыми совершенными машинами и оборудованием довлеет закон Мерфи, Но всеми рутинными (99.9 %) взлетами и посадками должен управлять компьютер.
Если такая система вытеснит маленькие частные самолеты на отдельные или небольшие аэродромы, пусть будет так. Велосипедам не место на скоростном шоссе. Мне очень неприятно это говорить, потому что нет ничего приятнее полета на легком спортивном самолете.
(Об управлении полетами я говорю как более или менее человек искушенный. В 1948 году я на короткое время вернулся в авиапромышленность, чтобы изучить этот вопрос, а затем написал статью, названную в черновике «Глаз стоимостью миллиард долларов». Но промахнулся — ее до сих пор не опубликовали.)
17. 1950 Нашими основными источниками белка станут рыба и дрожжи. Говядина превратится в роскошь, а баранина вовсе исчезнет.
1965 С этим предсказанием я немного перегнул палку. В США голод не превратился в проблему, не станет он ею и к 2000 году, но во всем мире он является проблемой и сразу станет проблемой для нас, если нас оккупируют… но до конца века это лишь отдаленная возможность. Между нашим нынешним статусом и оккупацией целый спектр политически и экономически возможных образов будущего, в пределах которого нам предстоит в большей или меньшей степени разделять всемирный голод. И проблема все возрастает. Можно ожидать, что к концу столетия нам придется кормить полмиллиарда американцев — и наши нынешние огромные избытки продовольствия обернутся балансированием на грани нехватки, даже если мы не отправим в Индию и тонны пшеницы.
198 °Cейчас получается, что население США к концу столетия составит около 270 миллионов, а не 500 миллионов. Я уже сорок лет вырезаю из газет статьи о демографии; все приведенные в них расчеты имеют одну общую черту: все они оказались ошибочными. Даже 270 миллионов могут оказаться слишком большой цифрой; сейчас наше население в основном растет по той причине, что пожилые люди дольше живут, а текущий уровень рождаемости недостаточен даже для замещения родительского поколения.
18. 1950 Человечество не уничтожит ни себя, ни «цивилизацию».
1965 Оставляю это предсказание в силе.
1980 И сейчас оставляю его в силе. Будут войны, мы станем участвовать в некоторых из них, не исключено и применение атомного оружия. Но того всеуничтожающего ядерного холокоста, какой описан во многочисленных НФ-произведениях, не будет. На это есть три причины: Соединенные Штаты, Советский Союз и Китайская Народная Республика.
Почему? Да потому что три самые сильные страны в мире (а каждая из них испытывает неприязнь к любой из остальных) ничего не приобретет и все потеряет в результате полномасштабного обмена ядерными ударами. Потому что в Кремле сидят не идиоты, да и в Пекине тоже.
Если любая другая страна — скажем, Израиль, Индия или Южная Африка — пойдет на отчаянный шаг и применит атомное или водородное оружие, то ее руководство, скорее всего, получит одновременно три телефонных звонка, по одному от каждого из Большой тройки, и услышит лишь одну фразу: «У вас есть ровно три минуты, чтобы пойти на попятную. В противном случае мы вас уничтожим».
После второй мировой войны никто не предполагал, что наша безопасность будет зависеть от ссоры в Коммунистическом Интернационале — но это именно то, что произошло.
1950 Вот список того, что мы не получим скоро, если вообще когда-либо получим.
Путешествия во времени.
Полеты со сверхсветовой скоростью.
Передача материи «по радио».
Человекообразные роботы с человекоподобными реакциями.
Воспроизведение жизни в лаборатории.
Реальное понимание того, что такое «мысль» и как она связана с материей.
Научное доказательство существования личности после смерти.
Полное прекращение любых войн. (Мне это предсказание нравится не больше, чем вам.)
1950 Предсказание появления неких технических устройств — не более чем салонный фокус, которому может выучиться каждый, но только дурак возьмется предсказывать детали истории будущего (разве что в виде фантастических произведений с соответствующей пометкой); слишком уж тут много неизвестностей, а если даже многое известно почти наверняка, то нет метода для интеграции фактов в единое целое.
Даже делать предсказания об общих тенденциях развития техники в наше время весьма трудно. В областях, в которых до второй мировой войны открыто работал один человек, сейчас работает десять, но уже за завесой секретности. В стране может быть человек шесть, имеющих точное представление о том, что сейчас происходит в науке. А может не быть и ни одного.
Это уже само по себе тенденция. Многие ведущие ученые считают ее фактором не менее губительным для нас, чем лысенковщина для русских. Тем не менее есть и совершенно очевидные тенденции, которые наверняка сделают грядущую эру в огромной степени более продуктивной и интересной, чем та отчаянная эпоха, через которую мы только что пробрались. Среди них следующие.
Кибернетика: Изучение связей и управление механизмами и организмами. Эта наука включает в себя восхитительные области механических и электронных «мозгов» — но не ограничивается ими. (Эти «мозги» сами по себе фактор, который ускорит технический прогресс примерно так, как его ускорила война.)
Семантика: Кажется, что эта область науки занимается лишь определением значений слов. Но это не так; это фронтальная атака на эпистемологию другими словами, как мы знаем то, что мы знаем; сия тема прежде была вотчиной длинноволосых философов.
Новые инструменты математики и логики, такие, как исчисление утверждений, Булева логика, морфологический анализ, обобщенная симвология, недавно изобретенная математика всевозможных видов — нет места даже перечислить эти огромные области, но они дают надежду на прорыв во множестве других: медицине, общественных отношениях, биологии, экономике, да в чем угодно.
Биохимия: Исследования в области природы протоплазмы, химии ферментов, вирусов и т. д. дают надежду, что мы можем не только победить болезни, но и когда-нибудь поймем механизмы самой жизни. Через эти исследования, а также при помощи кибернетических машин и радиоактивных изотопов мы сможем со временем преодолеть и застой в химии. Сейчас это не научная дисциплина, а джунгли. Мы знаем, что химическое поведение элемента зависит от числа электронов на орбитах вокруг атомов, а химические свойства подчиняются схеме, называемой Периодическим законом. Нам мало что известно сверх этого, и то в основном найдено методом тыка, несмотря на масштабность и важность химической промышленности. Когда химия станет настоящей наукой, математические химики станут создавать новые материалы, предсказывать их свойств и указывать инженерам, как их изготовить, даже не входя в лабораторию. До этого нам предстоит пройти еще долгий путь.
