Джулия Чернеда - Темная сила Вселенной
Что ж, пусть понимают как хотят.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Барэк сам Сарк пошатнулся под натиском этого урагана событий и эмоций, голова у него шла кругом от стремительно обрушившейся на него лавины силы и информации. Кто же такая эта Сийра, если она может делать с ними всеми, что пожелает? Как могли Те, кому доступен м'хир, породить подобную личность и ничего не знать об этом?
Ответ скрывался там, в воспоминаниях, которые она только что сделала общим достоянием. Среди них были те, кто все это время знал, знал и отказывался признавать за Сийрой право быть чем-то большим, чем просто будущим их расы, знал и закрывал глаза на все, что вопило: не имеющая себе равных Избирающая станет их концом.
Гибель Керра и имя того, на ком лежала вина за его убийство наравне с Йихтором, — и этот ответ нашелся в ее мыслях. Сийра открыла эту тайну ему — и всем остальным, кто находился здесь.
Барэк почувствовал, что губы у него одеревенели в бешеном оскале. Джаред ди Сарк.
Вместе с этим осмыслением и праведным гневом подал голос и здравый смысл, на который его кузина весьма рассчитывала.
Не ему требовать расплаты от Джареда ди Сарка.
Не ему. Ей — Сийре.
ГЛАВА 60
Я яростно захлопнула свои барьеры, порядком удивленная, что никто не атаковал меня, пока я была абсолютно уязвима. Это была ловушка. Морган был готов защищать меня — будь то ментально или при помощи обыкновенных силовых ножей.
Но, с другой стороны, мои враги — мой враг — знали не хуже моего, что просто открыть все известное мне будет недостаточно, чтобы свалить его. Мы все слишком привыкли к нашей независимости, приучились предоставлять другим справляться с серьезными проблемами.
— Я требую голосования! — крикнула я. — Голосования за то, чтобы принять приглашение присоединиться к другим расам Торгового пакта — и попросить их о помощи в разрешении кризиса, настигшего Тех, кому доступен м'хир.
Толпа, до сих пор безмолвствовавшая, разразилась криками:
— Голосование! Присоединиться к Пакту! Долой Совет!
В конце концов все призывы слились в один неразличимый многоголосый гул.
— Джаред ди Сарк! — спросила я. — Ты объявишь голосование?
Мой отец не утратил ни крупицы своей уверенности, и взгляд, которым он смерил меня, был полон все такого же высокомерия.
«Я признаю твою силу и горжусь ею, дочь, — услышала я в своем мозгу его слова. — Жаль, что ты не сумела с пользой распорядиться ею. Все впустую».
Я не опустилась до того, чтобы отплатить отцу той же монетой.
Он знал Клан ничуть не хуже меня, поэтому взмахнул изящной рукой. Гул утих.
— От имени Совета Клана объявляю голосование! — распорядился Джаред. — Оно должно быть единодушным, чтобы иметь силу, — объяснил он Боумен. — У нас здесь не демократия.
— Стойте!
Этот крик раздался из толпы. По-видимому, мы успели так привыкнуть к присутствию огромного количества народа, что вздрогнули от неожиданности, когда нам напомнили, что это сборище состоит из отдельных личностей. К нам пробивалась группа из трех женщин. Это были Раэль и Пелла — первая со старинным, украшенным драгоценными камнями пистолетом в руках, а вторая с пустым футляром от кеффл-флейты, болтающимся через плечо. Между ними шла молоденькая девушка, которую они подталкивали к ковру.
— Это — Tea ди Парс, — объявила Раэль и бросила на меня торжествующий взгляд. — Пришлось потрудиться, чтобы заставить ее выйти сюда, но все-таки она согласилась.
— Милые дочурки, — сардонически приветствовал их Джаред. У Пеллы вид был несколько испуганный, но решительный; Раэль с черными волосами, гордо развевающимися, словно боевое знамя, походила на воинственную богиню мщения. А праведный гнев ей очень к лицу, подумала я, хотя и сомневалась, чтобы эта фамильная безделушка в руках моей сестры все еще действовала. — A Tea что делает на Совете? Ведь она, как все вы, несомненно, чувствуете, остается Избирающей.
Уж не-Избранные-то определенно чувствовали — они шарахнулись от нее как от зачумленной.
— После смерти Фэйтлена ди Парса и его Избранницы Tea является самой могущественной представительницей ее Дома.
Одобрение Моргана хлынуло через меня к Раэль. Она удивленно взглянула на него и еле заметно улыбнулась, прежде чем сурово обратиться к Джареду:
— Чтобы голосование имело силу, членов Совета должно быть восемь, отец, или тебе удобнее об этом забыть?
Tea подняла руку, яркие зеленые глаза на полудетском личике были серьезны. Ее тело тоже не приняло еще зрелые формы. Я припомнила, что она была одной из самых старших Избирающих — почти сорок стандартных лет — и обещала присоединиться к стану тех, кто никак не мог найти себе подходящего по силе кандидата.
— Не существует закона, который запрещал бы Избирающим заседать в Совете. Это просто, — проговорила она насмешливо, — традиция.
— Превосходно. Вы принимаете Tea ди Парс в Совет? — осведомился Джаред у остальных.
Я ощутила, как они прощупывают и оценивают ее силу. У меня не было в ней никакого сомнения, как скоро не осталось их и у остальных.
— Tea ди Парс, добро пожаловать в Совет, — произнес ритуальную формулу Дегал ди Сон'даат. — Давайте продолжим. Я голосую за то, чтобы принять приглашение вступить в Пакт.
Я кивнула. По милости Джареда сегодня он во второй раз потерял своего сына, Луамера.
Другие не замедлили последовать его примеру. Tea без колебаний отдала свой первый голос в роли члена Совета «за».
Семеро членов Совета проголосовали за вступление в Торговый пакт. Они не решились бы открыто выступить против Джареда, но это голосование дало им возможность выразить свое отношение к его политике и махинациям. Но семи голосов было недостаточно; оставался всего один голос, один — решающий — голос. Я видела горечь поражения на лицах людей и Ста'гила, в обвисших антеннках драпсков и в поникших перьях толианина.
Но не в лице Моргана. Он стоял, широко расставив ноги и прижав к бокам полусогнутые руки, как будто готовился к борьбе. Лицо человека выражало непреклонную решимость.
— В таком случае, — подытожил Джаред ди Сарк, — наш ответ — нет, поскольку я голосую против принятия этого решения. Нам не нужны эти чужаки.
— Но, отец, — выдохнула я и подступила к нему, чувствуя, как грозно вздымается внутри меня, требуя выхода, сила. — У тебя нет права голоса.
— Что? Никак твоя связь с разумом этого… этого человечишки стоила тебе остатка собственных куриных мозгов?
Я выпрямилась в полный рост и ощутила, как волосы на голове начали сами собой шевелиться, словно внутри у меня было слишком много силы и она больше не помещалась там. Сейчас некогда было задаваться вопросом ни о ее источнике, ни о цене, которую мне придется заплатить потом. Лишь этот миг имел значение.
