Брайан Олдисс - Градгродд. Сад времени. Седая Борода
— Может быть, Джеку все-таки хочется посмотреть новый дом?
— Я же говорю, мам, он больной. Когда кто-нибудь болеет, он ведь хочет только лежать и умирать, как Фрэнк. Пусть он побудет в машине.
— Как хочешь, — она еще очень болезненно переносила всякое упоминание о Фрэнке, ее старшем сыне, который умер, проболев несколько месяцев.
Венис пришла ей на помощь.
— Олджи, может быть, ты погуляешь, пока мы с мамой посмотрим дом? Тут, по-моему, чудесный садик. Только не упади в Темзу, а то ужасно промокнешь.
Майский ручей был тихим домом на берегу реки, не очень далеко от пригородного района Лондона, где жили Тимберлейны. Дом простоял пустой шесть недель, и агент по продаже жилья, который передал Патриции ключи, заверил ее, что сейчас самое время покупать, поскольку рынок недвижимости более чем насыщен. Патриция посещала этот дом уже во второй раз; однажды она приезжала сюда с мужем, однако теперь ей нужен был более сочувствующий спутник. Она ничего не имела против Артура, но он слишком много говорил о деньгах.
Сама усадьба была маленькой, но к ней примыкала длинная полоса земли, которая спускалась к реке и небольшой пристани. Потому это место и привлекало супругов. Оно подходило им обоим; Артур любил возиться в саду, она любила реку. Было так славно в начале лета, когда Патриция и Олджи почувствовали себя немного лучше; они одевались потеплее, садились на прогулочный катер у Вестминстерской пристани и катались вверх и вниз по реке, глядя, как город проплывает мимо. На реке даже слабость после болезни воспринималась иначе, казалась чем-то почти возвышенным.
Патриция отперла дверь и вместе с Венис вошла внутрь. Олджи скрылся за домом.
— Конечно, сейчас тут довольно гадко, — говорила Патриция, когда они проходили по пустым комнатам. — Прежние владельцы помешались на белой краске — это так однообразно! Но когда перекрасят, будет совсем другой вид. Я думаю, ту стену можно снести — кому сейчас нужны комнаты для завтрака? — и тогда откроется чудный вид на реку. О, ты не представляешь себе, какое для меня счастье выбраться из Твикенхэма. Скверный район, и с каждым годом там все хуже и хуже.
— Артуру там как будто еще нравится, — заметила Венис, пристально посмотрев на свою подругу, когда та выглянула в окно.
— Артур… Ну да, я знаю, оттуда ближе дj фабрики. О, Венис, конечно, времена сейчас тяжелые, и из-за этой проклятой лучевой болезни у всех испортилось настроение, но почему бы Артуру не встряхнуться немного? Может быть, так нехорошо говорить, но он мне уже просто надоел. Теперь у него этот новый молодой партнер, Кит Баррат…
— О, я знаю, что Кит тебе нравится, — улыбнулась Венис.
Патриция обернулась к подруге. До своей болезни и до того как умер Фрэнк, Патриция была красива; теперь она лишилась прежней живости, и стало понятно, что именно в этом качестве в основном заключалась ее красота.
— Неужели это заметно? Я не говорила ни одной живой душе. Венни, ты дольше меня замужем. Скажи, вы с Эдгаром все еще любите друг друга?
— Я не так явно выражаю свои чувства. Да, я люблю Эдгара. И по многим причинам. Он приятный человек — добрый, интеллигентный, не храпит. И еще я его люблю, потому что он часто уезжает, это упрощает отношения. Кстати, ты мне напомнила: он ведь сегодня возвращается из Австралии. Нам нельзя тут слишком долго задерживаться. Я должна вернуться и что-нибудь приготовить на обед.
— Ты хочешь переменить тему, да?
Из окна кухни они увидели, как Олджи мчался по высокой траве, преследуя ему одному известное существо. Он забежал за сиреневый куст и принялся рассматривать забор, отделявший этот сад от соседнего. Необычная обстановка произвела на мальчика сильное впечатление; он слишком много времени провел среди привычных вещей в своей спальне. Забор в одном месте был проломан, но Олджи не пытался проникнуть в соседний сад. И все же он думал, как здорово было бы, если бы все заборы упали; тогда бы он ходил, где хотел. Олджи попробовал просунуть в дыру палку; результат ему понравился он повторил этот опыт. С другой стороны забора у дыры появилась маленькая девочка, также лет семи.
— Если хочешь сломать, лучше толкни, — посоветовала она.
— Я не хочу ломать.
— А что же ты тогда делаешь?
— Мой папа скоро купит этот дом.
— Ах, как жалко! Значит, я не смогу больше залезать сюда и играть в саду. Твой противный старый отец, конечно, сразу починит забор.
Желая защитить своего отца, Олджи возразил:
— Не починит. Он не умеет чинить заборы и вообще ничего не умеет. Из него мастер никудышный. — Разглядев девочку получше, он добавил: — Черт, а ты лысая; как тебя зовут?
— Меня зовут Марта Дженнифер Броутон, а волосы у меня вырастут, когда я буду большая.
Олджи уронил свою палку и, подойдя ближе к забору, увидел, что девочка одета в красный свитер и того же цвета плиссированную юбку, и что лицо у нее открытое и приветливое, но голова совершенно голая.
— Черт, у тебя ни одного волоска нет!
— Доктор Мак-Майкл говорит, что у меня волосы вырастут, а мой папа сказал, что он самый лучший доктор в мире.
Олджи не понравилась такая претензия маленькой девочки на познания в области медицины.
— Я знаю. У нас тоже был доктор Мак-Майкл. Он приходил ко мне каждый день, потому что я был на Пороге Смерти.
Девочка со своей стороны приблизилась к забору.
— А ты правда видел Порог Смерти?
— Ну, почти. Вообще-то это очень скучно. И истощает внутренние ресурсы.
— Так доктор Мак-Майкл сказал?
— Да. Он часто так говорил. С моим братом Фрэнком это случилось. У него истощились все ресурсы. Он ушел за Порог Смерти.
Оба рассмеялись, и затем Марта доверительным тоном сообщила:
— А у доктора Мак-Майкла холодные руки.
— Это неважно. А вообще мне семь лет.
— Как смешно, мне тоже семь!
— Ну и что? Многим семь лет. Я хотел сказать, что меня зовут Олджернон Тимберлейн, но ты можешь меня называть Олджи, а у моего отца есть фабрика, и там делают игрушки. Мы будем играть вместе, когда я сюда приеду? Мой брат Фрэнк — которого похоронили — он говорил, что девчонки глупые.
— А что во мне глупого? Я умею так быстро бегать — никто меня не догонит.
— Ха, а я догоню! Вот увидишь!
— Тогда знаешь что? Я буду приходить в ваш сад — потому что тут хорошо, нет цветов и всякой всячины как у нас, — и мы будем играть в пятнашки.
Она пролезла через дыру в заборе, изящно приподняв подол юбки, и оказалась прямо перед Олджи. Ему понравилось лицо девочки; нежный аромат вечернего сада, причудливый рисунок пятен света и тени — все это произвело впечатление на Олджи.